При всём этом следует признать проявленное мною доброжелательное отношение к той стороне, на которой я находился. Это совершенно естественно — я не исследователь и не посторонний наблюдатель, а непосредственный участник происходившего.

Самое же важное и, сказал бы, ценное это то, что мои личные чувства, какие бы они не были, не отразились на правдивости моего повествования. Важно и то, что теперь, по прошествии свыше 25 лет, написать этот очерк я был бы не в состоянии. Давность изгладила бы из памяти многое.

Я приношу искреннюю благодарность заслуживающему глубокое уважение господину Вильфриду Штрик-Штрикфельду за его помощь, которая дала мне возможность разобраться в той части событий, которые изложены во вступительном разделе моей книги.

В.П. Артемьев

Примечание: Как профессор СШ-Армии Русского Института, по существующему правилу, должен заявить, что взгляды автора не имеют целью распространение официальной политики Института, Департамента Армии или Министерства Обороны США.

В. П. А.

С первых же дней войны между Германией и Советским Союзом в немецкой армии стали появляться добровольцы из числа советских военнопленных и гражданского населения занятой немцами советской территории. С течением времени наплыв добровольцев принимал всё большие и большие размеры. Стремление бывших подсоветских людей участвовать в борьбе против коммунистического режима превращалось в массовое явление. К сожалению, нацистское правительство не хотело понять истинных побуждений своих недавних врагов, относилось к ним с недоверием, считая чуть ли не каждого советского человека приверженцем коммунизма и всячески препятствовало организации российских антибольшевистских сил. Рассчитывая только на силу своего оружия, на своё мнимое военное превосходство, нацистское правительство совершенно игнорировало политический элемент в войне с Советским Союзом. Нацисты недооценивали ту колоссальную силу, которая заложена в участии народов России, в их возможной борьбе против коммунистического режима, за своё освобождение. Однако, несмотря на это и даже на чинимые препятствия, количество добровольцев в немецкой армии было огромное.

Следует отметить, что в вопросе использования бывших подсоветских людей в борьбе с коммунистическим режимом среди верховного немецкого командования и даже в правительственных кругах существовало два противоположных мнения. Одно из них основывалось на принципиальной точке зрения самого Гитлера. Проводниками этой точки зрения в Германских вооружённых силах были ярые приверженцы и последователи Гитлера, в том числе генералы ставки верховного командования Кейтель и другие. Эта точка зрения категорически отрицала все доводы в пользу привлечения советских людей к борьбе с коммунизмом. И только впоследствии, под давлением военных обстоятельств и всё усиливающихся противоположных доводов, Гитлер вынужден был пойти на некоторые уступки, разрешив использовать бывших советских людей в действующей армии, но лишь, как вспомогательную силу — добровольных помощников: «HIWI» — Hilfswillige.

Противоположная точка зрения отражала в основном мнения части офицеров фронтового командования («OKW» — Wehrmacht).

Она базировалась на политически-правильной оценке антинародной политики коммунистического режима с одной стороны, и чаяний народов России с другой. Кроме того, использование большой массы бывших советских людей диктовалось интересами фронта. При осуществлении этой точки зрения, в первую очередь, ставился вопрос об общем улучшении положения советских военнопленных и восточных рабочих (Ostarbeiter), находящихся в Германии, а также резкого изменения отношения к населению бывшей советской территории, занятой немцами, и вообще отказа от их так называемой «восточной политики».

Конечно, были и иные точки зрения, которые ограничивались компромиссными решениями и половинчатым мероприятиями. Однако, они в то время не стояли на достаточной высоте и не поддерживались авторитетами.

Несмотря на нерешённость этого вопроса и на продолжавшуюся борьбу мнений в действующей армии, в решении русского вопроса дело шло своим особым порядком. Воспользовавшись санкцией Гитлера на использование бывших советских людей в действующей армии, как «HIWI», фронтовое командование в короткий срок, под их видом, создало целые войсковые подразделения, обмундировывая и вооружая их, обеспечивая питанием наряду с немецкими солдатами по фронтовым нормам. Но вскоре это делать стало невозможно, ибо свыше семисот тысяч человек «HIWI» надо было содержать на нелегальном или полулегальном снабжении. Стало необходимым узаконить существующие добровольческие национальные войсковые части.

Только после больших усилий, несмотря на возражения со стороны нацистского генералитета и только благодаря явным доказательствам о высоком боевом духе и боеспособности этих добровольческих частей на фронте, сторонники союза с русскими добились некоторых успехов. В 1942 году был создан — «Штаб Генерала Восточных Войск». Позднее он был преобразован в «Штаб Восточных Добровольческих Войск».Командующим был назначен немецкий генерал Hellmich, а впоследствии генерал Kostring. Таким образом, были узаконены национальные части в германской армии. Эти добровольческие войска, созданные по национальным признакам, не представляли собою самостоятельных войсковых соединений, а существовали в виде многочисленных, отдельных батальонов. К тому же, приказом Гитлера из национальных частей были изъяты все офицеры этих национальностей, а на их место были назначены немецкие офицеры, в большей части не владевшие родными языками своих солдат. Во многих случаях из немцев были и унтер-офицеры. Обучение производилось по немецким уставам и применялись немецкие команды. Можно сказать, что в этих частях производилась не подготовка солдат, а их дрессировка, ибо солдаты, не владея немецким языком, заучивали звуки произносимых чужих команд и механически их исполняли.

Такие части были из различных национальностей, составляющих советскую Россию. Все они, однако, были безличными. Это были просто части немецкой армии.

На командные должности добровольцы не допускались, и не потому, что в их числе не доставало офицеров, а потому, что немцы не доверяли им. Нередки были случаи, когда бывшие советские офицеры, поступив добровольцами в такие национальные части, состояли в них рядовыми солдатами. С течением времени немецкое фронтовое командование ( Oberkommando des Heeres), вопреки запрету гитлеровской ставки, стало использовать этих офицеров на командных должностях, но с большими ограничениями, под постоянным наблюдением и контролем немецких офицеров.

На особых правах находились казачьи формирования. Они создавались в виде крупных кавалерийских соединений и командный состав в них был также из самих казаков. К таким соединениям относились: казачий корпус, под командованием немецкого генерала v.Pannwitz, казачьи соединения генералов Доманова и Краснова, а также эмигрантский корпус генерала Штайнфона, и другие.

Вообще же, восточные добровольческие части разрозненно придавались немецким войскам действующей армии и использовались по усмотрению их командующих. Хотя генерал Hellmich, а затем Kostring, формально числились командующими этими войсками, но фактически и они не командовали ими. Они занимались только вопросами формирования, пополнения и назначения личного состава.

Кроме добровольческих формирований в составе немецкой армии существовали и другие части на оккупированной немцами советской территории. Это были иррегулярные части, создаваемые из местного населения по территориальному принципу в составе отдельных батальонов и даже отдельных полков под командованием своих же командиров. Они вели борьбу с советскими партизанами и несли службу по охране железных дорог и военных объектов. Наиболее крупным из этих формирований на оккупированной немцами советской территории была бригада Каминского, носившая название — «РОНА» — Русская Освободительная Народная Армия. (Необходимо отметить, что эта бригада никакого отношения ко власовской армии не имела).