Сидят, слева направо члены КОНР: начальник штаба Вооруженных Сил КОНР генерал-майор ВС КОНР Ф.И. Трухин, начальник Главного управления пропаганды КОНР генерал-лейтенант ВС КОНР Г.Н. Жиленков, Председатель КОНР и Главнокомандующий ВС КОНР генерал-лейтенант ВС КОНР А.А. Власов, начальник Главного организационного управления генерал-майор ВС КОНР В.Ф. Малышкин и др. Стоят, слева направо: оперативные адъютанты генерал-лейтенанта А.А. Власова: начальник командного отдела штаба ВС КОНР полковник ВС КОНР В.В. Поздняков и полковник ВС КОНР И.К. Сахаров. Берлин, отель «Европахаус», 18 ноября 1944 г.

В 1941–1944 гг. участниками заговора против Гитлера и активными сторонниками изменения оккупационной политики А. Розенберга являлись начальник Абвера адмирал В. Канарис, начальник отдела «Иноземные армии Востока» генерал-лейтенант Р. Гелен, начальник штаба 2-й армии генерал-майор X. фон Тресков, начальник штаба Резервной армии полковник К. фон Штауффенберг, начальник III-го сектора отдела Гелена полковник А. фон Ренне, командующий тыловыми войсками группы армий «Центр» генерал от инфантерии М. фон Шенкендорф и др. Столкнувшись с неприятием значительной частью населения оккупированных территорий сталинского режима и колхозной системы, они не только пытались облегчить ее положение, но и всячески способствовали попыткам развернуть антисталинское движение [86, т. 2, 404–411, 87, 47–49].

«Политику мы не можем изменить, — рассуждал генерал-майор X. фон Тресков, — но мы можем попытаться создать мощный фактор, который вынудит руководство изменить политические установки» [87, 59]. Таким фактором, по мнению антинацистской позиции, могло бы стать создание сильных русских добровольческих подразделений. Термин РОА принадлежит капитану отдела «Иноземные армии Востока» Вильфриду Карловичу Штрик-Штрикфельду. Бывший офицер Русской Императорской армии, служивший в годы Первой мировой войны в оперативном управлении штаба Петроградского военного округа, рафинированный интеллигент и убежденный демократ, как называл его один из послевоенных эмигрантов, счастливо совмещал неприятие коммунизма и фашизма. Именно этот человек сыграл решающую роль в судьбе Власова и стал одним из основных инициаторов его движения. В конце ноября 1941 г. Штрик-Штрикфельд по поручению Трескова разработал проект создания 200-тысячной РОА под русским командованием при условии кардинального изменения политики в оккупированных областях и изменения условий содержания советских военнопленных. Проект попал к Главнокомандующему Сухопутными силами Германии генерал-фельдмаршалу В. фон Браухичу. Браухич возвратил в начале декабря 1941 г. документ командующему группой армий «Центр» генерал-фельдмаршалу Ф. фон Боку с резолюцией: «Считаю решающим для исхода войны» [87, 60–61]. Но 19 декабря 1941 г. и Браухич, и Бок отправились в отставку. Новым Главнокомандующим стал А. Гитлер. Адресовать меморандум Штрикфельда ему не имело смысла…

Однако немецкие офицеры, принадлежавшие к оппозиции и воевавшие на Восточном фронте, безусловно знали о разговорах и настроениях, витавших в лагерях для русских пленных: например, в шталаге XIII-D в Хаммельбурге, где в одном и том же бараке жили четыре генерал-майора — заместитель начальника штаба Северо-Западного фронта Ф.И. Трухин, начальник училища ПВО в Либаве И.А. Благовещенский, командир 4-го стрелкового корпуса Е.А. Егоров и командир 21-го стрелкового корпуса Д.Е. Закутный. «Все четверо поносили на чем свет стоит и Сталина, и советскую власть и сходились на том, что расстрелянные по делу Тухачевского — расстреляны невинно и что крестьяне колхозы защищать не будут» [8]. Позднее, когда Закутный и Трухин находились в одном из лагерей вместе с командующим 19-й армией Западного фронта генерал-лейтенантом М.Ф. Лукиным и полковником И.П. Прохоровым, последний «подчеркивал, что советское правительство довело до обнищания советский народ, что против него нужно бороться, что в СССР отсутствует демократия; и клеветал на конституцию СССР, критикуя при этом колхозную систему. Закутный строил планы о восстании на Дону, Лукин выражался нецензурными словами по адресу Верховного командования Красной Армии» [9].

Немецкие опросные документы свидетельствуют, что использовать военнопленных для создания РОА советовали немцам генерал-лейтенант Ф.А. Ершаков, генерал-майоры С.Я. Огурцов, П.И. Абрамидзе, И.П. Крупенников и М.Г. Снегов [83, 117]. Начальник штаба 3-й гвардейской армии Крупенников, взятый в плен под Сталинградом 21 декабря 1942 г., в беседе с германским дипломатом Г. Хилшером 18 января 1943 г. заявил, что немцы совершают кардинальную ошибку, полагаясь в войне против СССР лишь на силы собственной армии. Не исключая возможности формирования РОА из военнопленных, он считал обязательным условием для этого создание политической базы: Германия должна доказать народам России, что воспринимает их, как «равноправных членов европейской семьи народов». В первую очередь, по его мнению, необходимо было сформировать русское независимое правительство: в этом случае можно было бы рассчитывать на большой приток добровольцев из лагерей военнопленных. Из находившихся в германском плену советских офицеров «70 %, по его оценке, готовы воевать против советской системы» [83, 119–120].

Стоит, пожалуй, добавить, что почти все вышеупомянутые пленные генералы Красной Армии по разным причинам уклонились от участия во Власовском движении, в первую очередь из-за недоверия к немцам. Позднее Лукин заявил Власову: «Вы, Власов, признаны ли вы официально Гитлером? И даны ли вам гарантии, что Гитлер признает и будет соблюдать исторические границы России?» Ответ был отрицательным. «Вот видите! — сказал Лукин. — Без таких гарантий я не могу сотрудничать с вами. Из моего опыта в немецком плену я не верю, что у немцев есть хоть малейшее желание освободить русский народ. Я не верю, что они изменят свою политику. А отсюда, Власов, всякое сотрудничество с немцами будет служить на пользу Германии, а не нашей Родине» [87, 144]. И все-таки сохранившиеся стенограммы и протоколы допросов пленных советских генералов, хранящиеся в архиве МИДа ФРГ и Военном архиве Фрайбурга [10], дают основания утверждать, что поиски антигитлеровской оппозицией советского пленного генерала, согласившегося бы возглавить антисталинское движение и добиться признания этого движения правящими кругами Рейха, не были беспочвенными. И в конце июля 1942 г. такой генерал появился…

Командующий 2-й Ударной армией Волховского фронта генерал-лейтенант А.А. Власов и повар штаба армии М.И. Воронова. Деревня Туховежи, 12 июля 1942 г. Снимок сделан сразу же после ареста офицерами 38-го армейского корпуса 18-й армии Вермахта, захватившими Власова и Воронову.

В начале третьей декады июля 1942 г. захваченного германским военным патрулем при помощи местной самообороны в деревне Туховежи генерал-лейтенанта А. А. Власова доставили из Летцена в Винницу, в Особый лагерь Главного штаба. Лагерь был создан майором графом К. фон Штауффенбергом и находился в его ведении. В нем содержался старший комсостав РККА, представлявший определенный интерес для Штауффенберга с точки зрения полезности для развития русского антисталинского движения. Немецкий биограф Власова пишет, что Штауффенберг создал этот лагерь с совершенно особыми условиями без ведома высшего командования [73, 37], но не указывает, кто покрывал это «самовольство». Впервые пленные смогли в этом лагере открыто высказывать свои мысли и свободно общаться. Одним из постоянных собеседников Власова стал командир 41-й стрелковой дивизии полковник В.Т. Баерский, позднее принявший псевдоним В.И. Боярский.