Ребятам уже надоело на одном месте. К тому же ушла Людка, захватив с собой Витальку и Кротовых. Толя и Коля Кротовы — не родственники, они из разных городов и познакомились уже в институте. Они живут в одной комнате общежития и дружат. Хотя оба ухаживают за Людкой. А может, именно поэтому. Ухаживание заключается в том, что они неизменно таскаются за Людкой по пятам.

С уходом Людки компания, как водится, развалилась. Лешка, дернув меня за руку, поднял с травы и предложил пойти в парк. Мы попрощались с друзьями и начали карабкаться в гору. Через пару шагов, я уцепилась за Лешкину руку и на буксире поднялась к первым деревьям старинного парка. Я слегка вспотела и сбила дыхание. Лешка выглядел как огурчик и дышал размеренно и беззвучно.

Мы брели по аллеям, наслаждаясь их тишиной. Лешка то и дело наклонялся, срывая желтые и фиолетовые цветы начала лета. Он протягивал очередной цветок и смотрел спокойными глазами, без улыбки. Я брала цветок из его пальцев и скоро у меня в руке образовался букетик смешной, бесформенный и трогательно-нежный. Такой же, как Лешка — смешной и трогательно-нежный. Он не надевал свою дурацкую черную футболку. (Никогда не понимала страсти носить черное в любую жару.) Под тонкой гладкой кожей красиво перекатываются мускулы. Я, кажется, впервые замечаю, что рядом со мной взрослый мужчина. Девятого сентября нам исполнится двадцать два года. Мы с Лешкой родились в один день.

В траве мелькает красный огонек. Первый рано расцветший цветок полевой гвоздики. «Часики» называли мы их в детстве. Такого цветка нет в моем букете, я наклоняюсь и обрываю тоненький стебель — травинку у самой земли.

Разогнувшись, попадаю в Лешкины объятия. Мне случалось бывать там и прежде. Но сейчас Лешка обнажен. Его горячая грудь липнет к моей. И во мне все леденеет. Я боюсь, что Лешка заметит, но не могу себя заставить поднять руки и обнять его. Просто стою и позволяю ему целовать меня.

Конечно, Лешка заметил. Он внезапно разжал руки, вернув мне свободу. Блузка неприятно прилипла к груди, и я инстинктивно дернула ее. Лешка отвел от меня полные боли глаза. Я почувствовала жалость, раскаяние, потом злость. Зачем ему понадобилось портить хороший день? Тем более что завтра он уедет на каникулы к родителям, и мы неизвестно когда увидимся.

Теперь мы уже не гуляли, а целенаправленно шли, покидая парк. Лешка молчал и о чем-то напряженно думал. Я тоже молчала и вспоминала наш первый поцелуй.

Произошло это на вечеринке, посвященной окончанию второго курса. В то время мы с Людкой все еще оставались единственными девушками в группе. На третьем курсе к нам присоединилась Светлана Кошко, теперь Гвоздева.

А тогда мы собрались в комнате Кротовых в обычном составе — двадцать два мальчика и две девочки. Перво-наперво в соответствии с традицией мальчики разделились на две команды. Делалось это так: бросалась монетка, и она решала, кто будет выбирать — я или Людка. Ребята разбивались на пары, подходили к той из нас, кто выиграл право выбора, и спрашивали:

— «КАМаз» или лютик? или:

— Интеграл или кузнечик?

— Ландыш или матрица?

И так далее, до бесконечности. Одна из атаманш делала свой выбор, все остальные покатывались со смеху. Весь последующий вечер проходил под знаком соперничества команд. Ели, пили, танцевали, пели — все кто кого!

Любимым развлечением для всех являлась игра в «бутылочку». Правила соблюдались стандартные: все садились в кружок, кто-то крутил бутылку из-под шампанского. На кого указывало горлышко — с тем крутящему предстояло целоваться. Поскольку девочек в нашей группе мало, а целоваться мальчишкам между собой глупо и невесело (может, кому-то и весело, но ведь не при всех же), то предприимчивая Людка придумала и предложила новые правила.

Игра велась в два круга и в несколько раундов. Их количество неизменно оставалось четным. Продолжительность раунда не превышала получаса и обговаривалась заранее. Так же как количество раундов круга.

Крутила всегда атаманша, в первом круге против команды-соперницы. Тщательно велся счет поцелуям. Первый поцелуй для каждого приходился в левую щеку, второй — в правую, третий — в губы. По окончании раунда счет сбрасывался. Во втором круге атаманша крутила против своей команды.

В тот вечер Лешка попал в мою команду, и первый круг азартно кричал и толкал соседей, стараясь попасть «под горлышко». Попав, опускался на четвереньки и подставлял под Людкины губы довольное лицо.

По окончании первого круга решили прервать игру и распить очередную бутылочку сухого. Толя сгонял в комнату коменданта к холодильнику. Холодное вкусное вино разлили по стаканам, чокнулись, выпили. От смеха у всех подвело животы, капельки пота выступили на раскрасневшихся веселых лицах. Лешка, разумеется, сидел рядом со мной. Я обернулась к нему, протягивая стакан к его. Он щурил чуть раскосые черные глаза, темная прядь прилипла к потному лбу. Я машинально протянула руку и убрала волосы, ладонью промокнув горячий влажный лоб. Лешка растерянно моргнул, с его лица сбежала улыбка. Оно стало серьезным, трезвым. Я удивилась, но не успела об этом подумать. Меня окликнули, кругом галдели, и я забыла о Лешке.

Начали второй круг. Я села крутить против своей команды. Неожиданно в ней не оказалось Лешки. На недоуменные взгляды он махнул рукой:

— Надоело! — И присоединился к Людке и ее команде, которая приступила к мытью посуды.

Людка, обхватив Лешку за шею, влепила ему звонкий поцелуй.

— Лешик, милый. Последний рыцарь. Сегодня будет носить только мои поцелуи.

Когда вечеринка закончилась, в потолок снова полетела монетка. На этот раз следовало определить, кого первой провожать. Выпала решка, и все толпой повели меня домой.

С пением под две гитары быстро дотопали до моего дома, распрощались. Я вошла в подъезд, а веселая компания повела домой Людку.

Я вышла из лифта на своем этаже и нос к носу столкнулась с Лешкой. Он тяжело дышал, взбежав по лестнице одновременно с лифтом. Ни слова не говоря, он схватил меня за руку и увлек за лифт. Я послушно последовала за ним. В темном углу Лешка обернулся, и я наткнулась на него. Он обхватил меня руками, притиснул к себе и начал тыкаться мне в лицо горячими сухими губами. Я не сразу поняла, что происходит, а когда поняла, то забилась в его руках, затрясла головой, увертываясь от поцелуев, освобождаясь от объятий.

Лешка отпустил меня, я со всего размаху вмазала ему по шее и опрометью бросилась к своей квартире.

Около недели я злилась на Лешку. Невозможность разрядиться на уехавшего на каникулы насильника делала мою злобу нестерпимой. Но постепенно я успокоилась, потом соскучилась и к концу августа уже с нетерпением ждала встречи с Лешкой.

Первого сентября он сел рядом со мной, я взглянула в знакомое милое лицо и засмеялась от радости. Лешка тоже засмеялся, и все пошло по-прежнему. На следующий поцелуй Лешка осмелился, поздравляя меня с днем рождения. Он легко коснулся губами моих губ, и я благосклонно приняла ласку.

Дальше — больше. Уже очень давно стали традиционными поцелуй-здравствуй и поцелуй-прощай.

Провожая вечером домой, Лешка заводит меня за лифт, берет в ладони мое лицо и целует в губы. Я позволяю ему целовать меня, как он хочет, но все во мне тоскует и замирает. Я бы не оттолкнула Лешку, даже если бы он захотел всего. Но к счастью, он ничего не требует.

Я взрослая. Взаимоотношения полов не являются для меня тайной. Я понимаю, что рано или поздно ЭТО должно произойти. Моя подруга Катька Куликова всего на полгода меня старше, а у нее уже был настоящий роман со взрослым мужчиной. Она даже некоторое время думала, что беременна, и ходила к гинекологу.

Правда, она тогда сильно испугалась и, хотя оказалась небеременной, отношения с любовником прервала и другого завести не торопится. Однако передо мной заносится и, когда речь заходит о сексе, заводит глаза и кичится опытностью.

А у меня опыт нулевой. Я ни в кого не была влюблена по-настоящему. Так чтоб забыться и наделать глупостей.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: