Седобровый погонял во рту глоток виски.

- По-моему, какой-то убийца. Преступник. Стрелок. Что-то вроде того.

Гуд хлопнул его по плечу.

- Это ещё мягко сказано. Мы говорим о хладнокровном убийце, Чарли. Кобб - выходец из Миссури, и след его был красным и кровавым. Воевал в Мексиканской войне. Грабил. Убивал. Насиловал. Попал в ловушку в горах Сьерры с несколькими бродягами, а потом сожрал их всех по очереди. Ну, ты понял. Старина Кобб ... Он такой же мерзкий, как брюхо раздавленной гремучей змеи в колее от фургона.

- И зачем этот гошут заставил тебя привести тело сюда?

Гуд пожал плечами и покачал головой.

- Чёрт меня дери, если я знаю. Сказал что-то насчет того, что это последнее желание Кобба. У него был какой-то сводный брат, живущий в этих краях. Все, что я смог понять, это то, что Кобба разыскивали буквально за все, почти везде, так что в стране индейцев его явно не привечали.

- И ты привёз его тело сюда?

- Да, будь я проклят! Мы с этим молокососом Хайденом приволокли ящик прямиком из Долины Черепа через горы Сан-Франциско...

Гуд продолжал рассказывать ему, на что это было похоже. И по мере того, как он рассказывал, его глаза становились все шире, а лицо - бесцветнее.

Когда он рассказывал свою историю, уголки его губ нервно подёргивались, и он со страхом смотрел вдаль, как будто видел въезжающего верхом дьявола.

Когда Гуд закончил говорить, он дрожал всем телом и тяжело дышал.

- Думаешь, я брешу?- наконец сказал он. - Дерьмо тебе всякое впариваю? Может быть. Но клянусь, это правда. Это тело в

ящике... он не умер. По крайней мере, не так, как мы понимаем это - ты и я. Он ползал и царапался, и ногти выскакивали наружу ... и, Боже, Чарли, я чуть не обмочился. Что бы там ни было в этом гробу, это было неправильным. Как будто его дух только что прокис, как паршивое молоко.

Седобровый слушал и сдерживал саркастические замечания, потому что знал Гуда. Гуд был таким же суеверным, как и большинство атеистов. Он любил потравить байки под бокальчик пива, но подобное...

Гуд с трудом оторвался от бутылки.

- Я никогда не рассказывал об этом ни одной живой душе, Чарли. И я говорю тебе это только потому, что доверяю тебе, и мы вместе прикончили несколько бутылок, и ты индеец. Ваш народ знает о таком дерьме. А белые? Черт, мы же не верим в потустороннее ни капельки!

- Если что-то не укладывается в наше мировоззрение, мы стараемся об этом не думать, чтобы спокойно спать по ночам. Но индейцы ... да, вы не боитесь смотреть в лицо темным тварям; вы не боитесь признать, что есть черные, злые существа, которые могут свести человека с ума.

Седобровый оценил сказанное, хотя и не подал виду.

- Ты думаешь, Кобб больше не был человеком как таковым?

- Я уже и не знаю, что думать, - сказал он, - но то, что было в том гробу... ну, должен признать, что если бы оно вылезло наружу, меня бы здесь сейчас не было.

- Думаешь, именно Кобб разверз двери ада над нашим городом?

Гуд облизнул губы и задумался.

- Ну, я держу ухо востро и всё слышу. Мы привезли тело в морг Каллистеров. И в ту же ночь, говорят, Каллистера нашли мёртвым. И это не было самоубийством. Ходят слухи, что тело Кобба нигде не нашли, но другой Каллистер — Калеб — заткнул всем рот. И ещё... Думаю, не нужно тебе напоминать, что твориться в Избавлении. Даже сами мормоны не приближаются к этому месту и на километр.

- И ты думаешь, что Кобб отправился туда? Что он... в центре всего этого?

Гуд лишь пожал плечами.

- Таковы факты, насколько я их знаю. При первой же возможности, Чарли, я набью свой мешок и уеду из этого чёртового ада. Мысль о том, что однажды ночью в мою дверь постучится старина Джеймс Ли Кобб, не дает мне уснуть до самого рассвета.

Седобровый размышлял над его словами, пока они допивали бутылку.

Либо Гуд сошел с ума, либо в его словах что-то было.

Но даже если он был прав, в Уиспер-лейк не найдётся человека, который поехал бы в Избавление, чтобы проверить это.

- Эх, чёрт возьми, хватит исповедоваться, Чарли! Я когда-нибудь рассказывал тебе о том, как продал свою жену за доллар? Правда-правда. Она была резкой девчонкой с востока, умевшей обращаться с ножом и молотком. Однажды мы сидели в салуне в шахтерском городке на хребте Бигхорн, штат Вайоминг. И тот грязный сукин сын по имени Джонни Хоул говорит мне: "Сколько хочешь за жену, сынок?" Мы с Дорой к тому времени играли уже несколько часов. И вот я и ему говорю: "Один доллар". Он платит мне и тащит её прочь. Она возвращается через несколько минут: платье порвано, лицо в синяках; да она просто готова содрать с меня кожу и снять скальп! А на следующий день старина Джонни находит меня. Он ходит смешно, как будто ему в задницу шпору засунули. И знаешь что? Он хотел вернуть свой доллар...

Но Седобровый его уже не слушал.

Он думал об Избавлении и Джеймсе Ли Коббе. Интересно, он может с этим что-то сделать?

Затем он вспомнил об Орвилле дю Чене. О его "шестом чувстве". Возможно, Орв смог бы увидеть, есть ли там Кобб. А если есть?..

И тогда Седобровый подумал о Тайлере Кейбе.

-5-

Тайлер Кейб долго думал и решил, что есть только один способ выследить Душителя Города Грехов: он должен подружиться со шлюхами в городе. Эти женщины станут мишенями для Душителя, и если он будет бродить по их заведениям - что ж, возможно, он застанет ублюдка.

В крайнем случае, Кейб мог рассказать всем, кто он такой и что делает, и это могло бы заставить Душителя нервничать. И тогда он либо сбежит... либо сделает что-то неосторожное.

И тогда Кейб будет поблизости, чтобы воспользоваться его ошибкой.

Хотя Уиспер-лейк был похож на любой другой шахтерский городок со своими грехами и пороками, его район красных фонарей был ограничен захудалой забегаловкой рядом с нефтеперерабатывающим заводом, повсеместно известным как Горизонтальный Холм. Зажатый между фабрикой и озером, но скрытый от остального Уиспер-лейк высоким, поросшим можжевельником утесом - Сосновым Холмом - этот ряд борделей, игровых домов, палаток и других увеселительных заведений был не менее оживленным, чем весь остальной город.

А по ночам - даже более.

Он был разрешён Джексоном Диркером по двум причинам. Во-первых, если он попытается его закрыть, то шахтёры и железнодорожники, без сомнения, набросятся на него и вздёрнут на суку, не пройдёт и часа.

А во-вторых... Каждое учреждение должно было иметь лицензию округа. А это означало, что лицензией занимался старший чиновник округа — окружной шериф.

Диркер согласовывал лицензии не только по борделям, но и по игорным залам и салунам. И прикарманивал десять процентов не только лицензионных сборов, но и самих налогов.

В общем, проститутки продолжали работать, в основном, только на Горизонтальном Холме и редко выбирались за его пределы, так что почтенным жителям Уиспер-лейк не приходилось смотреть на происходящее непотребство, а значит, бизнес мог спокойно развиваться дальше.

Тайлер Кейб вошел прямо в это змеиное логово и абсолютно ни чем не выбивался из общей толпы. Просто еще один старатель или бандит, или охотник со стояком в штанах и наличными в руках. Он обошёл весь район, пообщался с десятками мамок, их проститутками и разными "вольнонаёмными". Он дал понять всем, кто находился в пределах слышимости, кто он такой, и что он такое.

Его речь обычно звучала примерно так: "Добрый день, мэм, меня зовут Тайлер Кейб, и я здесь по делу.”

И за этим следовал обычный ответ: "По делу - это хорошо, мистер Тайлер Кейб; вы, несомненно, пришли по адресу”.

После чего Кейб должен был быть немного более конкретным, в чём заключалось его "дело". Шлюхи слушали его рассказы о Душителе с большим интересом и считали Кейба кем-то вроде святого покровителя за то, что он хотел их защитить. Они кормили его, поили и предлагали бесплатное жилье.

Шанхайская Марни Лу - китайская мадам из купальни "Ориент" - пыталась нанять его именно для защиты своих девочек. Она сама была кем-то вроде легенды, поскольку носила при себе не менее шести ножей с короткими лезвиями и могла метать их с пугающей точностью. Кейб сказал ей, что будет держать это предложение в уме.

В общем, это был довольно интересный и приятный способ провести день и вечер.

Но присутствовали, конечно, и риски.

Далеко не одна проститутка хотела выразить свою признательность более интимным способом, и Кейб дважды за этот день оказывался в постели с благодарными дамами: одной - красивой высокой китаянкой, а другой - огненнорыжей мегерой из Алабамы. Но у каждой работы, конечно, есть свои сложности.

Он посетил бары, которые были не более чем деревянными лачугами, и игорные дома, где дорогие французские девушки управляли карточными столами и доставляли вас прямо в рай за несколько сотен зеленых. Здесь были дорогие заведения - например, как клуб "Красный август", - с коврами с глубоким ворсом, резными люстрами, зеркалами и позолоченными столами, импортными европейскими гобеленами и греческими скульптурами.

Мужчины могли оставить в таком месте тысячи, наслаждаясь экзотическими прелестями под витражными потолками, абсолютно уверенные, что в таком месте и грех будет утончённым и изысканным.

Были там и бордели среднего класса, вроде того, что находился в Сан-Франциско, где девушки были не менее привлекательны, но все они были обучены воровству и специализировались на обчищении карманов пьяных мужиков.

Ну, а если твои карманы были недостаточно полны для таких мест, то существовали дешёвые бордели вроде "Русского Кафе", где ты мог напиться и трахнуться за цену тарелки жратвы... если ты, конечно, не слишком озабочен чистоплотностью своей дамы.

Кейб посетил все и узнал кучу историй.

Он обнаружил, что в то время как большинство девушек были просто обычными разукрашенными дамами, многие шли на дополнительный приработок. Одна очень дорогая азиатская девушка по имени Певунья умела делать удивительные вещи с маслами и горячим свечным воском.