Нужно постараться, чтобы больше с ней такого не произошло. Вздохнув, Розмари в сотый раз перевернулась на другой бок. Она стала сильнее, и то, что сегодня она напрочь выбита из колеи, объясняется лишь неожиданностью случайного столкновения.

Она болезненно сморщилась — в памяти всплыла другая случайная встреча. Это было воспоминание, которое Розмари тщетно пыталась загнать в подсознание уже многие месяцы. Но оно продолжало терзать ее, всплывая в памяти с такой отчетливостью, словно произошло это вчера, а не много месяцев назад.

Был девичник. Одна из сотрудниц Розмари выходила замуж. Вот она и пригласила подружек отметить замечательное событие после работ. Выбрали бар неподалеку от редакции. У Розмари была срочная работа, и она опоздала. Когда она отыскала подружек, те уже основательно накачались шампанским. Они громко разговаривали, глупо хихикали, щеки у них разрумянились, глаза горели, и им явно не хватало впечатлений. Розмари поморщилась — она не любила подвыпивших компаний.

На них уже поглядывали — большинство посетителей в баре были мужчины. Кое-кто одобрительно, кто-то осуждающе, а один — с нескрываемым презрением.

Он стоял чуть в стороне, в конце длинной барной стойки, полуобернувшись к своему спутнику. Безупречный деловой костюм без единой морщинки. Высокий, крупный мужчина, черты лица резкие и значительные, взгляд глубоко посаженных серых глаз колючий и холодный. Твердый рот плотно сжат, губы искривлены в сардонической усмешке. Интересное лицо, вдруг подумала Розмари, облизнув неожиданно пересохшие губы. И не только лицо. Что-то было в этом человеке, какая-то аура, которая притягивала к нему взгляды. От него исходило ощущение силы и бесстрашия, а еще — необъяснимой власти над людьми.

Прищурив глаза, он окинул ленивым взглядом стайку возбужденных девчонок, и его взгляд остановился на Розмари. Кровь прилила к ее лицу, а горло непроизвольно сжалось, заставив ее хватать ртом воздух. Зрачки его прищуренных глаз словно пронзили ее, припечатав к спинке стула. Пока она боролась с собой, пытаясь вернуть самообладание, он равнодушно отвел взгляд и отвернулся.

Медленно, медленно Розмари возвращалась к действительности. Подружка подтолкнула ее локтем.

— Ты знаешь этого типа?

— Впервые вижу, — покачала головой Розмари.

Делая вид, что не произошло ничего необычного, она взяла свой бокал и сделала глоток.

— Во всяком случае, он — лучшее из имеющегося в наличии, — заявила новоиспеченная невеста. — А вообще-то место противное и скучное. Зря мы сюда пришли.

— Вот и давайте повеселимся. Как раньше, помните? На счет раз-два-три мы берем свои стаканы и пьем до дна. А кто последний, тот выполняет задание.

Розмари безмолвно застонала. О, только не это! В этом соревновании можно было даже не пытаться выпить бокал до дна — она все равно окажется проигравшей. Она и стакан воды не могла выпить, не поперхнувшись! Но не хотелось огорчать компанию. В прошлый раз девушки славно повеселились, воткнув ей в прическу соломинки из своих коктейлей и заставив ее в таком виде идти до дома. По дороге она, впрочем, с аппетитом съела все нанизанные на соломинки оливки, а подружки завидовали.

Вот и теперь она взяла в руки бокал и стала ждать сигнала. Как она и боялась, девушки ее опередили и, хихикая, ждали, пока она допьет свой коктейль. Натянуто улыбаясь, Розмари ждала, пока подружки определят ее участь. Что ей предстоит сделать? Вылететь в каминную трубу верхом на метле? Устроить стриптиз?

Вдруг Бекки восторженно взвизгнула и в глазах у нее заплясали чертенята.

— Придумала! Придумала! Пусть Розмари подойдет к этому противному типу и предложит десять фунтов за поцелуй! Хочется посмотреть на его физиономию!

— Ох, пожалуйста, только не это, — начала было встревоженная Розмари.

Что-то ей подсказывало, что с этим человеком шутки плохи!

Но девчонок было не остановить!

— Давай-давай, — подбадривала ее компания. — А то мы придумаем что-нибудь похуже!

Розмари, как во сне, полезла в сумку и достала — десять фунтов. Этот последний бокал был явно лишний. В голове у нее звенело, музыка доносилась как будто издалека.

Она подумала о том, что ни для одной из ее подружек не составило бы проблемы сделать то, что предстоит ей. Любая из девушек уже летела бы навстречу приключению, нетерпеливо стремясь поставить заносчивого незнакомца на место, но Розмари не такая. Радом с незнакомыми людьми она чувствовала себя неловко, а чтобы заговорить с чужим человеком, она должна была собрать в кулак всю свою волю. А этот мужчина… Да она не осмелилась бы спросить у него, которой час!

Может, ей повезет, и он просто не обратит на нее внимания. Очередная подвыпившая дурочка, вот и все. Но если ей не повезет, то придется все-таки поцеловать его. Или позволить ему поцеловать ее!

Давай же, мысленно прикрикнула она на себя. Покончи с этим и можешь с чистой совестью отправляться домой.

Изобразив на лице улыбку, она двинулась к стойке бара. Розмари с трудом переставляла ноги, словно к щиколоткам были привязаны кирпичи. Ей едва удавалось не раскачиваться и ставить ступни прямо. Она пыталась придумать, что она ему скажет. Но слова не желали складываться во фразы.

Маневры Розмари не остались не замеченными. Ее противник (и почему она сразу же стала воспринимать его как противника?) полуобернулся и наблюдал за ее приближением. Взгляд холодный и непроницаемый, на лице ни тени улыбки. Розмари ускорила шаги.

— Привет!

От страха у нее сдавило горло, и вместо слов вырвался какой-то скрип.

Он недоуменно приподнял брови.

— Что вам угодно?

Она улыбнулась еще шире, но в глаза ему смотреть боялась. Протянув к нему руку, она раскрыла ладонь и показала десятифунтовую бумажку.

— Я хочу купить поцелуй.

Неожиданно она поняла, что все разговоры вокруг смолкли. Ее обволакивало молчание, заинтересованное и тревожное.

— И только?

Он откинулся назад, прислонившись к стойке бара. Смерил ее взглядом, окинул с ног до головы, медленно и лениво. Он словно раздевает меня, в панике подумала Розмари. Как будто один из тех ужасных снов, когда ты оказываешься голой в толпе незнакомых людей, вдруг стал явью. Ей захотелось прикрыться, до того было стыдно. Здравый смысл велел ей убираться прочь от греха подальше, но она не могла найти в себе сил уйти.

Беспомощно, словно кролик под взглядом удава, она смотрела, как он не спеша достал свой бумажник и вынул оттуда одну, нет, целых две пятидесятифунтовых банкноты. Помахав бумажками у нее перед носом, он насмешливо улыбнулся и сказал тихо, но отчетливо:

— Имею встречное предложение. За эти деньги я желаю получить несколько больше, чем поцелуй. Идет?

Сколько раз потом она придумывала достойный ответ, остроумный, резкий, который бы поставил наглеца на место и сделал бы ее победительницей в глазах праздных подвыпивших зевак. Тогда же она замерла, чувствуя, как щеки пылают румянцем, а к глазам подступают слезы унижения. Она кожей чувствовала унизительные насмешливые взгляды, слышала непристойный шепоток за спиной.

— Даже не мечтайте, — выдохнула она наконец каким-то неуверенным, чужим голосом.

Повернулась и ринулась прочь, отчаянно стараясь, чтобы это не выглядело как бегство. Теперь ее уже не шатало из стороны в сторону — хмель улетучился мгновенно от холодного душа унижения, который она только что получила от высокомерного незнакомца. Она плотно сжала губы, стараясь не расплакаться, не дать другим увидеть ее позор. И в то же время она ясно сознавала, что незнакомца винить не в чем. Она сама позволила вовлечь себя в эту унизительную игру, по своей вине оказалась в таком ужасном позорном положении. Она сама и ее неумение сказать нет, сделать что-то наперекор.

— Ну что? Что он сказал? — с жадным нетерпением накинулись на нее подружки.

— Ничего, — с деланным безразличием пожала плечами Розмари. — Мне, как всегда, не повезло. Наткнулась на типа, у которого чувство юмора начисто атрофировано. Он мне отказал.