Его рука легко, спокойно и ритмично поглаживала ее по плечам, по спине… Как будто я испуганная зверушка, подумалось ей. И странное дело, она быстро успокоилась. За окном моросил дождь, а здесь, в комнате, было сумрачно и тепло. Огонь в камине потрескивал, отбрасывая оранжевые блики. Словно мы застыли в янтаре, лениво подумала Розмари.

Когда она отстранилась, чтобы разлить кофе, и потом не задумываясь вернулась в его объятия, это показалось ей совершенно естественным! Я не понимаю, изумленно подумала она.

— Это тихий вечер дома, — прошептал он, улыбаясь, и она смутилась, сообразив, что думала вслух. — Обычный тихий вечер. Точно такой же, какой ты провела бы, если бы была одна, правда?

— Не совсем, — улыбнулась Розмари. — Честно говоря, я планировала принять ванну и пораньше лечь в постель!

И прикусила язык. Он ласково улыбнулся:

— Тоже неплохой сценарий!

Его глаза были рядом. Его губы были совсем близко. Он осторожно взял ее за подбородок, и она послушно подставила лицо для поцелуя.

Нет, не послушно. С тихой радостью, как будто она долго ждала этой минуты. Его губы были теплые, бережные, он неторопливо касался ее губ, и она радостно тянулась ему навстречу. Его пальцы нежно и осторожно касались ее шеи, мочки уха, виска, и под его ласками страхи ее постепенно отступали, уступая место медленно нарастающему желанию. Она приглушенно застонала и закрыла глаза, притягивая его к себе. Ближе, ближе, так, чтобы почувствовать силу и тяжесть его тела. Но он оторвался от нее, поднялся на ноги и потянул за собой.

— Пора, милая. Пора в постель.

Обнявшись, рука в руке они отправились наверх.

Наверху он сказал:

— Сейчас я приготовлю тебе ванну. И вот еще что. Я подумал, что мне все-таки лучше лечь в комнате для гостей.

Она резко выдернула руку из его ладони. Что это за игры?! Ему, видно, доставляет удовольствие убедиться в своей неотразимости, а затем дать задний ход!

— Но почему? — прошептала она. — Ты…ты не хочешь меня?

— Я очень, очень хочу тебя, — раздельно произнес он. — И мне очень трудно сейчас отказаться от тебя. Так же трудно, как тогда, во Франции.

Она прикрыла глаза. Лучше не вспоминать о той ночи!

— Просто сейчас — неподходящее время для начала семейной жизни. Слишком много нерешенных вопросов. Я не хочу, чтобы они омрачали нашу жизнь. И потом, тебе действительно нужно время, ты была права. Тебе нужно постепенно привыкнуть к тому, что я всегда рядом. А я не уверен, что смогу сегодня быть достаточно терпеливым.

Она молчала, прислонившись к дверному косяку.

— Поверь, так будет лучше. А теперь прими ванну и ложись. Завтра будет тяжелый день.

Он наклонился к ней. Легко коснулся губами ее волос, но вдруг не выдержал и жадно завладел ее губами. Она горячо ответила на поцелуй, и они долго стояли, прижавшись друг к другу, пока он со стоном не отшатнулся.

— Мне трудно будет сегодня заснуть, — прошептал он и скрылся в своей комнате.

Она медленно отправилась в свою комнату и закрыла за собой дверь. Ее внушительная кровать переехала к ней из Большого дома после того, как Дейзи в очередной раз обновила обстановку. В тусклом свете ночника со своей единственной возложенной в середине подушкой кровать словно посмеивалась над ней. Еще одна одинокая ночь, бедняжка?

— Но сегодня кроме подушки на кровати было еще что-то. Розмари подошла поближе. Большая плоская коробка, завернутая в красивую блестящую бумагу и перевязанная длинными серебристыми лентами.

В последнее время Розмари редко баловала себя покупками. И теперь эта роскошная коробка заставила ее в восхищении ахнуть. Прежде чем открыть, она долго гладила глянцевые бока коробки и перебирала нарядные ленты. Наконец с замиранием сердца подняла крышку,

Сверху было несколько слоев невесомой шуршащей упаковочной бумаги, и Розмари осторожно приподняла ее. Внутри переливалось перламутровым блеском что-то невообразимо прекрасное. Розмари осторожно потянула, и в ее руках заструился невесомый шелк цвета сливок. Это была… Розмари не решилась бы назвать этот шедевр ночной сорочкой. Это был наряд для ночи любви. Розмари как зачарованная перебирала тонкие атласные бретельки, украшенные изысканными атласными цветами. Лиф тоже был расшит такими же цветами, каждый из которых представлял собой тончайшую вышивку по атласному шелку. Розмари улыбнулась. Вспоминал ли Алекс, покупая эту сорочку, как застал ее за разглядыванием бабушкиного рукоделия?

На, дне коробки обнаружилась карточка, на которой значилось кратко «от Алекса».

Это была чудесная вещь. Купленная специально для нее. Розмари нечасто покупала новые вещи. Но покупала только то, что было «для нее». И эта сорочка, Розмари чувствовала, станет её любимой. Мечтательно улыбаясь, Розмари долго рассматривала гладила и даже нюхала прелестный наряд. А когда услышала, что Алекс вышел из ванной и закрыл за собой дверь, решительно поднялась.

Вокруг ванны на бортиках стояли зажженные ароматические свечи. Вода тоже благоухала и пенилась. Розмари с наслаждением опустилась в ласкающую теплую воду. Пузырьки завихрились вокруг нее, легко пощипывая кожу, заставляя ее чуть вздрагивать в предвкушении. Прикрыв глаза, она сквозь ресницы поглядывала на свою чудесную новую сорочку, ожидавшую хозяйку на вешалке.

Выйдя из ванны, Розмари закуталась в махровую простыню и принялась расчесывать волосы. Она взмах за взмахом погружала щетку во влажные пряди, пока волосы не заблестели и не поднялись вокруг лица невесомым облаком.

Тогда она сбросила простыню и, мечтательно улыбаясь, стала втирать в тело душистый лосьон. И только после этого, волнуясь, надела через голову сорочку и завязала сзади атласный поясок.

Розмари критически оглядела себя в зеркало. Лиф облегал ее грудь, оставляя открытыми шею и плечи. Нежный шелк был того самого верного оттенка, который выгодно подчеркивал цвет ее лица. Это не был сексуальный наряд, но он был такой, какой нужно. Он делал ее прекрасной и желанной.

Сейчас ей нужна только смелость. И удача.

Из-под двери его комнаты пробивался свет, Она бесшумно повернула ручку и вошла. Он лежал, облокотясь на подушки, и читал. Халат у него на груди распахнулся, и смуглая кожа казалась совсем темной на фоне белой простыни. У нее закололо пальцы — так захотелось ей коснуться его кожи.

Он вскинул голову, пристально глядя на нее.

— Что случилось, Розмари?

— Я пришла показать тебе твой подарок. — Ее голос зазвучал низко и волнующе — она и не подозревала, что у нее такой голос. — И поблагодарить тебя. Это самая красивая ночная сорочка, которую я когда-либо надевала. И самый чудесный подарок из всех, что я получала.

Когда он заговорил, голос его показался ей холодноватым и равнодушным.

— Рад, что подарок тебе понравился.

Розмари растерялась. Неужели он не скажет, как она прекрасна и желанна? Неужели он отвергнет ее — опять?!

— Я думал… — Розмари почувствовала, что надежда вспыхнула с новой силой. — Я думал, что каждой девушке в первую брачную ночь нужно чувствовать себя принцессой.

— Разве у меня сегодня первая брачная ночь? Тогда почему я сплю одна? — дрожащим голосом прошептала она.

— Но я объяснил!

— Я помню. Но не принимаю твоих объяснений. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной, и меня не заботит, сможешь ты быть достаточно терпеливым или нет.

Он закрыл лицо ладонями.

— Милая, ты меня режешь без ножа. Пойми, я боюсь снова все испортить. Позволь мне поступить так, как я считаю правильным, иначе…

— Пожалуйста, попробуй хоть раз сделать, так, как я считаю правильным, — улыбнулась Розмари. — А я думаю, что сегодня мы должны быть вместе.

Она чуть повернулась, чтобы он мог рассмотреть ее всю. Она знала, что он видит: облако блестящих волос, глаза затуманенные желанием, губы чуть припухли от недавних поцелуев, шелк сорочки отбрасывает жемчужные тени на нежную кожу.

— Только твоя кровать очень узкая, — лукаво прищурилась она. — В моей нам будет удобнее. Пожалуйста, захвати свою подушку.