— Прекрасный галстук, — выдавила она.

— Спасибо, — улыбнулся Дэвид и потянулся за кофейником.

— Очевидно, вы ходите на работу как на праздник? — не удержалась Саманта.

— Вам очень идет, когда вы вот так ядовито шутите. Увы, работа подождет. Надо навестить родителей и деловых партнеров. До завтра, дорогая моя сожительница.

— До завтра?

— Да, до завтра. О, понимаю, вам очень хочется знать, где я буду ночевать, так ведь?

Она передернула плечами, но ничего не сказала.

— Ну, признайтесь же, Саманта, вам интересно? — Он подошел к ней почти вплотную, обнял ее и нежно поцеловал в губы.

Саманта едва не упала, но тут же внутренне напряглась и спросила:

— Зачем вы это сделали?

— А зачем целуют женщин? Захотел. Мне кажется, это прекрасно — целоваться, а вам? Только не скромничайте. Ладно, не отвечайте, — улыбнулся он. — Итак, до завтра.

Дэвид вышел, а она тут же метнулась к окну. Блестящий серебристый лимузин выскользнул на дорогу, за рулем сидел одетый в униформу шофер.

— Бог мой! — прошептала Сэми. Надо бежать от него подальше, это слишком, даже для ее фантазии. Но куда? Вместо этого она села в свой зеленый автомобиль и поехала к дедушке.

Дэвид ехал на важную встречу, но думал только о Саманте. Каким восхищенным взглядом она встретила его. Да, он давненько так не одевался — предстояла встреча с одним из самых влиятельных партнеров, и выглядеть он должен был достойно.

Старый Лестер, давно возивший семью, был особенно симпатичен. Дэвид улыбнулся ему и заговорил о здоровье. Да, мы не молодеем, подумал он, хотя ему-то о старости говорить еще рано. Он опять стал думать о Саманте. Что за женщина! Откуда у нее столько самообладания? Как она одержима своей мечтой вырваться из бедности. Но почему она так принципиально избегает его? При такой внешности Сэми могла бы иметь богатых покровителей и не задумываться о будущем. Стройные ножки… ну и все остальное. Просто, но с большим вкусом одета… Да, Дэвид, что-то ты расслабился, а может, просто устал от одиночества, как и этот маленький стойкий эльф?

Родительский дом стоял в красивейшем месте. В нем жили несколько поколений Макмилланов, и все здесь было овеяно романтическим ореолом семейных преданий и историй. Особенностью поместья были потрясающие сады, тянувшиеся на сотни акров. А дальше уходили за горизонт девственные леса.

У парадной двери его ждала мать.

— Сынок, здравствуй! Как твои дела?

— Все хорошо, мама. Ты замечательно выглядишь.

— Спасибо, родной. Папа ждет тебя.

Отец сидел у себя в кабинете, как всегда с сигарой в одной руке и стаканом виски в другой — и то и другое было категорически запрещено врачом. Это был красивый мужчина, с выразительными темными глазами и величественной выправкой. С первого же взгляда бросалось в глаза поразительное сходство отца и сына, хотя и черты матери тоже проглядывали в Дэвиде: от матери ему достались лукавая улыбка и красивый чувственный рот, но в мужском варианте.

— Ну, выкладывай, как прошла встреча с Санчесом, — сказал отец, когда Дэвид налил себе виски и уселся рядом в кресло.

Дэвид залюбовался отцом — молодцом держится старик! — и стал выкладывать свои соображения. Но когда отец предложил ему присоединиться к бизнесу прямо сейчас, раз уж он наконец вернулся, Дэвид отказался — у него другие планы.

Раздался звонок внутренней связи. Отец снял трубку и повернулся к сыну:

— Тара. Не хочешь пообщаться? Она только о тебе и говорит.

— Ну, разумеется, папа.

Поболтав с кузиной пару минут, он назначил ей свидание в гостиной, где они и встретились. Тара, отступив на шаг, в восхищении всплеснула руками:

— Боже, какой мужчина! Дэвид, ты великолепен!

— Ну и ты не уступишь ни одной голливудской диве!

— Я вижу, ты, укрощая джунгли, не перестал быть джентльменом и по-прежнему замечаешь женскую красоту.

— В джунглях я был уже давно. Успел освоиться в цивилизованном мире.

— Расскажи мне, что ты собираешься делать?

— Какая ты любопытная, сестрица. За тобой никогда этого не замечалось.

— Раньше я была слишком занята собой и… ну ты знаешь кем, а теперь я повзрослела и интересуюсь членами своей семьи.

Эта фраза и странный тон Тары заставили Дэвида встревожиться.

— Что случилось? — Он подошел к ней и обнял ее за плечи.

— Ничего особенного… Потом как-нибудь, а сейчас пора обедать.

Дэвид наслаждался обществом родителей, вкусным обедом, почти сплошь состоявшим из его любимых блюд, красотой сада, легкой, непринужденной беседой, душой которой была Тара, остроумная, наблюдательная и веселая. И все же к концу обеда он сидел как на иголках: в голове засела Саманта и требовала, чтобы он немедленно позвонил ей. Не в силах избавиться от этого наваждения, он извинился, сказав, что ему надо сделать один звонок, и выскочил из комнаты.

— Это Дэвид, — отозвался он, когда после продолжительного ожидания трубку наконец сняли.

— Дэвид? Что вам надо?

— Хочу знать, что вы делаете.

— Что я делаю? А зачем вам это знать? — У нее был такой недовольный тон, что он сразу отрезвел.

— Ладно, главное, вы дома.

— Где же еще я могу быть?

— Мало ли где. Хотя бы в таком месте, куда я не смогу быстро добраться, чтобы помочь вам.

— Ваша помощь мне не нужна. — Саманта сама не ожидала от себя такой грубости — и это после того, как он кормил ее и помог с машиной.

— Вот как? Что ж, не смею задерживать столь занятую особу. Спокойной ночи. — И он повесил трубку, не дождавшись ее ответа.

Саманта повертела в руках трубку и со вздохом положила ее. Обиделся. Дэвид действительно не заслуживал такого обращения, но ей нельзя вести себя с ним по-другому, нельзя!

Дэвид вернулся в гостиную, где уже был сервирован десерт: кофе, ликеры и фрукты.

— Как долго ты пробудешь здесь? — поинтересовался отец.

— Лето точно пробуду. — И Дэвид стал рассказывать, что хочет построить небольшой домик в имении Эндрю, что уже присмотрел подходящий участок и выкупил его у кузена.

Воцарилась тишина, все переваривали обед и то, что сказал Дэвид.

— Ты просто большой ребенок! — воскликнула наконец Тара. — Я поражаюсь твоей душевной молодости.

— Да, сынок, видно, детские увлечения не оставили тебя и по сей день. Помню, как ты забирался в сад и сооружал там с друзьями замки, — улыбнулся отец. — Удивительное пристрастие к молотку, дереву, гвоздям и прочим строительным игрушкам. В кого бы это?

— Папа, а каким был ты сам в юности?.. Вот то-то, — засмеялся Дэвид, а отец смутился. — Знаете, мои дорогие, я получаю истинное удовольствие от работы на свежем воздухе и копания в земле. И взрослеть не собираюсь.

Мать и Тара с удивлением посмотрели друг на друга, потом на него и тоже от души расхохотались.

Саманта сидела на корточках возле холодильника и вытирала большую лужу апельсинового сока. Какая жалость! Она только что приехала, измученная жарой, и полезла в холодильник, а этот противный пакет выскользнул у нее из рук. Она чуть не плакала, ползая с тряпкой, как вдруг дверь распахнулась и на пороге возник Дэвид, невыносимо элегантный… особенно на фоне Саманты с тряпкой в руках. Принц и Золушка, только вот феи нет.

Он улыбнулся, фамильярно помахал рукой и кивнул на лужу.

— Теперь я вижу, что вы действительно дома и занимаетесь уборкой, — как ни в чем не бывало сказал Дэвид. Можно было подумать, он только что звонил по телефону из соседней комнаты, а не из… ну где он там был. — Вы смотрите на меня как на какую-то модель. Но это всего лишь костюм, а не я, такой красивый.

При чем тут костюм! Дэвид великолепен в любом одеянии… Сэми сухо улыбнулась:

— Ну, для простой девушки, вроде меня… вы выглядите впечатляюще… всегда.

— Саманта, говорю вам, это костюм выглядит впечатляюще, а под ним я — обыкновенный строительный рабочий.