А вернее, с маленькой заметочки в областной газете. В ней, между прочим, были строчки: «Путем скрещивания садовница вывела новый сорт голубой гортензии».

И мне, что называется, до зарезу захотелось увидеть эту садовницу-колдунью и голубую гортензию, красивый и редкий цветок, наверное, если она столько с ним возилась.

«Колдунья» оказалась высокой разговорчивой старухой. Провела в сад, усадила на скамейку, под которой был навален целый сноп лебеды. Когда узнала, что я приехал за голубой гортензией, рассмеялась:

— Молодой человек, голубая гортензия цветет еще со времен Адама и Евы. Только в наших краях почвы щелочные, и она чаще всего бывает розовой. На Кавказе же, куда ни посмотри, только голубую и увидишь. Там почвы кислые. Ничего я такого достойного внимания не сделала. А взяла да в горшок с розовой гортензией налила туда разведённых в воде квасцов. Вот она и посинела немного, на голубую стала походить.

Расстроенный, ехал я обратно в автобусе, вспоминая разговор со старой садовницей, и досадовал: очень уж мало, до обидного мало мы знаем о цветах!

Мчались мимо километровые столбы, проносились встречные машины, медленно поворачивались вокруг какой-то невидимой оси, спрятанной за степными распаханными курганами, копны соломы. А голубая гортензия не выходила из головы.

Почему этот цветок называют именно гортензией? Кажется, есть женское имя. Как получилось — цветок назвали женским именем или женщину по имени цветка? Есть и Маргарита и цветок маргаритка… Но как же все-таки с гортензией?

Однажды мне попалась книга по астрономии, и речь в ней шла о Галлее. Не спутайте его с Галилео Галилеем, жившим значительно раньше астронома Галлея.

Сопоставляя записи астрономов, Галлей заметил, что одна из комет появляется на небе через определенные промежутки времени. Он применил закон всемирного тяготения к исследованию пути ее движения и предсказал, что комета должна появиться в 1758 году. Комету назвали именем Галлея.

Но вот французский ученый Алексис Клеро вместе с ученой Гортензией Лепот…

Стоп, появилась Гортензия. Ну и что же такого? Это имя ученой, математика. Разве имеет она отношение к цветку?

Все же стал читать дальше и ахнул — вот она, разгадка тайны названия цветка!

Алексис Клеро и Гортензия Лепот произвели массу математических вычислений и доказали, что комета Галлея подойдет на самое близкое расстояние к Солнцу не в 1758 году, а лишь в апреле 1759 года.

Весь ученый мир с нетерпением ожидал этого времени. Задолго до апреля в небо были нацелены стволы телескопов с различных точек Земли. За месяц до предсказанного срока в небе появился яркий хвост кометы. Клеро и Лепот ошиблись всего на один месяц!

Тогда же произошло еще одно событие. Правда, не имевшее такого научного значения: во Францию привезли новый цветок из Индии. Парижская Академия наук решила прославить помощницу математика Клеро — Гортензию Лепот, и ее именем был назван безымянный индийский цветок.

Прошли годы. За это время я немало узнал о цветах, о работах селекционеров-опытников, создающих новые, невиданные ранее сорта. Все было настолько необычно, увлекательно, что я решил рассказать об этом…

«Радуга под окнами» — книжка прежде всего для вас, юные читатели. Вы сможете познакомиться с удивительным миром растений, которые окружают нас, с его особенностями, с его загадками. И, может быть, у кого-нибудь из вас возникнет желание сделать то, что пока не сделано.

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно знать, по крайней мере, две вещи: где находится вопрошающий поэт и в какое время года захотелось ему произвести анализ воздуха, настоенного на неведомых цветах. Ведь цветы на Кавказе — одни, на подмосковных равнинах — другие, а на мочажинах Большеземельских тундр — третьи. К тому же весенние и летние цветы на одном и том же месте, в одном и том же лесу или, скажем, на одной и той же поляне отличаются не меньше, чем выросшие в разных частях света.

Весна, уходя, забирает свои цветы, и на их месте распускаю летние. А когда приближается осень — лето спешит поскорее освободить леса и поляны для новых хозяев.

Если искать по цветам какую-нибудь поляну, то не всегда и отыщешь ее. Так, по свидетельству писательницы Павловой, и случилось однажды с навозным жуком. Встретился тот жук с веселой кобылкой, и она пригласила его к себе в гости на желтый луг:

— У нас цветут сурепка и свербига, одуванчики и лютики. Как блестят лепестки у лютика! В них видишь мордочку другой кобылки. Знаешь, как это бывает, когда глядишь в воду?

— Я прилечу к тебе и посмотрю, — сказал навозный жук.

И он стал собираться. Но по привычке все копался и копался. И прокопался очень долго. А когда полетел, то не нашел желтого луга. И при встрече пожаловался кобылке.

— Ах, — сказала кобылка, — да ведь луг-то теперь не желтый, а белый! Там цветут тмин и ромашки, дрема и подмаренник. Какие маленькие цветочки у подмаренника! Заберешься между ними — и точно облако вокруг тебя. А как пахнет!

— Я прилечу к тебе и понюхаю, — сказал навозный жук.

И он стал собираться. Но по привычке все копался и копался. И прокопался очень долго. А когда прилетел, то не нашел белого луга и при встрече пожаловался кобылке.

— Ах, — сказала кобылка, — да ведь луг-то теперь не белый, а лиловый. Там цветут колокольчик и скабиоза, полевая герань и мышиный горошек. Какие забавные усики у мышиного горошка! Он цепляется ими за травинки. И на них так славно качаться.

— Качайся на здоровье! — сказал навозный жук. — А я больше туда не полечу. Уж не расцветут ли там завтра черные цветы? Нет, я предпочитаю свою родную дорогу. Пыль всегда пыль. А серый цвет для глаза всего приятнее.

Эту сказку с полным правом можно назвать «сказкой-правдой». В ней сказочного — только что разговор веселой кобылки, родственницы травяного музыканта-кузнечика, с жуком. А все остальное — правда.

Почти у всех первых весенних цветов желтая окраска — результат воздействия на них света и температуры.

Иван Владимирович Мичурин считал, что когда-то на земле преобладали цветы преимущественно желтой окраски. В жарких странах это наблюдается и сейчас. Да и у нас многие розы, например, с весны — более светлых тонов, а ближе к осени темнеют.

— Как блестят лепестки у лютика! В них видишь мордочку другой кобылки. Знаешь, как это бывает, когда глядишь в воду?!

Помните, так говорила веселая попрыгунья-кобылка навозному жуку?

В наблюдательности ей отказать нельзя. Цветы, вернее околоцветники, у лютика и других его родственников — чистяка, калужницы, распускающихся ранней весной, — действительно блестят, словно отполированные.

А вот кто скажет, для чего им блеск?

Наверное, для того же, для чего нужен он отражателям в автомобильных фарах и в лампах, которые можно увидеть в некоторых врачебных кабинетах. Там блестящая поверхность рефлектора собирает лучи, идущие от лампы, и направляет их в определенное место.