Оператор, нанятый Биллом, для вида повозился немного с Лисой. Всем своим поведением демонстрируя уважение к известной по прессе красавице «Ночь Востока».

— А теперь не помешает и обмыть нашу будущую сделку. Я тут в доме снимаю квартиру, зайдем ко мне? — как можно более добродушно предложил Билл. И Алиса не могла отказаться.

Оказавшись перед дверьми бывшей квартиры Анджея, она застыла в недоумении.

— Что-нибудь не так? — осторожно осведомился Билл. — Надеюсь, я не выгляжу насильником?

— Нет, нет, все в порядке, — шагнув в знакомую квартиру, ответила Лиса, а про себя подумала: «Какое дьявольское совпадение».

— Что будем пить? — Как бы не замечая ее замешательства, Билл открыл бар.

— Джин с тоником.

Забыв на некоторое время о деле, Билл восхищенно рассматривал дорогую смуглую красавицу. Редко приходилось видеть такое совершенное во всем — ноги, грудь, лицо — создание. Лиса старалась как можно меньше закрывать свое тело — шортики из тонкой ткани едва прикрывали выпуклые ягодицы, из-под узенькой полоски желтого топика, выгодно оттенявшего ее золотистую кожу, то и дело выбивалась упругая пухлая грудь с темным острым соском. Только глаза, недобрые, хитрые, выдавали в Алисе хищного зверя. Билл поймал себя на мысли, что на нее хочется долго, не отрываясь, смотреть, как на произведение искусства, чудесную скульптуру.

Поболтав немного, Алиса стала прощаться.

При расставании Билл не мог удержаться от комплимента:

— Природа не ошиблась в вас, дорогая Алиса, вы как необыкновенный цветок. В вас все гармонично.

Алиса даже не нашлась, что ответить.

«Какой-то странный продюсер, просто чудак», — подумала она, спускаясь на скоростном лифте.

После ее ухода Билл несколько минут сидел в оцепенении, но потом, опомнившись, бросился к цветам.

— Так, что вы мне расскажете, приятели, про красавицу-смуглянку, — ласково спросил он и… ошеломленно замер. Самописцы просто сошли с ума! Цветы «опознали» Алису.

Громче всех «кричали» орхидеи.

До этого они с Мариной впускали по очереди в комнату посторонних людей, и цветы «молчали». Сейчас же кривые самописцев сделали такой скачок, что сомнений не оставалось.

Теперь предстояло выяснить, что же плохого сделала Лиса в этом помещении, возможно, она… Билл отгонял от себя эти мысли. Ему не хотелось верить. Лиса словно заколдовала его.

Ален с Биллом долго обсуждали, мог ли цветок ошибиться.

Марина старалась сохранять нейтралитет и спокойствие, чтобы не выглядеть в их глазах ревнивицей.

— Но с твоим цветком не пойдешь в полицию, — вступила она в разговор, услышав, как Билл, хотя и не настроенный против Лисы, все же защищает свой эксперимент.

— Вы ведь и не ставили передо мной задачу засадить Лису за решетку, а только хотели, чтобы я навел вас на след, — ответил Билл.

— Это так, — согласилась Марина.

— Теперь надо действовать. Однако не думаю, что она могла сделать что-нибудь серьезное. Слишком расчетлива. — И, многозначительно посмотрев на Алена, с восхищением добавил: — А красива-то как, черт побери!

Ален недовольно отвел глаза и предположил:

— А что, если она пыталась задержать Катю на время, заперев в квартире, или что-нибудь в этом духе?

— Не могла же она спрятать ее на столько дней под замок, — резонно возразила Марина.

— Лиса волновалась, что Катя ее опережает, просила посодействовать, вмешаться в решение жюри, надавить… но я не предполагал, что…

— Что Катя твоя дочь, — с упреком закончила фразу Марина, удивившись такой откровенности Алена.

— Я не предполагал, — медленно чеканил Ален, как бы выражая мысли вслух, — что она способна причинить вред своей коллеге. Ведь она сама перенесла столько невзгод.

— Раз у нее такая тяжелая жизнь, она достойна снисхождения, господа присяжные, — горько пошутила Марина и уже серьезно добавила: — Я считаю, что нужно найти способ заставить полицию допросить ее еще раз.

— Пока я сам не поговорю с Алисой, о полиции не может быть и речи, — твердо заявил Ален.

«Он поступает по-мужски, благородно по отношению к близкому человеку, — понимая разумом, твердила про себя Марина. — Но, с другой стороны, разве мы с Катей ему не близкие? — восставало сердце против рассудка. — Если бы он бросился в полицию и напустил их на Лису, я была бы счастлива, но перестала бы его уважать, — продолжала она свои размышления. — Погубить без доказательств репутацию близкого человека — это не в его правилах, да и вообще не в правилах настоящего мужчины!.. Она, конечно, хороша, что и говорить! — с отчаянным мазохизмом травила себе душу Марина. — Вот даже Билл, который видел ее один раз, и тот сразу на нее запал, как сказала бы моя подруга Рита».

Марина вспомнила выход в финал.

— «Ночь Востока!» — объявил ведущий. И Алиса в блестящей парче, как жар-птица, пролетела по подиуму, изредка прикрывая снизу лицо черной вуалью. А ее томные и глубокие, как бездонное озеро, глаза зазывно смотрели в зал…

Когда Марина думала о Лисе, у нее портилось настроение.

Она подходила к большим зеркалам, развешанным повсюду в огромном доме Алена, и внимательно всматривалась в отражение. Да, конечно, она тоже стройная, тоже высокая, с красивыми длинными ногами. Но годы берут свое. И вот уже она выбирает поплотнее колготки, дабы скрыть предательские складки под коленками. А чтобы не проглядывали седые волосы на висках (которые, ах, как украшают Алена, да и всех мужчин, придавая им особый шарм в глазах этих молоденьких, ничего не понимающих девочек), частенько пользуется красящим шампунем. Уже не говоря о бесконечных кремах и масках, которые приходится накладывать, чтобы кожа была нежной, гладкой и не выдавала ее возраст. В молодости Марина не ведала всех этих женских ухищрений. В той молодости, которая никому не была отдана и тянулась бесконечно своими долгими пустыми вечерами и холодными одинокими ночами. А сейчас, оглянувшись назад, она думала, что эти годы промчались, пронеслись, и хотелось их вернуть, позвать обратно, особенно при мыслях о… Лисе.

Факс за подписью шефа, отзывающий Анджея в самый разгар конкурса из Сингапура, очень его удивил. Он позвонил в редакцию. Трубку сняла Маргарет. Она ничего об этом не слышала, но посоветовала вылетать.

— Ты же знаешь, — просипела Маргарет своим охрипшим от сигарет голосом, — боссу может прийти в голову все, что угодно. Не исключено, что ему взбрендило послать тебя в Африку, — сейчас его волнует проблема многоженства среди редких африканских племен. Занятная темка, а? — Анджей даже не понял, шутит она или говорит серьезно. А Маргарет, между тем, продолжала: — Сам он преспокойно укатил с семьей в горы и просил его не беспокоить. Возможно, его зам все тебе разъяснит. Но, раз ты говоришь, что в факсе есть номер заказа обратного билета, наверное, что-нибудь срочное. Вылетай, составишь мне компанию. Я тут от холода застыла, даже куча работы не помогает согреться. У вас там сколько градусов?

— За тридцать, — механически ответил Анджей, обдумывая, что ему делать с Катей.

— Счастливый! Ты там, наверное, в окружении горячих восточных девушек, обмахивающих тебя пушистым опахалом?

Настроенная игриво, Маргарет хотела продолжить живописать картину, которую рисовало ее воображение о далеком Сингапуре, но Анджею было не до шуток. Он взглянул на заплаканное лицо Кати и расстроенно пробурчал:

— Маргарет, я с тобой прощаюсь, у меня через несколько часов рейс, нужно собрать отснятые материалы и сложить чемодан. Пока, до встречи в Кельне.

Только он положил трубку, как телефон зазвонил снова.

— Анджей, я что-то очень по тебе соскучилась. — Интимно-ласковый голос Лисы тут же погасил раздражение и растерянность.

— Лиса, у меня проблемы.

— Не может быть, ты единственный мужчина, у которого с этим всегда было все в порядке, — игриво пошутила она.

— Лиса, я не о том. Меня отзывают в Кельн.