До второго вторника месяца оставалось всего несколько дней, а стена уже сейчас кишела картинками и буквами, неумело собранными в слова и предложения вместе с орфографическими ошибками.

Надписи притягивают. Мало, кто из людей, умеющих читать, не обращает внимание на вывески, рекламные щиты, всевозможные баннеры и крупные объявления. Психотерапевт был тем редким человеком, который прошел вдоль всей стены и даже не взглянул на нее. Он смотрел на море. Вода была главным объектом его внимания. Вода занимала его мысли, будоражила воображение.

«Я уплыву далеко от берега. Я буду плыть и наслаждаться, как настоящий пловец. Нет я буду плыть, как плывет рыба. Так, как будто вода — моя естественная среда обитания!»

Недалеко от входа в парк Марк заметил молодую женщину. Он остановился. В этой незнакомке было что-то особенное, притягивающее. Нежно-голубое платье с цветами, босоножки на тоненьком каблучке, распущенные мягкие волосы, соломенная шляпка, изящные солнечные очки и что-то еще, манящее медведя, как сладкий с горчинкой васильковый мед. Море в одно мгновение перестало интересовать Марка. Он нашел нечто более занимательное.

— Извините! — Марк окликнул незнакомку, не успев сообразить, что же сказать.

Она обернулась, но посмотрела на него лишь вскользь.

— Хм, простите! — скомкал слова большой неуклюжий медведь. — Вы не могли бы…

— Не могли бы что? Я ничего не покупаю на улице, не беру рекламу и не даю указания, как куда пройти. Извините, — женщина по прежнему не смотрела на Марка. Она следила за собакой, которая брала апорт.

Марк подошел ближе. Нежные нотки цветочных духов дотронулись его носа и тут же — кончиков губ, медленно приподняв их.

Каждый день, выходя на улицу молодая женщина выбирала что и как одеть, долго стояла перед зеркалом и все ради встречи, роковой встречи. Хорошо выглядеть и ждать чего-то необычного вошло в привычку, затмевающую саму цель. Бывало, что она отзывалась на подобные «извините» в ожидании знакомства, радостно, приветливо, как собачка виляющая хвостом, отвечала окликнувшему ее мужчине, а оказывалось, что тот интересовался породой ее пса или узнавал, как пройти на пляж. Как-то раз симпатичный прохожий спросил ее имя, и она назвала. Да только он не представился, а пригласил ее, по имени, в стоматологическую клинику, листовки которой он и распространял. Было, конечно, и несколько случаев так называемых «курортных романов», которых женщина боялась больше всего. Общение с приезжими она всячески избегала.

— Нет. Я только хотел, — Марк совсем смутился, — познакомиться. Я — Марк.

Психотерапевт сам не понял, что сказал. В его арсенале было множество средств соблазнить особ противоположного пола. Каждой фразой он пользовался не более двух раз, но их было столько, что хватало на многие и многие непродолжительные связи. Некоторые фразы и шутки были глупые, некоторые вполне остроумные и оригинальные, но все до одной работали. Марк с легкостью заводил мимолетные знакомства и так же легко отказывался от них.

Первый раз в жизни у Марка появилась трудность в общении с женщиной. Он робел, краснел и бубнил что-то невнятное.

— Хотел познакомиться. Марк, — еще раз повторил он.

— Ульяна. Почему бы и не познакомиться с Марком? — слова сами спрыгнули с губ молодой женщины, глупая улыбка возникла на лице без приглашения.

Она не нашла, что еще можно сказать, чтобы продолжить разговор. В этот момент она ругала себя за то, что оказалась не готовой, что сразу забыла все ответы, которые не раз продумывала для этого случая. Ругала себя, что не поверила сегодня и что верила раньше и обманывалась. Она была очень занята обвинениями, выдвигаемыми себе самой. Но все же выделила мгновение и взглянула на Марка. И не смогла оторвать глаз. Это было наваждение. Обычное наваждение, которое сопровождало ее много лет. Ульяне снова показалось, что перед ней именно тот мужчина, который часто снится ей ночами.

— Я видела вас где-то раньше, — прошептала она.

— У меня тоже такое чувство. Я знал вас вечность, — ответил он.

— Я писала вам письма! — сказала она, словно находясь в бреду.

— Я читал их! — кивнул головой он.

— Но я их так и не отправила! — возразила она, пожав плечами.

— Не беспокойтесь. Они дошли, — уверил ее он.

Возникла пауза, во время которой оба успели перевести дух и приблизится друг к другу еще на пару шагов.

Молчание. Смущение.

— Это ваша собака? — Марк нарушил тишину и решил немного разрядить обстановку. Сделал он это интуитивно, по привычке, выработанной годами работы.

— Наша, — Ульяна не могла прийти в себя.

— Какая редкая порода! Я никогда не видел таких псов, — сделал еще одну попытку привести в чувства женщину Марк.

— Это гриффонский бретон! — Ульяна смотрела на Марка, не отрывая глаз.

— Хм. Гриффонский бретон. Интересное название.

Бретонский гриффон подбежал к хозяйке, чтобы проверить, не нужна ли его помощь, узнать, что за тип клеится к ней сегодня. Но Маша, девочка лет десяти, позвала его продолжить игру с палкой и тот удостоверившись, что все в порядке, побежал к ней.

— Какая у вас хорошая девочка! — сказал Марк, подразумевая «Как жаль, что вы замужем!»

— Это Маша. Она не девочка. То есть девочка, но не у меня. Это не моя дочь, — Ульяна многое отдала бы за то, чтобы все это тоже оказалось сном, и только завтра случилось бы наяву. Ей было ужасно стыдно за каждое сказанное слово.

— Ах, не ваша! Извините. Я и подумал, у вас не может быть такой взрослой дочери. Сестра?

— Нет-нет! Это соседская девочка. Маша очень любит животных. Родители не разрешают ей завести собаку. Вот она с нами и гуляет, — Ульяна понемногу отходила от шока. Всеми силами она пыталась спасти ситуацию и показать, что женщина, с которой захотел познакомиться сегодня Марк, адекватна. — А вы дома когда-нибудь держали каких-нибудь животных?

— Дааа! Конечно.

— А какие животные у вас были? — разговор завязывался и Ульяне становилось легче.

— Ну, разные! Всякие, — Марк не любил вопросы о домашних животных еще со школы. После пережитого кошмара в ванной комнате, он долго не решался взять под свою ответственность даже рыбок. Он серьезно полагал, что не сможет следить за ними, что и они могут утонуть, точнее наоборот.

— Какие, например?

В этот момент Марк, да и Ульяне вдруг показалось, что когда-то этот диалог уже был произнесен, но вспомнить когда и где, не получалось.

— Да рыбки. Рыбки у меня были!

— Сейчас нет?

— Мне пришлось их продать! Очень жалею. Хорошие рыбки были. Синодонтисы. Знаете?

Ульяна закашлялась. Непомусен снова подбежал к хозяйке, обнюхал Марка. Ульяна потрепала его за ухо и успокоила. Успокоила обоих:

— Марк, не бойтесь. Он не кусается. Непомусен, все хорошо, Марк не кусается! То есть… Свои!

— Синодонтисы живут у меня дома. Мир и Мора, — после значительной паузы ответила Ульяна.

Маша взяла поводок, чтобы пройти глубже в парк, где по обыкновению прогуливали Непомусена. Ульяна и Марк пошли по дорожке за ней.

— Мир и Мора, — тихо повторил Марк. — А вы случайно не теряли пуговицу, которую я потерял?

Ульяна вопросительно посмотрела на Марк, чуть сморщив лоб. Одна бровь приподнялась выше другой, между ними образовались ровные складочки.

— Почти два года назад, в октябре, вы не теряли пуговицу?

— Два года назад в октябре, я нашла свою собаку. В тот же вечер потеряла пуговицу с пальто. Почему вы спрашиваете? Кто вам сказал об этом? Кто вы?

Ульяна вспомнила про маньяка, о котором ее так настороженно предупреждала приемщица химчистки и испугалась.

— Не волнуйтесь! Вы же знаете меня, так? Я нашел пуговицу возле паба «Гринвич». Розовая с бусиной белой.

Ульяна снова пристально посмотрела на Марка. Это точно был человек из ее сна. Она подумала, что либо сходит с ума либо поводов для беспокойства у нее нет. Все казалось таким странным, нереальным и главное продуманным заранее.

— Это невозможно!