Еще дома договорились, что Мария Федоровна, Марфуша и Игорек пойдут в техническую библиотеку Кузнецкого комбината и там поинтересуются литературой, а может быть, и документами, которые могли бы пролить свет на тайну Черного озера. Но по тому, как об этом разговаривали между собой Мария Федоровна и Хромой Комендант, Антошка понял, что перед этой группой была поставлена и другая, более важная цель — встреча с женой комсорга стройки.

— Может, Светлана поможет в поисках, — говорил Савелий Иванович. Но говорил так неуверенно, что Антошка понял: ни на какую помощь комендант не надеялся.

Всезнающий Яшка с автобусной остановки повел следопытов к заводоуправлению.

— Сейчас ты такое увидишь, что ахнешь, — пообещал он. Антошка смотрел во все глаза. По дороге вереницей шли машины и, поровнявшись с бетонной стеной, исчезали из вида. Антошка сразу же понял, что никакого чуда нет — машины ныряют в туннель. Приглядевшись внимательней, он увидел, что туннель, освещенный электрическим светом, стрелой уходит вдаль.

— Вот это да! — восторженно сказал Антошка. — Будто и конца нет этому подземелью.

— Только Вселенной нет ни конца, ни края, — сказал Яшка. — И не тому удивляешься. Ты посмотри налево.

На гранитном постаменте стоял самый настоящий танк. Жерло его пушки было нацелено куда-то вдаль и будто высматривало там возможного врага. И Антошка вдруг представил, как грозная машина перемалывает своими траками все, что попадается на ее пути, и боевой экипаж направляет свою «тридцатьчетверку» на позиции фашистов. И те, не выдержав броневого натиска, беспорядочной толпой отступают.

Савелий Иванович снял кепку и задумчиво смотрел на танк. Антошке показалось, что лицо старика посветлело, расправились морщины.

— Здравствуй, родной! — как очень близкому человеку, сказал Савелий Иванович танку. — Вот и еще встретились с тобой, брат.

Мария Федоровна тревожно посмотрела на мужа, и тот, уловив этот взгляд, улыбнулся:

— Со мной все в порядке, Маша. Вот на таком же танке я был наводчиком. Как говорят, мы на своей боевой машине прошли огни и воды и медные трубы. Хорошо придумали кузнецкие металлурги — поставили машину на постамент. На такие танки надо молиться: они помогли нам выстоять и наголову разбить фашистов.

Всезнающий Яшка сказал:

— На комбинате варили броневую сталь для танков. От нее немецкие снаряды отскакивали. Правда ведь, Савелий Иванович?

— Я бы не сказал, что отскакивали — здесь все зависело от того места, куда попал снаряд. При лобовом попадании и впрямь отскакивали. Крепка была кузнецкая сталь, — сказал старик. — Недавно энциклопедию листал. Вдруг вижу фамилию Чалкова. И вспомнил — ту броню варил сталевар Чалков. Потом он подарил фронту большую партию автоматов, на которых была выгравирована его фамилия.

В заводоуправление Кузнецкого комбината Антошка входил под впечатлением увиденного.

В приемной секретаря парткома Антошка смотрел в окно и представлял, как Савелий Иванович, всматриваясь в окуляры, наводит пушку на фашистские танки, и они факелом вспыхивают от меткого выстрела нашей «тридцатьчетверки». И еще он представил сталевара Чалкова, который вручает солдатам свои автоматы и говорит:

— Мы будем достойны вас, дорогие солдаты. Наша броня — не подведет!

Почему-то Антошка представлял сталевара Чалкова в генеральских погонах, хотя понимал, что у него, может быть, нет никакого воинского звания — просто он очень хороший сталевар и хороший человек. И все равно, думал Антошка, Чалков если не военный, то гражданский генерал в сталеварском деле. Потому что везде должны быть люди, которых сейчас называют «маяками». По ним равняются другие. И чем такие люди не генералы в своем деле?

Антошка очнулся, когда Яшка ткнул его в бок и прошептал:

— Слышишь, нас приглашают.

Секретарь парткома, пожилой человек, одетый в черный, с иголочки, костюм, поднялся из-за стола и пошел навстречу Савелию Ивановичу:

— Рад приветствовать представителей нашего младшего брата — Запсиба, — мягко сказал он, пожимая руку старика. Хитро посмотрел на Антона с Яшкой и спросил: — К нам кадры на обучение? Хорошо, что заранее о смене думаете.

— И пришлем, — пообещал Савелий Иванович. — Вот только школу надо осилить.

— Школа не помеха — из-за парты пусть в цеха приходят нашему делу обучаться.

— Верно. Но сейчас мы как бы по военному делу, о временах далеких вспоминать приходится.

На груди у Савелия Ивановича позвякивали медали, блестела эмаль боевых и мирных орденов — «в разведку» он направился при всем параде, на этом настояла Мария Федоровна. И секретарь парткома обратил внимание на награды гостя.

— О военном лихолетье забывать противопоказано, — сказал он. — Присаживайтесь, я вас слушаю.

Савелий Иванович кивнул в сторону ребят и сказал:

— Пожалуй, они лучше меня расскажут.

И Антошка, волнуясь, сбивчиво начал рассказывать о том, что слышал от старой рыбачки на берегу Черного озера. Когда он вспомнил, что железяки, похожие на снаряды, видела и Марфуша, Яшка перебил Антона:

— Об этом я лучше знаю. Дело, товарищ секретарь, было так. Мы сидели на берегу, и Марфуша говорит: — Искупаемся. — А я возразил: — Не очень жарко. — Но Марфуша все равно полезла в воду. Я говорю: — Не заплывай далеко. — А она вглубь. Я кричу: — Плыви обратно! — А она и не думает. Потом нырнула. Я немного испугался, потому что ее долго не было. Потом вынырнула, подняла руку, а из горсти ил, как густые чернила, льется. — Ты что, дно достала? — спрашиваю я. А она говорит: — Достала. И на дне железяку нащупала.

Потом и при Антошке она ныряла и тоже железяки находила. А когда она начертила на земле форму этих железяк, я сразу понял, что они похожи на снаряды.

Секретарь парткома кивнул и сказал Савелию Ивановичу:

— Геройский парень. Как я понял, девочка здесь ни при чем, заслуга в том, что найдены снаряды, принадлежит ему.

— Выходит так, — вздохнул комендант.

— Почему же. Без Марфуши я бы не догадался, что на дне лежат снаряды, — скромно потупившись, сказал Яшка, не понимая пока, что взрослые смеются над его бахвальством.

— Говорят, «я» последняя буква в алфавите, а у нашего Якова она первой значится, — сказал Савелий Иванович. — Вы нас простите, товарищ секретарь, есть у Якова грешок — любит похвастать. Но мы его вылечим, это я, старый солдат, обещаю.

— Смотрите, — улыбнулся секретарь, — хвастунов мы даже на обучение не возьмем. А ваша Марфуша и впрямь девочка боевая. Дружить с такой — за честь надо считать.

Секретарь поддержал догадки Савелия Ивановича. Снаряды и впрямь могли увозить с Кузнецкого комбината на Черное озеро — место до недавнего времени глухое и мало посещаемое. В годы войны на комбинат для переплавки в мартенах с фронта поступали и танки, и пушки, и другое оружие. Прежде чем пустить его на металлолом, рабочие тщательно осматривали всю военную технику и нередко находили в танках снаряды. На свалку, были случаи, проникали мальчишки, и несколько человек подорвались на найденных минах, с которыми ребята очень вольно обращались.

Секретарь парткома поднял телефонную трубку и набрал номер.

— Здравствуй, Петр Петрович, — сказал он. — Можем мы найти по вашим бумагам человека, который в годы войны работал на приемке металлолома? Что меня интересует в частности? Снаряды, которые, кажется, попали от нас на дно озера — под бок нашему младшему брату Запсибу.

В трубку что-то говорили, и секретарь парткома пододвинул к себе перекидной календарь, стал записывать. Потом он поблагодарил собеседника и положил трубку.

— При нашем многотысячном коллективе, да еще спустя десятилетия, нужного человека найти не просто, — сказал он. — Но наши кадровики — молодцы!

Оказывается, начальник отдела кадров хорошо знает человека, который принимал весь металлолом, приходящий на комбинат, он жив-здоров и находится на заслуженном отдыхе. Его фамилия Кузьмин Илья Сидорович.

Дом по проспекту Металлургов, в котором жил Кузьмин, разведчики нашли сразу же. Облицованный плиткой, он выделялся среди других пятиэтажных зданий своей красотой и мощью. Во дворе, затененном высокими тополями, на скамейках сидели несколько человек и стучали костяшками домино.