— Эдик, я не вынесу если наша команда проиграет! Они должны победить! Нам же не забьют? Эдик, точно не забьют? — кричала возбужденная Ульяна. И когда судья остановил матч, она кинулась на шею нового знакомого и поцеловала его в губы.

Эдик не растерялся и, обняв Ульяну, продлил поцелуй. На экране стадиона и телевизорах во многих домах города крупным планам показали победный поцелуй смешного мужчины с бородой мальчика из сказки о потерянном времени и яркой болельщицы, пришедшей на стадион в одежде цвета выигравшей команды. Синие маленькие мячики, которые подкидывали всю игру на трибуне фанатов клуба запрыгали по стадиону, радуясь победе и размножаясь делением, как морские звезды. Эдик поймал один такой мяч и протянул его Ульяне. Ульяна все еще перевозбужденная игрой, схватила мяч и вдруг замерла. Мячик был мягкий и шершавый — и ощущение это в руке было очень знакомо ей. Как ни странно, она видела или скорее чувствовала, а может мысленно представляла точно такой же мячик во время сна, который так часто повторялся. Всегда, беря в руку синий маленький мячик, она ощущала его необычную мягкость и шершавую поверхность, и всегда после этого синий мячик летел в море, увлекая за собой большую рыжую собаку.

Полдня Марк искал пробку от ванной. Сначала он осмотрел все ящички «мойдодыра», заглянул во все коробочки, которые хранили невостребованную, давно подаренную кем-то морскую соль, а еще зубочистки, фигурное мыло в виде ракушек в полиэтиленовом пакете, одноразовые щетки и крошечные тюбики пасты из дорожного набора РЖД, салфетки, лезвия для бритвы и много всяких подобных вещиц. Пробки там не было. «Будто корова языком слизала». При открытии каждая коробочка источала парфюмерный аромат. В одной из них как-то пролился шампунь, в другой остались крошки от мыла ручной работы, в третьей пахло мятой и ментолом, четвертая благоухала приоткрытым пробником туалетной воды из мужского журнала. В носу перемешались все запахи. Даже специально натренированная собака ни за что бы не нашла пробку в этой суете благовоний. Марк открывал один ящик за другим, одну коробочку за другой, уже не осознавая, что он ищет, а наслаждаясь самим фактом вдыхания различных запахов. Отойдя от цели, он заглядывал в упаковку стирального порошка и откручивал пробку от геля для душа. Подержав в руке пробку от флакона с шоколадным ароматом, он вдруг вспомнил первоначальную задачу.

Подумав, Марк решил, что пробка могла упасть и несмотря на то, что это событие, скорее всего, произошло много лет назад, согнулся в три погибели, чтобы внимательно изучить пол возле раковины и всю прилегающую территорию. Говорят, что вещи обычно теряются в радиусе полуметра от места, где им стоило бы находиться, но случай с пробкой был не обычен. Ее нигде не было. Марк сел на край ванны и решил вычислить местонахождение «этой дряни», логически и по возможности спокойно: пробкой он не пользовался слишком давно, а это означает, что она может быть ровным счетом, где угодно. «Ищи на орле, на правом крыле». Марк вздохнул. Потом еле заметно улыбнулся и уже решил оставить эту затею. Ну, а как еще? Набрать ванную без пробки не получится и, главное, он то хотел побороть страх и даже сделал все от него зависящее!

Марк вышел на кухню, закурил, но почти сразу сигарета затушилась о край пепельницы, и он снова отправился на поиски. Под ванной обнаружились цветочные горшки, вложенные один в другой, давно потерянная пемза, кусочек мыла и небольшой клочок фольги от упаковки презерватива, который, как припоминалось имел какое-то смутное отношение к Алине. Все это аккуратно отправилось обратно под ванную. Пробки там не было.

Марк снова открыл все ящички «мойдодыра» и теперь заглядывал во все коробочки со словами «я ищу проклятую пробку от ванной», чтобы больше не отвлекаться от цели поиска и не проглядеть такую важную для него сейчас вещицу. К каким бы уловкам Марк не прибегал, отыскать пробку не получалось. «А ведь она где-то лежит и смеется!» — приговаривал озадаченный медведь, периодически вытирая пыльные или мыльные руки о свою шкуру.

Марк перевернул контейнер для грязного белья, но кроме чьих-то кружевных розовых трусиков и силиконовой листообразной вкладки в бюстгальтер, которая тоже напомнил Алину, ничего нового там не обнаружил.

После обследования ванной комнаты, Марк прочесал кухню, сам не понимая, чем может заниматься пробка в ящике с вилками и ложками или на сушке с тарелками. Но мало ли что ей могло прийти в голову? Покусывая большой палец, хозяин берлоги перерыл все ее содержимое, устроив приличный беспорядок и даже напугав рыб, которые спрятались в грот от шарящей по дну руки. Синодонтисы не хранили у себя пробку от ванной, это было, увы, более, чем очевидно!

Вторую половину дня Марк провел под ливнем и в магазинах, где пытался купить нужную пробку. Все варианты не подходили либо по диаметру, либо по толщине. Продавщица отдела «Все для дома» посоветовала купить детскую универсальную пробку-лепешку в магазине игрушек. Марк недовольно открыл брызнувший водой зонт, и не обращая внимания на промокший низ брюк и сырую обувь, двинулся со свойственным ему упрямством дальше.

Ветер был не сильный, но юркий и пронырливый. Ему всякий раз удавалось залезть под зонт и, дунув туда, вывернуть его наизнанку. Зонт трепыхался в сильной руке, пытаясь вырваться и улететь с надеждой не оказаться в ту же минуту в ближайшей луже. Прохожие тоже включились в эту игру, борьбу с шустрыми зонтами и противным ветром. Марку же казалось, что его зонт — это жар-птица, которую он схватил голыми руками и всячески пытается удержать несмотря на огненные капли холодного дождя. «Жар-птицы, как известно, умирают осенью и быть может это последняя живая, которую надо удержать именно сегодня — думал Марк, — до весны ждать нельзя, никак нельзя. Жар-птица у каждого своя, и упустив эту, можно никогда ее больше не встретить».

На крыльце магазина прятались от дождя две дамы — одна Фрекен Бок из мультфильма о Карлсоне, другая женщина, попробовавшая на вкус дохлую мышь и старающаяся скрыть свои ощущения от окружающих не слишком удачно. Та, что откусила часть грызуна трещала без остановки, задыхаясь посередине длинных предложений:

— Это девка завтра точно устроит нам большой скандал несмотря на то, что все знают, пуговицы надо срезать перед химчисткой. Почему мы должны за этим следить? Нужно говорить это каждому, кто поставил пятно, перепив алкоголя, или выльет на пиждак, как в ее случае видимо и было, полстакана подсолнечного масла? Да их столько за день приходит, что язык будет заплетаться от общения с каждым таким аккуратным посетителем. Свиньи они. Сви-ньи! Ты же знаешь, я не люблю лишних слов… А срезали бы сами, опять недовольны были бы. Сколько уж было криков по поводу мешочков с пуговицами?

Марк, наигравшись с зонтом, наконец, сложил его и зашел в магазин. Но любопытство, которое было ему так же не свойственно, как бегемоту кокетство, заставило его остановиться за стеклянными дверьми и дослушать монолог стервятника.

— Кроме того, эта особа сама не дала мне ничего сказать, она нападала на даму, стоящую в очереди перед ней, тоже порядочную грязнулю, красивую порядочную грязнулю. Та принесла ужасно испачканное пальто, да к тому же без одной пуговицы вовсе… Той с маслом не понравилось, что та без пуговицы задела ее краем «своих обносок», а та даже, по-моему, не слышала ее, стояла и о чем-то думала напряженно. Она ничего не ответила на все оскорбления, которые лились ручьем от той, что принесла костюм, облитый маслом. А пальто то, как будто по земле волочили. Может быть ее изнасиловали?

Фрекен Бок только открыла рот, чтобы поддержать домыслы подруги, как из магазина выскочил Марк и на одном дыхании выпалил:

— Прошу прощения, вы бы не могли сказать, где та химчистка и можно ли как-то найти ту женщину, которая сдала то пальто без пуговицы? — заразное «та», «ту» и «то» быстро прилипло к речи Марка.

— О, много вас таких быстрых, — начала было приемщица, но присмотревшись к обаятельному Марку, кокетливо сменила тон. — Химчистка то тут за углом, а женщина то вам зачем? Уж адресов мы не спрашиваем. Пальто ее будет готово где-то в среду. Уж она то вряд ли жалобу напишет, что той пуговицы нет. А от первой особы только и жди неприятностей….