— Наша вторая гостья также закончила Нью-Йоркский Университет, и именно в нашей арт-галерее дебютировала ее первая крупная работа «Кричащие в городе». С тех пор ее картины и фотографии украшают уголки всего мира. Журнал «Таймс» назвал ее Ансельмом Кифером своего поколения^[2]. Леди и джентльмены, встречайте мисс Гвиневру По.

Я думал, что аплодисменты, которыми встречали меня, были оглушительными. Однако сейчас студенты-гуманитарии буквально сошли с ума. Стуча ногами и хлопая руками, они приветствовали ее так, словно она решила проблему голода во всем мире или как минимум нашла лекарство от рака.

Она вышла с широчайшей улыбкой на лице, помахала двумя руками и даже поклонилась аудитории.

Я закатил глаза.

— Удачи! — передразнила она меня, наконец закончив себя представлять и усевшись в кресло.

Мне хотелось стереть с ее лица этот взгляд.

— Спасибо за то, что пришли, — сказала ведущая, передавая нам микрофоны.

— Нет проблем, — радостно ответила Аферистка.

Я бы не сказал «нет проблем». Я мог бы в это время спасти чью-нибудь жизнь, но…

Охи и смех раздавались в моем секторе.

Аферистка взглянула на меня и кивнула, словно соглашаясь с чем-то.

Ну что же, игра началась!

Так он хочет поиграть? Только что дав себе слово не опускаться до его уровня, я оказалась здесь, на ринге, с этим… этим мужчиной… опять. Я прожила в Нью-Йорке много лет, и раньше он никогда не казался мне таким маленьким, как в последние несколько недель. Я ну никак не могу отвязаться от этого придурка.

— Приступим? — спросила нас мисс Милз.

Мы оба кивнули, поворачиваясь лицом к студентам.

— Прошу вас не забывать, что все вопросы должны быть заданы в вежливой форме. Мы планируем осветить тему со всех сторон, и начнем с вопросов научного отделения.

В ответ раздались тихие возгласы недовольства, полагаю, со стороны «креативных».

Первой со своего места встала студентка с тугим хвостиком, консервативно одетая в черные брюки и наглухо застегнутую рубашку.

— Мой вопрос мистеру Дэвенпорту. — Она внимательно посмотрела на него. — Верите ли вы в то, что благодаря масс-медиа наше поколение особенно заблуждается в вопросах, касающихся жизни артистов?

Раздался гул голосов недовольных вопросом, но все ждали ответа. Доктор расслабленно сидел в своем кресле с еле уловимой усмешкой на губах.

— Конечно, — сказал он.

Примерно представляя, какой бред он сейчас будет нести, мне захотелось прикрыть свои уши.

— Я хочу спросить, действительно ли каждому из вас в этой аудитории в будущем представится возможность стать следующей Леди Гагой или Ансельмом Кифером? Конечно же, нет. Проблема любого вида искусства заключается в том, что его невозможно контролировать. Какими бы талантами вы ни обладали, ваш заработок будет зависеть от множества факторов: во-первых — заметят ли вас, во-вторых — от вашей популярности. Уверен, что на свете существует великое множество таких же талантливых художников как Мисс По, если даже не лучше. Но ни один из них просто не был замечен. В отличие, например, от мира науки, в котором вы получаете признание, которого достойны, только если станете лучшим в своем деле.

Услышав, что высказанные им бредовые рассуждения заслужили аплодисменты студентов, я задумалась о будущем нашей страны.

— Могу ли я ответить? — спросила я у ведущей.

— Пожалуйста.

Я вздохнула и засучила рукава.

— Я обещала себе попробовать сдержаться, так как очень часто, когда я говорю людям правду, им становится больно.

Зал рассмеялся, и я улыбнулась им.

— В любое время, мисс По, — сказал он, отпив воды из стакана.

— Что ж, доктор Дэвенпорт, ваше высказывание лишь в очередной раз подчеркнуло фундаментальную разницу между нами. Вы ищете признания в своей работе. И, не поймите меня правильно, я ни секунды не сомневаюсь, вы любите свое дело, но также я уверена в том, что вы не идете на работу каждый день в надежде спасти как можно больше жизней. Для вас это лишь способ сделать себе имя в своей профессии. Для таких как я не имеет значения, знают ли люди о моих достоинствах. Мое искусство существует не для кого-то, а для меня самой. Так я выражаю свой внутренний мир, когда рисую или фотографирую. Именно это дает мне истинное удовлетворение от работы. Это может показаться пугающим для людей, которым нужен заведомо определенный путь в жизни, так называемый набор из десяти конкретных шагов в карьере, но мы, творческие натуры, сами создаем свой путь и ставим перед собой цели и ограничения. Мы живем в разноцветном мире, мой друг!

— Да! — прокричал кто-то из моего сектора, и я подмигнула им.

— Следующий вопрос.

Ведущая указала на кого-то из артистического сектора. Встал студент.

— Мой вопрос адресован мисс По, — произнес он в микрофон.

Я вспомнила, что недавно фотографировалась с ним. Его дико-розовый ирокез было трудно не заметить.

— Что вы думаете по поводу нашей системы образования, которая поощряет развитие науки и вместе с тем уже в который раз сокращает бюджет на развитие искусства?

— Мне стыдно. Я живу в обществе, которое обманывает себя, веря в то, что оно не нуждается в искусстве. Дизайн университетской рубашки, которая сейчас надета на вас, создан художником. Расположение этого холла, в котором мы собрались, придумано художником, который потратил на это свое время. Искусство повсюду, и, не понимая этого, система образования сама лишает себя своей сердцевины.

— Отчасти я согласен с вами, — Илай обратился к студентам. — Развитие науки крайне важно не только для нашей экономики, но и для поддержания статуса развитого общества. На сегодняшний день Америка занимает тридцать первое место в мире по математике и двадцать третье в науках. Как же можно не обращать на это внимание? Если вы хотите стать вольными художниками, прекрасно, но почему бы вам параллельно не заняться изучением, например, химии? Многие студенты не хотят этого, говоря: «У меня гуманитарный склад ума, мне не нужно это изучать».

— Интересная мысль! Тогда позвольте спросить вас, доктор Дэвенпорт, когда в последний раз вы что-то рисовали или как-то еще проявляли себя в искусстве? — перебила я, заставляя его посмотреть на меня. — Вы утверждаете, что артист должен быть всесторонне образован, и я не вижу в этом ничего плохого. Но что в таком случае вы можете сказать о людях науки? Сколько студентов выбирают уроки искусства для легкого получения высоких баллов, а на деле даже не умеют рисовать? Когда лично вы в последний раз что-либо рисовали?

Он кивнул.

— Туше.

— Следующий вопрос.

Встал другой парень, одетый в жилетку, бабочку и очки.

— Мой вопрос доктору Дэвенпорту. Я тоже хочу стать доктором, но пока не уверен, в какой области буду специализироваться. Знаю, что следующие четыре года моей жизни пройдут в медицинской школе, после этого будет интернатура или что-то еще. Скажите, когда же вы находите время для свиданий? Или об этом можно забыть до окончания медицинской школы?

Услышав этот вопрос, я тут же повернулась к Илаю. Несмотря на его смех, я видела, насколько ему было некомфортно.

— Простите, глупый вопрос.

— Нет, все в порядке. Просто… — Илай замолчал, выпав на секунду из реальности.

— Свидания возможны, — ответила я вместо него, обведя взглядом студентов. — В конце концов, ему до сих пор удается быть со мной.

Помещение заполнили оглушительные охи, свист и смех.

Илай смерил меня таким взглядом, будто бы я лишилась рассудка.

— Вы встречаетесь? — мисс Милз наклонилась ко мне, ожидая услышать большую тайну.

Я еще раз взглянула на него, втайне надеясь, что он прочтет мой замысел по глазам.

— Да! Даже и не знаю, как это произошло. Сначала мы были просто соседями, а потом вдруг оказались в отношениях.