Эти наблюдения занимали его все больше. Ведь есть же какие-то закономерности в этом сносе судна. А пока накапливать факты, вести наблюдения точнее, чаще, аккуратнее… Что все это даст, выяснится потом, факты сами подскажут выводы, а пока не торопиться и терпеливо наблюдать.

Оказывается, и малый каботаж на постоянной линии может стать интересным! Тимофей теперь с нетерпением ждал выходов в рейс, стоянки в порту казались ему нудными. «Только время зря теряем», — думал он со злостью.

Через два месяца, когда цифрами и наблюдениями были заполнены две толстые тетради в клеточку, Тимофей попытался сделать первые обобщения. Во время стоянки в Мурманском порту он забрался вечером в штурманскую рубку, разложил перед собой тетради и принялся за работу.

Он сделал сотни выписок на отдельных карточках и теперь старался сгруппировать их. Сюда ветры зюйд-остовых направлений от трех до пяти баллов… Сюда норд-вестовых… Сюда обороты винта… Карточками был завален весь штурманский стол. Они лежали на диване, на креслах. А сколько еще лежало неразобранных!

Тимофей оглядывал свое хозяйство и с ужасом убеждался, что «тонет» в этих карточках, что он не в состоянии свести все факты к простым и понятным обобщениям. Мысленно он уже видел график сноса судна. Но вот перед ним сейчас результаты десятков наблюдений, а толку что? Ведь в каждом случае почти нет одинаковых исходных данных. Если одинакова сила ветра — различна осадка судна. Или не схоже число оборотов винта. А может, все дело в том, что фактов-то как раз мало? Раз нет повторяющихся наблюдений, значит не было схожих условий, значит пока еще нет материалов для обобщения и серьезных выводов.

Погрузившись в размышления, Тимофей не слышал, как в штурманскую рубку вошел капитан и долго стоял у двери, разглядывая разложенные повсюду бумаги.

Наконец Шулепов негромко кашлянул и произнес:

— Добрый вечер. Чем это вы занимаетесь? Пасьянс раскладываете, что ли?

Тимофей покраснел. Надо же прийти капитану, и как раз в тот момент, когда Тимофей запутался и ничего толком объяснить не может.

Капитан осторожно прошел к столу и начал разглядывать карточки.

— Так, — проговорил он после долгого молчания, — если я правильно понял, вы ведете наблюдения над течением на нашей линии?

Тимофей кивнул.

— А как вы представляете себе конечный результат работы?

— Я еще не совсем себе представляю его, — смущаясь, ответил Тимофей. — Но мне подумалось, что, если линия постоянная, наверное, можно таблицы составить для нее… А может быть, даже и график… И если попадем, скажем, в туман и придется идти по счислению, они могли бы пригодиться. А может, и не пригодятся… Но мне все равно интересно…

Капитан слушал внимательно, изредка согласно кивая. Потом спросил:

— Ну и что у вас все-таки получилось?

Тимофей объяснил. Капитан просмотрел разложенные карточки:

— Думаю, вы затеяли интересное дело. Для серьезных выводов пока еще мало материала, но мысль у вас верная. Знаете, что мне пришло в голову? Надо эти наблюдения вести круглосуточно, и не на одной только вахте. Пожалуй, стоит подключить к этой работе всех штурманов судна. Не боитесь потерять приоритет?

Тимофей развел руками.

— Какой уж тут приоритет. Мне просто интересно было… Если все будут вести наблюдения, то мы втрое быстрее соберем материал.

— Кстати, сколько вам еще надо плавать матросом до диплома? — вдруг спросил капитан.

— Еще почти месяц, — вздохнул Тимофей.

— А вы не возражали бы остаться у меня на судне, скажем, третьим помощником?

Тимофей быстро взглянул на Шулепова и ответил:

— Конечно, не возражал бы.

Капитан кивнул.

— Начатое дело не бросайте, наблюдения продолжайте. Кстати, вы читали книгу «Путешествие вокруг света в 1803—1806 годах на кораблях «Надежда» и «Нева»?

— Крузенштерна? Кажется, читал, — неуверенно подтвердил Тимофей, не понимая еще, к чему клонит капитан.

— А помните, там есть одно очень хорошее место о течениях и необходимости наблюдений за ними? Сейчас вам покажу, — капитан порылся в нижнем ящике штурманского стола и достал книгу. — Вот… Сейчас… Ага, вот оно, слушайте: «Познание течения моря столь важно для мореплавания, что мореходец должен поставить себе обязанностью производить над оным наблюдения во всякое время с возможной точностью». А? Каково сказано? Знаете что, выпишите эти слова на большом листе бумаге, и прикрепим мы цитату из Крузенштерна здесь, над штурманским столом. Пусть она всегда будет перед глазами.

Тимофей с удивлением слушал капитана. Никогда он еще не видел его таким многословным и сердечным. Ведь он говорит с Тимофеем, как со своим товарищем, как с помощником.

— Спасибо, товарищ капитан. Я все сделаю.

— Меня благодарить не надо. Вы затеяли полезное дело. Я вас полностью поддержу. Но, смотрите, коль уже начали — бейтесь до конца. Иначе грош цена будет всем нашим красивым словам.

Капитан, весело поглядывая на Тимофея, продолжал:

— Мореплаватели старых времен, не в укор будь нам сказано, очень следили за течениями и много о них писали. Их наблюдения отличались тщательностью и точностью измерений.

— Я читал кое-что об этом, — несмело промолвил Тимофей.

— Что же вы читали? — с любопытством взглянул на него Шулепов.

— Больше всего о плаваниях по Северному Ледовитому океану — Дежнева, Челюскина, Лаптевых, Овцына, Стерлигова, Пахтусова, об экспедициях на «Святой Анне», на «Фраме»…

— Это интересно! А записки Пинегина, очерки Соколова-Микитова? Записки австрийца Пайера? Дневник штурмана Альбанова?

Тимофей кивнул:

— Читал.

— Мне очень приятно слышать все это, — тепло проговорил капитан, — я сам увлекался историей плаваний по арктическим морям.

Он помолчал и спросил:

— Скажите, вы выбрали Мурманск отчасти и по этой причине?

— Да, мне очень хочется попасть в Арктику.

— А попали на регулярный каботаж. Как, это вас не разочаровывает?

— Не вечно же я буду по этой линии ходить.

— Верно. Арктика от вас не уйдет. Что ж, желаю вам удачи…

Капитан ушел. А Тимофей бережно собрал карточки и долго еще сидел в штурманской рубке, обдумывая разговор с капитаном. Силен старик! Крузенштерна помнит. Как это сказано там: «Мореходец должен поставить себе обязанностью производить над оным наблюдения во всякое время с возможной точностью». Мореходец… Хорошее какое слово, ласковое. Что ж, матрос Таволжанов, теперь держись, сам взялся за гуж!

Через рейс капитан вызвал Тимофея к себе в каюту и в присутствии старпома зачитал приказ о назначении матроса Таволжанова исполняющим обязанности третьего помощника капитана. Одновременно в приказе указывалось, что третий помощник Кравчук назначается с сего числа вторым, а второй помощник Кирпичников списывается с судна в распоряжение отдела кадров пароходства по личной просьбе.

— Поздравляю вас, Тимофей Андреевич, с назначением на штурманскую должность. Надеюсь, вы оправдаете доверие руководства пароходства, — торжественно и официально добавил капитан и посмотрел на старпома. Тот согласно закивал головой.

Тимофей вытянулся по стойке «смирно» и машинально ответил:

— Есть оправдать доверие!

Шулепов рассмеялся.

— Вот и хорошо. Идите принимайте дела.

Тимофей вышел от капитана в полной растерянности. Вот оно, пришло время начинать штурманскую службу. А у него и диплом еще не выплаван… Но ведь «исполняющим обязанности». Хитер старик! И портовой надзор с такой формулировкой согласился. Раз «и. о.» — значит под личную ответственность капитана судна.

Вечером зашел к Тимофею в каюту списанный с судна Кирпичников и пригласил на «традиционный», как он выразился, «отвальный приемчик». Кирпичников был необычно оживлен, суетлив и предупредителен. Он так просил Тимофея пойти с ним, что нельзя было не согласиться.

— Ну вот и хорошо, вот и славно. А как же? Уходит с судна один из помощников, должен же он проститься с товарищами? Ведь кто знает, куда теперь меня назначат?


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: