-Буду готов через три, две, одну, давай!

-Добрый день, уважаемый телезрители. Я - специальный корреспондент Джон Гриффит веду репортаж с окраин северного Геднера, где ещё вчера шли кровопролитные бои. Армейские силы провели уникальную операцию по обезвреживанию крупной группировки сепаратистов, в результате которой был освобождён целый город.

Оператор показал зрителям панораму освобождённого города: дымившиеся здания, толпы народа, лица которых были угрюмыми, и колонна боевой техники, въезжающая в город.

-До этого момента сепаратисты держали регион в ежовых рукавицах, но теперь с их тиранией покончено. Однако глядя на лица беженцев, становится очевидно, что они не слишком рады подобному стечению обстоятельств.

Оператор крупным планом показывает перепачканных в саже и копоти беженцев, и персонально долго задерживает объектив напротив чумазой восьмилетней девочке, сжимающей в руках грязного плюшевого медведя. Весь мир знал, что на Геднере идёт кровопролитная война, но мало кто так отчётливо видел последствия этой войны. Как правило эвакуированных беженцев сначала отвозили в особые лагеря на других планетах, где этим людям чётко давали понять, что самое худшее осталось позади, и теперь их жизнь сразу же наладится и превратиться в сказку со счастливым концом. Это была наглая ложь. Гриффит знал, что беженцев определяли в ночлежку и кормили три раза в день, и этим всё и ограничивалось. Около 30% беженцев находило работу, но чаще всего это были грузчики или мусорщики, и работодатели в таких случаях всегда заявляли, что взяв на работу всякое отребье, они сделали ему одолжение. Часть беженцев со временем становились частью среднего класса, однако это было не тенденцией, а скорее исключением из правил. При виде покрытых копотью людей в драных лохмотьях, многие обыватели воротили носы, и презрительно оглядывали эвакуированных, считая, что те специально довели себя до такого состояния, желая вызвать жалость. Джон собирался донести до людей мысль, что эта война, не приносит ничего, кроме страданий, и что люди, которых эта война лишила всего, ни в чём не виноваты и заслуживают лучшей доли. Конечно, этот репортаж не мог кардинально изменить общественное мнение, но это был первый шаг, эдакий краеугольный камень, призванный заложить основу. Гриффит понимал, что высшие военные чины, давая ему слово, ожидают увидеть совсем другой репортаж, но замалчивая правду, Джон рисковал поступиться своими принципами, а пойти на сделку с совестью он просто не мог.

-Люди ведут себя недоверчиво и их можно понять: противостояние между военными силами и сепаратистами идёт уже очень давно, и если бы одна из сторон смогла пошла бы на компромисс, всё давно бы закончилось.

Джон считал, что война по-прежнему не прекращается, т.к. это кому-то выгодно, но не стал озвучивать эту мысль в прямом эфире. Одно дело, говорить очевидные вещи, и совсем другое, озвучивать голословные обвинения, не имея за спиной никаких доказательств.

-Как бы то ни было, сепаратисты утратили контроль над регионом и отступили. Жителей этого города ждут изменения. Будем надеяться, что эти изменения к лучшему. Специально для вас, Джон Гриффит, с окраин северного Геднера. Я постараюсь, держать вас в курсе событий, уважаемые телезрители.

-Снято! - радостно проговорил оператор, а потом опустил камеру. - Это было здорово!

-Ты действительно так считаешь? - поинтересовался Джон, не разделяя эмоций оператора.

-Конечно. Правда военное командование с тебя за это шкуру сдерёт, ведь они ожидали услышать совсем другое. Но это будет потом, а пока ликуй, Джонни!

Судя по сердитому взгляду Владимира, тот готов был вышибить дух из болтливого корреспондента, но не решал сделать это в присутствии стольких людей. Джон не винил его за это, ведь Кравцову дали приказ приглядывать за ним, и он со своей задачей не справился. Гриффит понимал, что дальше будет ещё сложнее, но сейчас он решил последовать совету оператора и наслаждаться триумфом. Подойдя к Владимиру, Джон отдал ему микрофон, а потом дружески похлопал его по плечу.

-Напрасно радуешься. Тебе это с рук не сойдёт, Гриффит! - прокричал офицер вслед Джону.

-Я знаю! - тихо проговорил Гриффит, а потом улыбнулся.

И вот, спустя два года, бывший корреспондент, официально числившийся как без вести пропавший, вновь ступил на улицы городка, где он когда-то сделал свой первый репортаж о военном конфликте на Геднере. За эти два года поселение превратилось в город-призрак, хотя над ним раз в день пролетал армейский беспилотный разведчик.

"Два года. Прошло всего-навсего два года. Кажется, как будто всё это было в прошлой жизни"! - с грустью думал Джон, шагая по знакомым улицам.

Он окинул внимательным взглядом дорогу, по которой когда-то прошла армейская колонна, и Гриффиту показалось, что всё, что в этом мире происходит, случается либо из-за чего-то или же вопреки чему-то. В последнее время он задавал себя извечный вопрос - что было бы, если бы он тогда отказался от принудительной командировки на Геднер? К сожалению, задать этот вопрос главному редактору не представлялось возможным, т.к. старика уже не было в живых, а его место занял карьерист, умело лижущий зад сильным мира сего. Впрочем, не нужно было быть гением, чтобы понять, что в случае отказа полететь на Геднер, Джон стал бы героем криминальной хроники, а точнее раздела "несчастные случаи" или "самоубийства". Впрочем, даже сейчас, хотя его сердце билось, Гриффит не чувствовал себя живым человеком.

"Но скоро всё изменится"! - поймал себя на мысли Джон, попытавшись выдавить из себя улыбку.

Над головой у Джона пролетел челнок, который начал стремительно снижаться. Вместо того чтобы бежать без оглядки, Гриффит подобрал с земли камень и начертил на земле смайлик.

"Даже эта улыбка, несмотря на всю свою фальшивость, выглядит более натуральной"! - подумал Джон, отбросив камень в сторону.

-Нам пора, Гриф! - окрикнул Джона вышедший из челнока Владимир.

Во время самой первой встречи Кравцов сразу же невзлюбили актаронского репортёра, а сейчас был его главным, да и пожалуй единственным единомышленником. Бывший капитан год назад сменил военную форму на гражданскую одежду, и у него на то были серьёзные причины. Вместо обеих ног у Владимира были железные протезы - это было всё, что армейское командование смогло для него сделать. Из-за своего непростого характера Кравцов не слишком хорошо ладил с женой, а когда он стал безработным инвалидом, она и вовсе от него ушла. Владимир пустился во всё тяжкие, начал пить не просыхая, гулял по опасной территории, и практически каждый день играл в русскую рулетку. Из бездны отчаяния его вытащил Гриффит, с которым жизнь обошлась не менее сурово. Владимир потерял нижние конечности, а Джон - веру в порядочность людей и в торжество правды. Теперь-то он прекрасно понимал, что недостаточно лишь верить, что правда на твоей стороне - нужно отстаивать её всеми силами и любыми способами.

"Я был глуп и наивен, но теперь с этим покончено. Теперь всё изменится"! - подумал Джон, поворачиваясь лицом к Владимиру.

-Я с ними связался. Они согласны, но требуют часть денег вперёд, - сказал Кравцов.

-Они их получат.

-Нам нужно как можно скорее убираться с Геднера. Тебя по-прежнему считают покойником, но если мы здесь останемся, они довольно быстро узнают, что это не так.

-У них было достаточно времени, чтобы узнать правду. Видимо они потратили его впустую.

Владимир всё никак не мог привыкнуть к этой манере общения. Складывалось впечатление, что Гриффит разговаривает не с ним, а обращается к толпе. Впрочем, взгляд Джона был осмысленным, да и рассудком он пока не тронулся.

-Зачем нам ненужный риск? Почему бы не подобрать их в другом месте? - начал терять терпение Кравцов.

-Ты мне доверяешь? - неожиданно спросил Гриффит, и ощущение, что он говорит с толпой, сразу же пропало.

-Как самому себе! - ответил Кравцов без лишних колебаний.