Книга Магии, по всей видимости, тоже входила в список их наследства. Но каким образом они догадались, что фолиант спрятан в моем шкафу?

— Одевайся! — Анна Ивановна говорит, словно приказы отдает. — Пойдем!

— Куда? Ночь на дворе!

— И что? — в глазах Анны-Антеи играл злобный огонек. — Это не помешает мне придушить гадину.

«Останови ее, — взмолился Феликс. — Необдуманные поступки до добра не доведут, только до отделения милиции».

«Да? А ты пробовал остановить идущий на полном ходу литерный? Мне как-то не хочется испытать на себе ярость Хранителя Врат. Ее сейчас никакие доводы не остановят».

«Делай что хочешь, но вы обе должны остаться дома и спокойно все обдумать».

Легко ему говорить, он-то по шее не получит.

— Ну? — Анна Ивановна наградила меня недовольным взглядом. — Что замерла?

— Ой! — я схватилась рукой за живот.

— Что еще?

— Ой-ей-ей…

Кривя лицо, будто клюкву жую, я завалилась на кровать и, поджав колени к животу, страдальчески застонала. Анна Ивановна недовольно фыркнула, но все же забеспокоилась.

— Найяр, что случилось?

— Жи-вот, — продолжая корчиться от «страшных болей», всхлипнула я. — Видимо, в кафе что-то съела…

Присев на край кровати, Анна Ивановна посмотрела на меня с легким недоверием. Для поддержания образа «самого больного в мире Карлсона» пришлось еще раз выразительно простонать. По всей видимости, стон кентервильского привидения затронул стальные нити души Анны-Антеи. Взгляд ее изменился.

— Почему у меня ничего не болит? Ели-то все одно и то же.

— Не зна-а-ю, — «корчась в муках», простонала я. — Скорее всего, у меня желудок так среагировал на что-то.

— Ладно, сейчас таблетку принесу, — Анна Ивановна ушла в свою комнату.

«Ну, что? Доволен?» — поинтересовалась я у Феликса.

«Для местечкового театра сойдет, — охарактеризовал мои актерские данные Меч. — Но главное, что Антея отложила аутодафе».

«Отложила… до утра. Неужели ты думаешь, что она оставит затею покарать воришку? И потом — книгу-то все равно необходимо вернуть».

«Согласен, но не драконовским же методом?»

После такого сравнения я загрустила. Ши'А… Как она там? И все остальные тоже… Тоска прокралась в сердце и заколола сотнями иголочек. Поэтому, когда вернулась Анна Ивановна с таблеткой и стаканом воды, мне даже не пришлось притворяться — вся грусть и печаль в полной мере отразились на моем лице.

— Выпей и ложись спать, — Анна-Антея протянула принесенное лекарство, — утром разберемся.

Послушно проглотив таблетку и пожелав ей спокойной ночи, я с чувством выполненного долга уснула. Но сон не был спокойным и расслабляющим. Мозг продолжал работать, выдавая варианты поиска книги. Мне снились различные сюжеты, в которых мы с Анной Ивановной то сражались с Лихом Одноглазым по имени Стеша, то прилетал ворон Василий и угрожающе каркал. Потом мы убегали от толпы каких-то головорезов. Так что проснулась я вся разбитая, с плохим настроением. Но злоключения мои только начинались. Первый удар судьбы ожидал за дверью комнаты — Анны Ивановны в квартире не было.

«Возможно, в магазин пошла», — успокаивала я саму себя.

«И ты в это веришь?» — поинтересовался Феликс.

«Хотелось бы на это надеяться».

Но ни через час, ни через два Анна Ивановна так и не появилась. Тревожные мысли не давали покоя. Куда, ну куда, скажите на милость, идти ее искать?

«Могу предложить пару вариантов, — Феликс, как обычно, слушал мои мысли. — Искать Антею надо или у Степаниды дома или в отделении милиции».

Обреченно вздохнув, я оделась и вышла на улицу.

Голос профессора Лерса Донго доносился откуда-то издалека, пробиваясь сквозь вату в ушах. Впервые за многие годы Заххар Тоин пребывал в состоянии шока. Софья… Неужели такое возможно? И почему именно сейчас? Стоя в коридоре института генетики человека, премьер-министр смотрел на собеседника стеклянными глазами.

— При тщательном уходе и выполнении всех моих указаний, постоянном врачебном наблюдении — положительный исход возможен, — не обращая внимания на растерянный вид Заххара, продолжил профессор. — Не могу сказать, что все пройдет гладко, на то воля Владыки.

— Вы уверены в своем заключении, уважаемый Донго? — казалось, что премьер-министр не слушал, что до этого говорил светило науки.

— У вас вызывает сомнение моя компетентность в этом вопросе? — профессор удивленно приподнял брови.

— Нет, что вы…

— Или показаний УЗИ недостаточно?

— Я…

— Уважаемый господин премьер-министр, я понимаю, когда двадцатилетний юноша, услышав подобную новость, ведет себя, скажем так — не совсем адекватно, но вы… взрослый человек…

Отчаянно пытаясь взять себя в руки, Заххар пытался найти логическое объяснение случившемуся.

— Мы прожили в браке больше пятнадцати лет…

— И что? Дорогой мой, в этом мире всегда есть место чуду. Радоваться надо, а вы паникуете.

Из дверей кабинета врача вышла смущенная Софья. При взгляде на нее казалось, что счастливей женщины нет на всем белом свете. Увидев мужа, она зарделась, словно аленький цветочек. Поймав ее улыбку, премьер-министр облегченно вздохнул и улыбнулся в ответ.

— Девочка… Заххар, у нас будет дочка.

Мягкий тембр голоса Софьи окончательно успокоил премьер-министра. Раз Владыке угодно, чтобы у них родилась дочь, значит, так надо. Конечно, сейчас не самое подходящее время — идет война, но тем не менее они справятся. И все же одна-единственная мысль не давала Заххару покоя — почему именно сейчас Владыка услышал его многолетнюю мольбу и сжалился? Что мешало подарить ему ребенка несколькими годами раньше, когда и он, и Софья были молоды и полны сил? Словно уловив ход мыслей супруга, Софья прижалась к нему и прошептала на ухо:

— Мы справимся, я знаю.

По дороге домой они договорились, что до поры до времени никому не станут рассказывать о беременности. Настанет срок, и все сами увидят. А пока что лучше сохранить это в тайне. Единственным живым существом, от которого не удалось скрыть правду, оказался Грэм. Дварх встретил Заххара ехидным хихиканьем.

«Ну что, папочка? Готов менять подгузники?»

«Мог бы и раньше предупредить, не пришлось бы стоять истуканом перед профессором. Выглядел дурак-дураком».

«Я дварх, а не акушер-гинеколог. Дварху — двархово, а врачам — врачово», — перефразировал поговорку Грэм.

Премьер-министр устало опустился на диван.

«Почему сейчас? Ты все знаешь — ответь мне. Почему сейчас?»

«Много будешь знать — скоро состаришься. Значит, так надо. Лучше отбрось эту мысль куда подальше и радуйся жизни!»

Разумом Заххар понимал правоту дварха, но вот в душе что-то ныло и скреблось, не давая возможности прочувствовать полноту свалившегося на него счастья. Бесплатный сыр, он только в мышеловке бывает, за любую толику счастья надо платить. А вот какова будет цена рождения долгожданного ребенка — одному Владыке известно. Заххар боялся, что за право иметь наследницу ему придется заплатить самую высокую цену — жизнь Софьи. Врачи могут говорить что угодно, гарантировать высококвалифицированное наблюдение за беременностью и проведение родов, но они не боги и не всесильны. И если в небесной канцелярии решат, что Софья должна уйти, то именно так и произойдет. Она не молода и уже далеко не детородного возраста, еще неизвестно, как отреагирует организм на такое изменение. Но Софья полна решимости, в глазах ее светится счастье. Поэтому он не станет делиться своими сомнениями с супругой, он будет молча бороться за них троих.

«Не переживай ты так, — попытался успокоить друга Грэм. — В случае чего — я рядом и скажу, если что-то пойдет не так».

Громкий и нервный стук в дверь прервал невеселые мысли премьер-министра.

— Входите.

В кабинет с шумом влетели Кира и ее названные братья — Кот, Барс и Охотник.

— Тут такое случилось! Такое! Вашек нашелся! — на одном дыхании выпалила Кира.

— Он жив? Отец Лазурий и Валдек знают?