- Худой, длинный, - занимаясь своими делами, ответил военком. - Собственно, я к нему не приглядывался.

- А волосы у него какие?

- Густые… по-моему, рыжеватые, - военком не сдержал любопытства: - А что случилось?

- Областное управление разыскивает опасного рецидивиста. Похоже, он-то и наведывался к вам.

- Что ж вы раньше молчали?! - возмутился военком. - Милиция называется. Я бы его под пистолетом привел!

- Сами только сегодня утром узнали, - виновато сказал Антон.

- Плохо ваша служба работает, коль этот гастролер вас опережает, - военком досадливо рубанул рукой воздух. - Как сердце чувствовало! Уже было трубку телефона взял, чтобы вызвать патруль из вытрезвителя, а потом думаю, пусть катится на все четыре стороны, - и в сердцах ругнул себя: - Вот шляпа!

Весь остаток дня Антон пытался логически обосновать связь между Графом-Булочкиным, моряком Юрой, флотской пряжкой, пуговицей и колодцем. Раздумывая, чертил на бумаге кружки и стрелки. От кружка «Граф» стрелка упиралась в кружок «Юра», затем в «Пряжку, пуговицу» и ныряла в «Колодец». Первый и последние кружки Антон обвел жирными линиями, а кружок «Юра» - пунктиром. Моряка с таким именем в районе не было, но он должен быть, коль его ищет Булочкин. Следовательно…

Резко звякнул телефон - подполковник срочно приглашал к себе. Едва Антон вошел в его кабинет, как он спросил:

- Предполагаешь, Булочкин был в военкомате?

- Так точно.

- Сейчас мне звонил военком. Оказывается, этот рыжий тип ищет в нашем районе какого-то моряка не первый раз. В прошлом или позапрошлом году - точно военком не помнит - он уже был у них с подобным же вопросом.

- Ребус какой-то, - сказал Антон.

- Уголовному розыску сплошь и рядом с подобными ребусами приходится сталкиваться. Иногда такая шарада подзакрутится… - подполковник открыл коробку «Казбека», постучал по ней папиросой и неторопливо прикурил. - Насколько мне известно, закоренелые наркоманы не употребляют спиртного. Булочкин - наркоман, а в военкомат пришел пьяным. Упускать его нельзя. Вполне возможно, что этот «граф» окажется необходимой для нас ниточкой от колодца. Настораживает меня флотская пряжка, пуговица и… моряк Юра.

- Я только что об этом думал, - опять сказал Антон и передал содержание разговора с управляющим аптекой.

- Выходит, неладно у Графа с нервами, - подполковник стряхнул с папиросы пепел, помолчал. - Хотя наркоманы, как и алкоголики, изобретательны до удивительности. Не глотает ли Булочкин мепробамат вместо наркотика?…

С работы Антон уходил поздно. В комнате дежурного У телефона подремывал Слава Голубев. О Булочкине новых сведений не поступило.

Гаврилов явился в райотдел по повестке Славы Голубева, которому Кайров передал дело о «распечатанных» носах, но Антон, встретив его в коридоре, пригласил в свой кабинет, чтобы выяснить, не знает ли бывший мичман кого из моряков по имени Юра. От Гаврилова на три версты несло перегаром, и по кумачовому, с маслеными глазами лицу было видно, что, несмотря на раннее время, бывший моряк успел изрядно опохмелиться.

О флотской службе Гаврилов заговорил охотно. Знакомых моряков у него было «тысяча и один». Были среди них и Юры, но никакого отношения к району они не имели. На флоте, включая срочную службу, Гаврилов «оттрубил» пятнадцать лет, а после демобилизации уже четвертый год «тянул лямку» по снабженческой части в райпотребсоюзе. С пьяной откровенностью он признался, что демобилизовали его за «неумеренное употребление антигрустина».

- Судя по вашему поведению, урок, как говорится, не пошел вам впрок, - усмехнулся Антон и строго добавил:- Надо исправляться, мичман.

- Горбатого могила исправит, - басом прогудел Гаврилов и громко расхохотался, будто невесть как удачно сострил.

- В могиле исправляться поздно.

- А сейчас рано. У нас же, снабженцев, как? Не подмажешь - не достанешь. А когда мажешь, и сам намажешься.

- Это до поры до времени. Попадете на глаза начальству…

- Начальству что? Ему давай-давай! Мы ж, снабженцы, как шахтеры, - Гаврилов опять захохотал. - Можно сказать, из-под земли достаем.

Беседу прервал телефонный звонок - начальник райотдела приглашал к себе. Проводив Гаврилова, Антон подошел к окну и закрыл форточку. По стеклу барабанили крупные дождевые капли.

В кабинете начальника, кроме подполковника Гладышева, сосредоточенно читающего какой-то листок, сидел Борис Медников.

- Испортилась погодка, - пожав его влажную от дождя руку, сказал Антон. - Не размок, пока к нам шел?

- Не сахарный, - равнодушно проговорил Медников и покосился на коробку «Казбека», лежащую у подполковника на столе. - У нас дождик, как слеза, чистый. А вот мне приходилось читать, что над Лондоном постоянно висит смог. Чуть всевышний побрызгает, и на тебя будто ведро разведенной сажи вылили.

Подполковник дочитал обратную сторону листа и стал закуривать. Заметив просящий взгляд Медникова, подвинул к нему коробку «Казбека». Медников прижег папиросу, блаженно затянулся и, поперхнувшись дымом, надсадно закашлял.

- Не торопись, Боря, - посоветовал Антон.

- Угощают чем попало… - вытирая появившиеся от кашля слезы, с упреком сказал Медников. - Кто «Памир» подсунет, кто - «Казбек».

Подполковник засмеялся, опять взял бумагу, которую только что читал, и подал ее Антону. Уже мельком взглянув на текст, Антон понял, что это заключение медицинской экспертизы.

Большую часть текста занимали служебные титулы экспертов, перечисление представленного на экспертизу. Само же заключение было лаконичным. Найденные в колодце кости скелета принадлежали мужчине возраста двадцати пяти - тридцати лет, роста - приблизительно один метр семьдесят сантиметров, физически хорошо развитому. Из характерных примет указывались два вставных передних зуба и старая травма голеностопного сустава правой ноги, на которую при ходьбе мужчина должен был прихрамывать. Особо отмечался пролом черепа. Но эксперты не смогли установить, произошел он до смерти или после. Кости пролежали в колодце около шести-семи лет. Труп был засыпан теплой влажной землей, поэтому быстро разложился.

Когда Антон дочитал заключение, Медников поднялся и мрачно сказал:

- Я ухожу. Мавр сделал свое дело, мавр может удалиться.

- Подожди в моем кабинете, - попросил Антон.

Вторично просмотрев заключение, подполковник отложил его в сторону и неторопливо заговорил, обращаясь к Антону:

- Завтра с утра поезжай в Ярское и займись-ка этим делом по-настоящему. Обстоятельно поговори со стариком Стрельниковым. Мне думается, если к нему найти подход, он припомнит многое из того, что другие давным-давно забыли. Со всей серьезностью отнесись к показаниям бригадира Ведерникова, который дал задание Столбову засыпать колодец. Учти, Ведерников, опасаясь ответственности за то, что поздно закрыл колодец, возможно, начнет крутить, сваливать на Столбова. Не каждое его слово принимай за чистую монету. Однако и не забывай, что предвзятость навредит расследованию еще больше, - подполковник опять взял листок с заключением экспертизы. - Настораживает земля в колодце. Будто умышленно ее туда засыпали…

- Как со Столбовым быть? - спросил Антон.

- Смотри по ходу дела. Потребуется, допроси официально, с протоколом. Прислушайся, что народ в деревне говорит, но сплетен не собирай. Словом, действуй как работник уголовного розыска. Время пока не ограничиваю, однако резину не тяни. Если преступник местный, нужно не дать ему времени опомниться, если залетный - оперативность и в этом случае не повредит. И еще одно: не настраивай себя, что это - непременно преступление. Иди от обратного. Жизнь полна случайностей.

Когда Антон вернулся в свой кабинет, по оконному стеклу все еще барабанил дождь. Не обратив внимания на хмурое замечание Медникова, что так долго заставляют себя ждать только короли, невоспитанные люди и милицейские, Антон стал собираться в Ярское. Складывая в папку чистые листы протоколов допроса, он спросил Медникова: