— Может быть.
— Поэтому вы поссорились и ты сбежала?
— Мы не ссорились.
— Ну а… А в постели-то он как?
— Хорошо.
— Значит, плохо, если ты говоришь таким тоном.
— Каким?
— Таким! Я, что ли, тебе его жена и мешаю вашему счастью? Я не виновата, что из-за мужчин ты вечно влетаешь в идиотские истории!
— Никуда я не влетаю… Мне так плохо. А ты орешь на меня…
— Ты тоже не огрызайся, Норри, а рассказывай. Выговоришься, легче будет.
Нора виновато шмыгнула носом. Засвистел чайник. Джейн достала чашки, сунула в них пакетики с заваркой.
— Слушай, Нора, я очень бестолковая. Я не поняла, как так — ты видела ее один раз и застала с любовником? Откуда ты знала, что она его жена?
— Я не знала! Я и его еще не знала!
— Хорошо, хорошо. Садись в кресло. Я налью тебе чаю.
— Сахар не клади!
— Хорошо, хорошо.
— И не в эту чашку! В синюю…
— Хорошо, хорошо.
Сестра вела себя очень смиренно, и две чашки огненного черного чая тоже сделали свое дело. И Нора вспомнила, что в свой первый же день в Греции накупила сувениров. Она полезла за ними в чемодан, а заодно вытащила и новую пляжную сумку.
— Какая смешная! — сказала Джейн, повертев сумку в руках. — Вроде бы греческие мотивы, но выглядит как настоящая кустарщина из Черной Африки.
— Дарю! — щедро изрекла Нора. — К ней вообще-то были еще такой же купальник, парео, пляжные шлепанцы…
— Ну зачем же, Норри. Оставь о Греции на памя… — Сестра осеклась с испуганными глазами. — Прости!
— Ничего, Джейн. Все уже в прошлом. — Нора старательно улыбнулась и постучала по циферблату своих часов. — Время идет только вперед. А память… Ну день, другой, месяц, год, десять… Там, глядишь, мне и опять захочется в Грецию!
Джейн недоверчиво посмотрела на сестру и вздохнула с явным облегчением.
— Спасибо за сумку. Я всегда знала, что ты сильная женщина.
— Да, с сегодняшнего дня, — согласилась Нора, не позволяя уголкам губ предательски опуститься. — Кстати, если бы не этот этнический сувенир, ничего бы не произошло.
— То есть?
— Ну, например, я никогда не узнала бы, что я сильная женщина.
— Да-да! — энергично закивала ее сестра. — Конечно! Ты очень сильная женщина!
— В общем, я прилетела в Афины к обеду, как ты и обещала, и там действительно очень просто добираться до этой самой Эгины, из аэропорта на автобусе к пароходу, ужасно миленькие такие маленькие пароходики, и расписание точно совпадает, и еще не село солнце, как я уже поселилась в гостинице, там же в бутике купила эту сумку со всеми пляжными аксессуарами и сувениры для вас! — на одном дыхании выпалила Нора и закашлялась от нехватки воздуха — в горле разрастался комок. — Ну, Джейн, видишь, я…
— Да-да, Нора, ты очень сильная женщина! — Джейн терпеливо ждала, пока очень сильная женщина подавит новый приступ слезоизвержения.
— Вот… Итак, я купила все это и решила пойти на пляж. Там прямо из гостиницы выход к морю. Но, но… Понимаешь, только ты не подумай, что я совсем глупая, что у меня комплексы…
— Нет-нет! Ты умная! Ты самая умная женщина!
— В общем, я так и не рискнула раздеться в тот вечер. Вовсе не потому, что там все были такие загорелые, а я…
— Тебя познабливало?
— Да. Откуда ты знаешь?
— Акклиматизация. Бывает. Ты ведь несколько лет не была на юге. Это я виновата, надо было предупредить.
— Ничего. Утром все уже прошло. А вечер все равно получился замечательный! Я сидела на террасе, у меня была огромная терраса со всякими растениями, а в холодильнике куча напитков и на столе ваза с фруктами! Ужин мне принесли в номер, и я ела что-то немыслимо пряное и острое на террасе под звездами, среди этих самых южных ароматов, под шум моря. Я пила местное вино; знаешь, в тот вечер я была страшно благодарна тебе! Так хорошо мне не было давно! Я думала, какое счастье, что ты выпихнула меня из Лондона под эти звезды к этому морю! Правда, правда, Джейн.
— А он случайно вышел на соседнюю террасу и вдруг увидел тебя…
— Глупости. — Нора фыркнула. — Там, кстати, такие террасы, что совершенно ничего не видно, что делается у соседей. Можно разгуливать хоть голой!
— Что ты и сделала… — осторожно вставила сестра.
— Нет. — Нора почему-то вовсе не обиделась. — Говорю тебя, меня немного познабливало. Но утром все прошло. Ох, какое замечательное это было утро…
Нора проснулась рано-рано. Весь отель еще спал. Да и городишко, видимо, тоже. Она надела новый купальник, повязала на бедра греко-африканское парео, влезла в комплектные шлепанцы — кстати, они оказались несколько великоваты: покупая накануне эти сокровища, Нора не потрудилась примерить обувку. Ладно, велики не малы, тут до пляжа всего-то ничего, а по песку можно и босиком. Сунула в сумку бутылку минеральной воды из холодильника, яблоко и булочку, нацепила солнечные очки, заперла на ключ номер, спустилась вниз, отдала ключ несколько сонному портье, вышла из отеля и почти побежала к морю!
Пустынный берег ранним утром просто чудо! — восторженно думала она и, как накануне вечером, испытывала невероятную любовь и благодарность Джейн. На одном из шезлонгов поближе к воде Нора расстелила комплектное полотенце, сняла парео и заставила себе посидеть на воздухе полчасика — хоть немножко обветриться перед тем, как лезть в море. Но тут выяснилось, что нежиться в шезлонге с закрытыми глазами под шум утреннего прибоя — блаженство просто невероятное. Может быть, Нора даже задремала. Скорее всего, так и произошло, потому что, когда она открыла глаза, на пляже уже появилась кое-какая публика, но в воде еще не было никого. Это заставило ее поторопиться.
Все-таки приятно осознавать, думала Нора, что в это утро ты у моря первая. Она вошла в воду и поплыла. Сначала было немного странно — она ведь не плавала много лет и, оказывается, не разучилась нисколечко!
Нора плыла, ныряла, барахталась и опять плыла, иногда переворачиваясь на спину, и вдруг поймала себя на мысли о том, что абсолютно, совершенно, полностью счастлива! Что все прежние ее счастья и радости ничто по сравнению с тем, что она испытывала сейчас. И что она готова до бесконечности плыть так, лишь бы это ощущение не исчезало! И Нора поплыла дальше, и оно — счастье — не покидало! Она перевернулась на спину, и невольно берег оказался в поле ее зрения. Но как же он был далеко…
От страха Нора чуть не закричала! Вот оно — то самое мистическое, морское колдовство, первобытный обман безмятежности, магия водной глади. А вдруг ей не хватит сил вернуться назад? Неужели ее жизнь кончилась?
Ты ведь не была счастлива там, беззвучно покачиваясь, шептали волны. Здесь счастье, здесь блаженство… Здесь полнота…
Нора посмотрела вниз. Солнечные лучи довольно глубоко проникали в воду, и сказать, что под ней разверзлась черная бездна, означало бы соврать. Да, бездна, но вовсе не черная, не пугающая мраком, а милая, теплая, ласковая, манящая… Но от этого-то и было особенно страшно!
Нора несколько раз глубоко вздохнула и, стараясь сосредоточиться только на взмахах рук и дыхании, поплыла назад. Она больше уже не думала о том, что, может быть, стоило бы и отдаться морю. Все хорошо, вода ласковая и приятная, почти штиль, тебе ничто не угрожает, наслаждайся! — твердила она себе. Ведь плыть так приятно, однако пляж не желал приближаться!..
Пошатываясь, Нора наконец выбрела на берег. Теперь уже плыла не она, все вокруг плыло перед ее глазами, шумело в ушах, где-то внутри головы ломило от солнечных бликов… И тут вдруг она увидела, впрочем не совсем так, чтобы увидела, скорее осознала, что рядом с ее шезлонгом — ее, потому что такие, как у нее, полотенце, сумку, парео, слетевшее от ветра к шлепанцам возле ножки шезлонга, спутать просто невозможно! — расположился мужчина и разгадывает в газете кроссворд.
Усилием воли заставляя себя не потерять равновесия, Нора подняла парео с песка и уселась в шезлонг на полотенце. И все это время сосед внимательно смотрел на нее. А он был интересный, даже очень интересный! Хотя в какой-то немыслимой бейсболке задом наперед и в темных очках, бесформенных шортах по колено и цветастой расстегнутой рубахе. Но все равно даже плывущему взору Норы было понятно, что мужчина интересный: спортивная фигура, высоченный, с породистым носом, но, правда, с усами. И этот интересный, хоть и усатый мужчина с явным же интересом смотрел на нее! А, по мнению Норы, смотреть-то на нее последние пять лет было не особенно-то и интересно.