— Смотрите, из музея выходит лошадь! — закричал мальчишка, едва Соня с Кабачком показались на пороге.

Улица остановилась.

— Видишь, даже лошадь в музеи ходит! А тебе бы всё в футбол гонять, — сказала какая-то мамаша сыну.

— Но я же не знал, что там лошади…

Люди улыбались и расступались, а Кабачок с Соней на спине, раскланиваясь направо и налево, гордо шествовал по улице.

Тут из-за угла, поплёвывая в разные стороны водой, вывернула поливальная машина. Кабачок в восторге побежал за ней.

— Нам уже пора в конюшню, — забеспокоилась Соня. — Это в другую сторону.

— Разве? — отозвался Кабачок.

Он вдруг обнаружил, что отражается в мокром асфальте.

— Смотри, я там отражаюсь вверх ногами!

Соня наклонилась посмотреть.

— Нет, лучше не смотри! — скомандовал Кабачок. — Когда ты наклоняешься, портится мой силуэт.

За поливальной машиной они обежали полгорода. Во всяком случае, Соне это порядком надоело, а Кабачок был в восторге.

Наконец, машина остановилась и выключила фонтаны. Из неё вышел водитель, помахал Кабачку и скрылся в подъезде.

— Теперь в конюшню, — бодро сказал Кабачок.

— Только я не знаю как, — призналась Соня:

— Ну, ты даёшь! А как ты обычно ездишь на конюшню?

— Сначала на метро, потом на автобусе…

— Метро?

— Это поезд такой…

— Нет, поезда грохочут, давай по-другому…

— Я не знаю, как по-другому, — в отчаянье призналась Соня. — Я даже не знаю, где мы…

Они попробовали пойти назад по мокрому следу, но летом асфальт сохнет быстро, и след скоро закончился. Кабачок не унывал.

— Сейчас свернём, и всё будет ясно! — приговаривал он, сворачивая то вправо, то влево. И когда они в очередной раз свернули, из-за угла показался огромный всадник.

— Я знаю, где мы! — обрадовалась Соня. — Это памятник Юрию Долгорукому.

— А лошадь как зовут?

— Не знаю.

— Эх ты! — вздохнул Кабачок. — Раз ты с ним знакома, спроси, где конюшня.

— Памятники не разговаривают.

— Ерунда! — и Кабачок закричал: — Вы не подскажете, где конюшня?

— Смотри-ка, всадник показывает в одну сторону, лошадь — в другую, — сообщил Кабачок. — Я бы поверил лошади. Лошадь дорогу в конюшню всегда найдёт.

— Они всегда смотрят в разные стороны, — уныло отозвалась Соня.

— Значит, плохой всадник — не может с лошадью договориться! — заявил Кабачок.

Тут Юрий Долгорукий возмутился, хотел что-то сказать, но вовремя вспомнил, что он бронзовый, и промолчал.

Зато не выдержал конь.

— А что, Юрий, пойдём, покажем? — спросил он с надеждой.

— Покажем? — рассердился Юрий. — Работать надо, а не гулять! Вот одна статуя поскакала — и испугала прохожего до сумасшествия.

— Это кто? — поинтересовался конь.

— Ты не знаешь. Из другого города, — ответил Юрий Долгорукий и добавил: — Ничем не могу вам помочь, сударыня!

— Может, всё-таки проводим? — с надеждой спросил конь.

— Мы на работе!

— Всегда вы, Юрий, со мною спорите!

— Молчи, уволю!

— Интересно, а на ком вы тогда сидеть будете?! — Конь фыркнул.

— Да, толку от них мало, — сказал Кабачок.

— У него такой сложный характер, — пожаловался конь. — Я ему налево, он — направо. И так — всю жизнь…

— Бывает. — Соня сочувственно закивала.

— Ещё одно слово — и ты освобождён от занимаемой должности! — сказал Юрий, и это были последние его слова.

Соне с Кабачком стало грустно.

— Пойдём звонить папе, — решила Соня. — Он что-нибудь придумает.

— Он у тебя водитель коневозки?

— Нет, к сожалению, он у меня конструктор, — вздохнула Соня, набирая номер. — Папа, я заблудилась.

— Ты где?

— Около памятника Юрию Долгорукому.

— Это проще простого! — обрадовался папа. — Спускаешься в метро…

— Папа, я не могу в метро. Лошадь не хочет.

— Кто?

— Лошадь.

— Ты шутишь?

Папа долго молчал.

— Как вы туда попали?

— Папа, разве это имеет значение?

— Стойте на месте! Я сейчас приеду.

— Папа обещал приехать! — повернулась Соня к Кабачку, но никого не увидела. Зато невдалеке слышались истошные крики:

— Помогите! Мои цветы! Уберите лошадь! Что ж это делается?! Кыш!

Соня пошла на крики и увидела Кабачка. Кабачок ел цветочки, а продавщица бегала вокруг и в отчаянии махала руками.

Вокруг собиралась толпа любопытных.

— Кабачок, что ты делаешь? — строго спросила Соня, но тут же пожалела.

— Это ваша лошадь?! Немедленно заплатите! Тюльпаны из Голландии! Совсем обнаглели!

— Из Голландии? — отозвался Кабачок. — Ух ты!

— Кабачок! Их нельзя есть! — закричала Соня и потянула Кабачка прочь.

Раздался свисток. Истошно загудели машины. Кабачок испугался и дёрнулся бежать, но Соня повисла на поводе.

— Да не гудите вы! — крикнула она. — И не свистите! Неужели непонятно, что лошадь боится! Или вы хотите, чтобы лошадь здесь всё разнесла?

Мгновенно стало тихо.

— Я могу вам помочь? — шёпотом спросил милиционер.

— Вы можете утешить эту женщину? — сказала Соня, указывая на продавщицу цветов.

— Хм, — кашлянул милиционер, — видите ли, мадам, лошадь — животное травоядное. — Продавщица всхлипнула. — Не стоит так расстраиваться из-за этого чисто научного факта.

Тут издалека послышалось урчание мотора. Машина приближалась.

— Тише! — зашикали на машину.

— Это папа! Я узнаю звук мотора, — сказала Соня. — Он сейчас разберётся!

Папа быстро оценил ситуацию.

— Вы уж простите лошадку, — начал папа. — Она кушать хотела. Я заплачу.

— Конечно, конечно, — поспешно согласилась продавщица цветов, утирая слёзы. — Что мне, Жалко, что ли? Некоторые цветами любуются, некоторые — едят. Может, лошадка и гвоздики попробует?

— Нет, — возразил папа. — Она уже наелась.

— Да что вам, для лошадки цветов жалко?! — возмутилась женщина в толпе. — Кушай, лапушка! Я заплачу!

Толпа одобрительно загудела. Все стали скупать цветы и предлагать их Кабачку.

— Кажется, ему понравились тюльпаны…

— А хризантемы ты любишь?

— Извините, нам пора, — решительно объявила Соня. — Папа, нам пора в конюшню.

— В машину он не влезет… — Папа растерянно почесал затылок. — Вот если приделать к машине фургончик…

— Придётся тебе, Кабачок, идти за машиной, — сказала Соня.

— Отлично! — обрадовался папа. — Я и забыл, что лошадь самоходная. Соня, быстро в машину!

— Я лучше верхом!

Толпа почтительно расступалась, некоторые поспешно протягивали последние цветы.

— Спасибо, — кланялся Кабачок. — Я не могу всё сразу. Отдайте Соне. Доем по дороге!

Уже смеркалось, когда машина подъехала к конюшне. За машиной шагал Кабачок и распевал:

— Где ты пропадал?! — накинулись на Кабачка конюхи.

— В городе, — Кабачок смерил их взглядом, — в музей ходил…

— Город — это сказка, — рассказывал вечером Кабачок. — Там приветливые люди и полные цветов лошадиные рестораны. Хотите — тюльпаны из Голландии, хотите — нарциссы… Ещё там ездит поливальная машина, которая делает из асфальта зеркало. Машины? Нет, что вы, они такие почтительные. Если их попросить, они тут же замолкают…

Кабачок полюбил стоять на холме и слушать ветер из города: шум машин, свистки милиционера, обрывки разговоров. Иногда ему кажется, будто он слышит голоса Юрия Долгорукого и его коня. И тогда Кабачок думает, что они опять помирились.