— Красивые лошади — приятное зрелище, — сказал Этвуд. — Думаю, мисс Брэдшоу будет вам признательна, если вы возьмёте её с собой.

Мистер Грейсон онемел и воззрился на Этвуда, очевидно надеясь, что ослышался, но Хильда взяла его под руку и, насмешливо улыбаясь, спросила, в какую сторону идти. Мистер Грейсон подавил горестный вздох, с немым укором посмотрел на Этвуда и повёл Хильду к конюшне так, словно тащил свой крест на Голгофу.

Джудит сидела в гостиной и листала довоенные рекламы курортов. Только Ален расположился в кресле напротив неё, как вошёл Этвуд.

— Посмотри, Филип. Тебе нравится? — спросила Джудит, показывая фотографию белоснежного отеля на берегу неправдоподобно синего моря.

— Да, дорогая.

— Если ты согласен, я выбираю его. Как ты думаешь, теперь туда можно поехать?

Этвуд взглянул на подпись под фотографией.

— Почему бы и нет? — меланхолично сказал он. — Вряд ли там что-нибудь изменилось.

— По-моему, тебе не очень-то нравится, — заметила Джудит.

Этвуд встрепенулся, изучил снимок внимательнее и одобрительно кивнул:

— У тебя чутьё на хорошие места. Помнится, кто-то из моих знакомых хвалил этот отель. Хоуленд или Мэрш. Скорее Хоуленд.

— Если Дик хвалил, значит, можно смело ехать.

— Да, дорогая, — снова сказал Этвуд.

То, что он второй раз произнёс те же самые слова, почему-то вызвало у Алена раздражение. «Будто другого сказать нечего», — подумал он. «Да, дорогая», «нет дорогая» — противно слушать!

— Нет, дорогая, — сказал в этот момент Этвуд, отвечая на какой-то вопрос Джудит, который Ален прослушал.

Ален не выдержал, встал и отошёл к стене, делая вид, будто изучает висевшую там картину и стараясь не слушать их разговор. Джудит вскоре ушла. Этвуд стоял у стола и хмуро взирал на груду реклам, насвистывая сквозь зубы како-то мрачный мотив. Ален пошевелился — Этвуд резко повернулся в его сторону.

— А, это вы. — Очевидно, он думал, что Ален тоже ушёл, и он находится здесь один. — Обожаю старинные шотландские мелодии, а вы?

— Если вы имеете в виду то, что пытались сейчас воспроизвести, то я не нахожу в этом мотиве ничего привлекательного. Дикая мелодия.

Этвуд усмехнулся.

— А мне нравится. Подходящий мотивчик.

«Иногда он бывает какой-то странный», — подумал Ален, — а сегодня особенно. Возможно, у него неприятности. Интересно, что он подразумевал, говоря об этом мотиве «подходящий»? Подходящий для чего?»

Тем временем Этвуд, словно забыв об Алене или сочтя разговор исчерпанным, подошёл к окну и стал рассеянно смотреть на окрестности. «Он похож на ипохондрика, — подумал Ален. — Невесёлая у них будет жизнь. «Да, дорогая», «нет дорогая» — тоска». Ему тоже стало тоскливо.

Часа два он провёл у себя, а потом направился в библиотеку. Дверь комнаты Хильды была чуть приоткрыта.

— …совсем не понравился, и он Нику тоже, — донёсся оттуда голос Кэт, — а всё из-за козы. — Ален непроизвольно замедлил шаг. — Ник увидел козу и сказал, что это коза его родственников, которую надо отвести домой. Она постоянно убегает и бродит где попало. Мы её поймали и повели в деревню, а по дороге встретили Филипа. Он как увидел козу, страшно разозлился. Сказал, что давно хочет выяснить, кто её хозяин и почему она пасётся чуть ли не в его парке. Ник тоже вспылил, и они поругались.

Тут Ален осознал, что стоит и подслушивает чужой разговор, а за дверью раздался звук приближающихся шагов — он растерялся и вместо того, чтобы спокойно последовать своим путём, юркнул за угол и там остановился. Выглянуть он не осмелился, но по лёгкости шагов определил, что это Кэт. Девушка прошла в свою, соседнюю, комнату. Не успел Ален уйти, как в коридоре снова послышались шаги, и в дверь комнаты Кэт постучали.

— Я должен извиниться перед вами, — послышался затем голос Этвуда. — очень сожалею, что в вашем присутствии позволил себе лишнее.

Больше Ален ничего не услышал (Этвуд вошёл внутрь) и направился в библиотеку.

Утром он проснулся необычно рано. Спать больше не хотелось, он потянулся, сел и пошарил на столике, разыскивая взятый из библиотеки альбом, не нашёл, обвёл взглядом комнату и обнаружил его на подоконнике. Подойдя к окну, он увидел внизу Этвуда, причём за весьма странным занятием: набрав горсть мелких камешков, он один за другим бросал их в чьё-то окно. Интуитивно почувствовав, что Этвуду будет неприятно обнаружить, что его заметили, Ален отодвинулся под прикрытием шторы. Филип, отбросив оставшиеся в руке камешки, делал знаки, смысл которых был ясен и Алену: он звал кого-то выйти и показывал на место, где будет ждать — у застеклённого павильона. Ален из любопытства последил за подъездом, но оттуда никто не появился. В доме было ещё два боковых выхода, и через четверть часа он понял, что дальнейшее наблюдение бесполезно. До завтрака было ещё далеко, и он решил, пока все спят, сходить на реку. Купаться по-настоящему он ещё не мог и собирался только зайти в воду, так чтобы не намочить плечо. Прихватив полотенце, Ален вышел из дома и направился через парк к реке. По дороге на глаза ему попался искусственный грот, и он вошёл туда, привлечённый журчанием воды; грот он видел и раньше, но внутри не был. В рассеянном сумраке грота светилась большая чаша из очень светлого, почти белого камня, из её середины била тонкая струйка воды и, рассыпаясь мелкими брызгами, с тихим плеском падала обратно. «Наверно, здесь очень красиво, когда на чашу падает солнечный свет, — подумал он. — Надо будет зайти сюда вечером, когда солнце низко; тогда здесь должно быть светло».

К плеску воды примешался звук человеческого голоса. Ален шагнул к выходу: на тропинке появился Этвуд с Кэт. После секундного колебания он отступил назад: ему казалось, что встреча с ним сейчас будет неприятна Этвуду, и он решил подождать, пока они пройдут мимо.

Этвуд с девушкой остановились напротив грота. Кэт, в лёгком цветастом платье, слишком лёгком для столь раннего часа, зябко поёжилась.

— Холодно? — спросил Этвуд.

— Когда идёшь, ничего, а на месте — зябко.

Она стояла, помахивая ярким красным цветком на длинном стебле в левой руке, а правой безуспешно убирая со лба волосы, которые дующий ей в спину ветер бросал на лицо. Ален ожидал, что Этвуд после её слов снимет пиджак и даст ей, однако он вместо этого вдруг взял её за талию, привлёк к себе и стал целовать. Очевидно, для Кэт это явилось такой же неожиданностью, как и для невольного свидетеля этой сцены; вначале она растерялась, а затем упёрлась в грудь Этвуда руками и попыталась оттолкнуть его, но он держал её крепко и не отпускал.

«Похоже, Томас прав, — подумал Ален. — Тоже мне, Дон-Жуан. Она же ещё совсем ребёнок, нашёл кому голову кружить. А я-то в каком идиотском положении оказался! И выходить теперь уже поздно. Только б они сюда не заглянули!»

Между тем Этвуд оторвался от её губ и отпустил девушку. Несколько секунд Кэт молча смотрела на него широко раскрытыми глазами, её приоткрытые губы подрагивали, словно она собиралась разрыдаться. На лице Этвуда отразилось смятение.

— Простите меня, — виновато сказал он, коснувшись её руки, Кэт, вздрогнув, отступила назад, и Этвуд опустил руку. — Мне не следовало этого делать. Почему вы плачете? Я вас напугал? Не бойтесь. Если хотите, я уйду.

— Нет, — едва слышно вымолвила девушка.

Очевидно, Этвуд не совсем понял, к чему относится её «нет», в его движениях сквозила нерешительность. Он снова коснулся её рук, и на этот раз она их не отдёрнула, тогда он медленно обнял её и, не встречая больше сопротивления, покрыл её лицо быстрыми, короткими поцелуями.

Ален прикинул, удастся ли ему незаметно выскользнуть из грота и убраться восвояси, но Этвуд с Кэт стояли слишком близко. На лице Кэт появилась робкая улыбка, и она обвила его шею руками.

«Совсем вскружил девчонке голову, — думал Ален, когда они ушли, так и не обнаружив его присутствия. — Положим, я сам не ангел, но заводить роман на глазах у своей невесты… да и с кем? Её лет шестнадцать — семнадцать, не больше. Если захотел поразвлечься, нашёл бы другую. Жаль её — такая милая… Однако она ведь знает, что Джудит — его невеста. Может, она поэтому вначале чуть не заплакала? Оттого, что для него это не всерьёз? Или просто от неожиданности? А с Ником он не из-за козы поругался, а из-за неё самой, это и дураку ясно. Если она и правда не поняла в чём дело, то значит, она ещё совсем ребёнок».