Углубляемся в сердце заповедника. На память приходят приключенческие романы. Наш спутник Чаудри показывает нам слоновью тропу. Рано утром и вечером по этой тропе слоны проходят к водопою. Налево небольшое заболоченное место, окруженное вековыми деревьями, чуть поодаль — пруд с прозрачной водой.

Хочется хотя бы издали увидеть диких слонов. Но, к сожалению, нет времени ждать — слоны появятся лишь к вечеру, направляясь на водопой.

Вдоль дороги встречаем причудливые высокие глиняные столбы, напоминающие вышки готических храмов. Это муравейники, построенные термитами — тропическими муравьями. Они строят эти столбы высотой до двух метров.

Живописна и величественна природа Индии! Несмотря на зимнее время, на многих деревьях красивые цветы, какое-то цветущее растение, как плющ, перекидываясь с одного ствола на другой, обвивает его, образуя своеобразные гирлянды.

Навстречу нам идет группа индийских крестьян. Это люди из племени, живущего в джунглях и очень редко появляющегося в городах.

Одна из женщин несет на бедре совершенно голого мальчика лет четырех. Мы сразу же обратили внимание: у женщины блестящие, черные с синевой волосы, очевидно намазанные каким-то маслом. Волосы блестят на солнце и напоминают плохо надетый на голову парик. Индианки одеты в свои национальные костюмы, идут босиком; некоторые из них на головах держат глиняные сосуды. Женщин сопровождает высокого роста мужчина с добродушным лицом. Мы попросили разрешения сфотографировать всю группу. Но когда подошли к ней с лейкой, мальчик начал плакать — он нас испугался. Женщины тоже как-то недоверчиво смотрели на нас, но все же позволили себя сфотографировать.

Племя это называется «тодди» и известно тем, что в его среде много гипнотизеров. Говорят, что, живя в своих хижинах в диких джунглях, люди племени «тодди» обладают способностью гипнотизировать змей и таким образом защищают себя от них. И, как нас уверяли, звери тоже не трогают «тодди».

Мужчина из племени «тодди» стоял среди группы женщин. В руках у него был простой ножик с самодельной деревянной рукояткой. Он приветливо смотрел на нас. Я предложил ему сигарету, но он знаками показал, что не курит. «Тодди» не понимали нашего шофера-индийца, не понимали и господина Чаудри. Разговор происходил при помощи жестов.

Джунгли кончаются. Все выше и выше идет дорога. Она ведет нас в сердце голубых Нильгирийских гор. Это юг Индии.

Проезжаем район хорошо разделанных чайных и кофейных плантаций, принадлежащих богатому помещику. Сама земля напоминает своим цветом молотый жженый кофе.

Делаем небольшую остановку. Фотографируем великолепные пейзажи, цепи гор, которые чем дальше, тем становятся бледнее и в фиолетовой дымке на горизонте сливаются с небом.

Проезжаем селения с домами темнокоричневой окраски. Встречаем высоких мужчин с длинными черными волосами и черными бородами и почти черных женщин.

Все выше и выше уходит дорога. По обеим ее сторонам стоят причудливые деревья, с очень длинными стволами и короткими ветвями. Издали они напоминают наши северные елки. Ветки этих «елок» так коротки и их так много, что дерево кажется покрытым мхом. Пудовкин предлагает назвать эти высокие деревья «черкасовыми» (по моему росту).

Шофер наш плохо знает дорогу, и на разъездах, на поворотах мы спрашиваем, где надо свернуть, чтобы попасть в город Коимбатор.

Горная природа юга Индии изумительна. Мы поднялись высоко — пышущие зноем долины где-то внизу, свежий воздух насыщен ароматом цветов.

На нашем пути большое строительство. Множество индийцев вручную дробят крупные камни. Толпы женщин, подростков и детишек подносят к месту стройки в корзинах на головах щебенку. Никакого намека на машины, механизацию: нет даже камнедробилки! Конечно, человеческий труд стоит в Индии гроши, — предпринимателям он выгодней, чем машины. Тем более труд малолетних, — он почти совсем ничего не стоит, не охраняется законом.

На полях, на дорожных работах видим преимущественно женщин. В деревнях они тоже выполняют тяжелую, черную работу. Нас очень взволновало, когда наши спутники рассказали о полном бесправии индийской женщины, ее безрадостном положении. Мы, например, узнали о том, что вдова не имеет права второй раз выйти замуж. Становясь вдовой, женщина остригает голову и уже не имеет никакого будущего. А так как вдовой женщина в Индии может стать в пятнадцать-шестнадцать лет, то легко представить себе всю безысходность человека, который в такие молодые годы лишен прав полюбить, снова стать женой, матерью.

В Индии еще существует обычай выдавать девочек замуж в возрасте тринадцати-четырнадцати лет. Ранние браки влекут за собой высокую смертность, множество таких девочек-матерей погибает от родов.

Один индийский врач рассказывал, что, по далеко не полным данным, в Индии, до ее раздела на Индийский союз и Пакистан, ежегодно умирало во время родов не менее 200 000 матерей. Погибает примерно каждая десятая роженица!

Прогрессивные индийские деятели поднимали вопрос о том, чтобы закон разрешал вступление в брак не ранее шестнадцатилетнего возраста. На эту тему много писалось, о пагубных последствиях ранних браков даже ставились фильмы. Но все это не дало никаких результатов.

«А в старину, — говорили нам индийские друзья, — когда у нашего крестьянина из касты «неприкасаемых» появлялась на свет дочка, нередко ее просто уничтожали, топили, как котенка. Зачем растить бесправное существо?»

Бесправие женщин в Индии поистине вопиюще. Оно характеризуется хотя бы следующим: женщина владеет тем имуществом, которое надето на ней, в буквальном смысле этого слова. Следовательно, собственностью женщины в Индии являются только: ее одежда, кольца на пальцах ног и рук, серьги в ушах и в ноздре, ожерелья, запястья, браслеты на руках и ногах. Поэтому даже бедный крестьянин наделяет своих дочерей этими «богатствами», хотя бы простыми медными кольцами, серьгами, браслетами. И на окраинах городов, в деревнях вы обязательно встретите маленькую девочку, у которой в ноздре продета серьга, — пусть это простая медяшка, но это ее собственность, то, чем она может владеть, что у нее не имеют права отнять. Многие женщины-мусульманки, оставшиеся в Индии после ее раздела, закрывают лицо паранджой. Женщина-мусульманка не имеет права с непокрытым лицом показываться на глаза постороннему мужчине.

В царской России, в Средней Азии, существовал этот суровый закон шариата. В Советском Союзе он давно уничтожен, отошел в область предания. Свободная женщина Востока равноправна в социалистическом обществе, для нее открыты все дороги к творческой, созидательной жизни.

И мы невольно мрачнели, когда на дорогах встречали мусульманку, которая шла в парандже и сторонилась мужчин.

Смотрим на часы. Мы можем опоздать к самолету. Чаудри волнуется, так как он телеграфировал о нашем приезде сегодня в семь часов вечера и на аэродроме в Мадрасе нас должны встречать.

Начинается спуск с гор. Наши автомобили, словно вьюны, кружатся на одном месте, спускаясь по закрученной спиралью горной дороге. Проходит много времени. На дороге из-за скал неожиданно появляются «священные» быки, запряженные в повозки, навстречу мчатся машины. Вправо при повороте виднеется огромная масса зелени, густо заполнившей ущелье. Приближаемся, — это кроны пальм. Поднимаем головы — едва видно небо.

Спускаемся вниз более часа с перевала высотой в 3000 метров. Становится ясно: на самолет мы опаздываем. Мы проехали не 120—130 миль, как нам говорили, а все 200 миль!

Вот мы и внизу — едем по глубокому ущелью, среди пальм, которые уже видели сверху. В этом месте — пальмовые плантации. Так как пальмы очень высоки, то их вершин совсем не видно, и когда мы проезжаем мимо них, создается впечатление, будто по сторонам дороги воткнуто огромное количество толстых палок, от которых при быстрой езде рябит в глазах.

Еще есть возможность поспеть на самолет. Но где же находится аэродром? Расположен ли он до въезда в Коимбатор, или, чтобы до него добраться, надо проехать через город? Возникает новое препятствие: асфальтируют дорогу, и нам нужно пробираться по сплошному песку и пыли, совершив большой объезд.