Девон крепко держал ее в своих руках. Он уже не удивлялся, когда чувствовал, как шевелится ребенок. Старуха Эдит сказала, что ребенок довольно крупный.

Настроение Ли резко изменилось. В какой-то момент она начала плакать. Ее тихие всхлипывания напоминали икоту.

— Ли?

— Прости меня, — сказала она, горько плача. Девон почувствовал, что его шея стала мокрой от ее слез.

— За что? Тебе не за что просить прощения… — Девон не договорил. Он понял, что она просит у него прощения за то, что у нее был любовник.

Девон обнял Ли, хотя сейчас ему хотелось оттолкнуть ее.

— Это уже не имеет никакого значения, — сказал он каким-то чужим, резким голосом. — Все это уже в прошлом, а прошлое не стоит вспоминать.

У нее опять начались схватки, и все ее тело напряглось.

— Спокойно, — тихо сказал он ей.

В ответ она едва не зарычала от злости. Теперь Ли впала в другую крайность — вместо слез и апатии появились раздражение и ярость.

— Хорошо. Ничего не делай. Пусть все остается как есть, — сказала старуха Эдит, сидевшая у ног Ли.

— А я ничего и не буду делать, — усмехнувшись, заявила Ли. — Я, если честно, уже ничего не хочу. Пусть этот ребенок остается там, где он есть.

К немалому удивлению Девона, она оттолкнула от себя старуху Эдит и попыталась встать с кровати.

— Держите ее! Не дайте ей подняться! — закричала повитуха. — У рожениц такое бывает. Это хороший знак.

Но потребовалось приложить немало усилий для того, чтобы снова уложить Ли в постель. Ли отчаянно сопротивлялась. Она выгибала спину и вертела головой из стороны в сторону так, что ее волосы растрепались и разметались по подушке.

Старуха Эдит наклонилась к ней и сказала своим резким голосом, которому шотландский акцент только добавлял убедительности:

— А теперь слушай меня, мисси, и мотай себе на ус. Если ты хочешь родить своего ребенка, то будешь лежать здесь, на этой кровати.

Ли сразу одумалась. Ей стало стыдно. Она снова упала в объятия Девона.

— Я хочу этого ребенка. Вы даже не представляете, как сильно я хочу его.

— Я знаю, знаю, — ответила старуха Эдит. — А теперь сядь поудобнее и согни ноги.

Ли снова тихо заплакала, и слезы ручьем потекли по ее лицу. Она сделала то, что приказала ей повитуха: села, прижавшись спиной к груди Девона.

— Приготовься, девочка, и ничего не бойся.

Ли молча кивнула. У нее снова начались схватки. Она крепко прижала ступни ног к кровати.

— Ну же, давай, давай выходи, малыш, — прошептала старуха Эдит так, словно она уговаривала скаковую лошадь прийти к финишу первой.

Схватки прекратились, и боль утихла.

— Расслабься, девочка. Тебе нужно беречь силы. Твой младенец еще не готов… но он скоро появится.

Ли в изнеможении опустилась на кровать. Старуха Эдит стояла возле нее, почесывая затылок.

— Мне нужно еще раз нагреть воду. Я скоро вернусь, — пообещала она Ли и вышла из спальни.

— Ты молодец, хорошо держишься, — прошептал Девон. Ли кивнула. Она тяжело и прерывисто дышала.

— Успокойся. Делай глубокие вдохи и постарайся расслабиться, — сказал Девон, прижавшись губами к ее шее. Ли справится со всем этим, она не умрет…

— Я люблю тебя.

Девон замер, не поверив своим ушам. Она действительно произнесла эти слова, или ему показалось? Может быть, это просто плод его воображения?

— Я всегда любила тебя, — сказала она, посмотрев на него. Когда-то он мечтал услышать от нее это признание. Сейчас же он испытывал двоякое чувство — радость, смешанную с ревностью, со жгучей ревностью.

— Я тогда сказала, что ненавижу тебя. Это неправда. Я так разозлилась, что сама не ведала, что творила.

Девон был совершенно сбит с толку. Он не понимал, хочется ли ему говорить об этом. Может быть и хочется, но только не сейчас.

— Мы оба наделали много глупостей, — пробормотал он. У Ли снова начались схватки. Несмотря на это, она не замолчала.

— Нет, только не ты, — сказала она. — Я должна была тогда… уехать с тобой.

Девон посмотрел в сторону комнаты, в которой старуха Эдит возилась с какими-то тряпками и чайником. Ему хотелось, чтобы она побыстрее вернулась в спальню.

Эти схватки были не такими болезненными, как предыдущие.

— Мама хотела, чтобы я вышла замуж за лорда Тайболда, но я не могла этого сделать, потому что уже была беременна.

— Ли, — прошептал Девон. Весь Лондон знал о том, что Карлтоны собирались выдать ее за лорда Тайболда. Когда Девон, находясь в Шотландии, узнал об этом, то пил беспробудно почти целую неделю.

Он до сих пор чувствует боль этой давней утраты.

— Мама хотела, чтобы я избавилась от этого ребенка. Понимаешь, Девон, она хотела убить еще не родившегося младенца.

— Не думай об этом, — сказал он. Ее признание вызвало в нем слишком много противоречивых чувств. — Сосредоточься на ребенке.

— Да, ребенок, — задумчиво повторила она. — Я вспоминаю магазин Уитни. Когда мне плохо, я всегда вспоминаю об этом.

Она вдруг напряглась и сказала:

— Мне нужно тужиться.

Девон сразу же позвал старуху Эдит. Почти целый час Ли усиленно тужилась, до тех пор пока совершенно не выбилась из сил. Наконец старуха Эдит остановила ее.

— Отдохни немного, девочка. Тебе нужно беречь силы, — казала она Ли и вышла в другую комнату.

Девон готов был убить повитуху за это ее невозмутимое спокойствие. Он последовал за ней.

— Почему ты сказала Ли, чтобы она перестала тужиться?

— Потому что ребенок не выходит, — сказала старуха Эдит, попивая свой чай.

Девону показалось, что он ослышался. Выхватив у нее из рук чашку, он принюхался.

— В этой чашке больше рома, чем чая. Такой напиток может свалить с ног даже здоровенного матроса, — сказал он, выплеснув содержимое чашки в очаг. Послышалось громкое шипение, а потом пламя вспыхнуло с новой силой.

— Мне нужно немного выпить, — заскулила повитуха. — Я не могу смотреть, как умирает молодая мать вместе со своим ребенком.

Услышав ее слова, он просто взорвался от гнева.

— Она не умирает! Ты же видела ее. Ты видела, как она старается! Мы не должны позволить ей умереть.

— Она умрет, — тихо сказала повитуха. — Я с таким уже сталкивалась. Когда вы помогали ей, я уже было подумала, что все обойдется и она сможет разродиться. Но теперь я поняла, что это невозможно. Там что-то не в порядке с ребенком.

— Что это значит — «не в порядке»? — Я чувствовал, как он шевелился.

Старуха Эдит не ответила ему, продолжая думать о чем-то своем.

— Да, она красивая девчонка и добрая. Она всегда ко мне хорошо относилась. Мало кто любит таких уродов, как я.

— Мы не должны ее потерять, — снова повторил Девон. Он упрямо не хотел верить в то, что сказала повитуха.

— Это все равно случится, — прошептала Эдит. — Она умрет. Из спальни послышался голос Ли. Она звала Девона.

— Налейте девчонке рюмочку, милорд. Пусть она выпьет. Это поможет ей расслабиться. Умирать она будет медленно и мучительно.

Девон не мог ни о чем думать. Он даже не мог дышать. Ему нужно уйти из этого ненавистного дома. Немедленно. Распахнув дверь, он выбежал на улицу под проливной дождь.

На дворе было темно, как в аду. Ему казалось, что струи дождя текут прямо сквозь него.

— Нет! — крикнул он, подняв вверх руки и стиснув кулаки. Он выкрикивал это слово до тех пор, пока воздух не зазвенел от его яростных протестов.

Он опустил руки. Вода ручьями стекала по его лицу, по плечам и спине. Он не позволит ей умереть.

Он сделает все, чтобы не потерять ее во второй раз.

Девон был готов сражаться за ее жизнь даже с самим дьяволом.

Он вернулся в дом. Старуха Эдит сидела возле Ли. Она поила девушку из чашки, которую держала в руках. Две свечи, горевшие в спальне, отбрасывали зловещие тени. Эти два маленьких огонька затрепетали, когда он закрыл дверь.

Взяв одно полотенце из большой стопки, которую принесла с собой Эдит, он вытерся им насухо.

— Девон? — позвала его Ли. Ее лицо было бледным, словно восковая маска, а под глазами залегли темные круги.