— Она-то ничего, а вот Джейк попал в больницу.

— О Господи! Я ей позвоню. Вероятно, это связано с нервами. Он в последнее время работал на износ.

— Никогда не понимала, как политики ухитряются работать на износ. Язык у них стирается, что ли? Впрочем, Джейк мне нравится, и мне его жаль. Приятный парень. И с Карлой они друг другу подходят.

— Что ж, бывают и удачные браки, надо это признать.

— Дон, я вот что думаю… Карла теперь приехать не сможет, так что, может быть, ты попросишь Лену? Прием для вас всех очень важен, а я…

Слезы заблестели в черных глазах Эсамар. Дон отвел взгляд. Все понятно. Она всегда терялась в присутствии знатных родственников, а официальные приемы ненавидела всей душой, стараясь забиться во время них в самый дальний уголок дома. Собственно, приемы в Доме на Сваях были редкостью. Клайд Фергюсон просто лопнул бы от злости, если бы ему предложили устроить светский прием. Однако после его смерти многое переменилось.

Через несколько дней Дому предстояло принять всех Арьеда, а также толпу влиятельных бизнесменов и политиков из Каракаса, Венесуэлы, Нью-Йорка и Буэнос-Айреса. Такая обширная география объяснялась очень просто: Арьеда были богаты, влиятельны и честолюбивы, владели алмазными приисками и нефтяными скважинами, занимались политикой и бизнесом, а Дон Фергюсон волею судеб являлся официальным главой семейства. То, что глава семейства предпочитал объезжать лошадей и бродить с винчестером по сельве, для остальных членов семьи являлось фактом, достойным всяческого сожаления.

Дон мрачно уставился на реку. Слезы Эсамар его трогали — но и раздражали.

— Перестань. Успокойся, Эса! Не всем дано устраивать пышные приемы, только и всего. Между нами говоря, подобное умение отнюдь не свидетельствует о большом уме или таланте. Просто организаторские способности…

— Я же вижу, как они все на меня смотрят. Карла, Франческа, Родриго — все!

— Все они не протянут в сельве и двух часов, если их оставить в одиночестве. Родриго потащит в рот что-нибудь ядовитое, Карла сойдет с ума без телефона, а Франческа сломает ногу на своих каблуках. Угомонись, матушка Эсамар. Пусть они занимаются своим привычным делом, а ты просто будь собой.

Он видел, как Эсамар бросила взгляд в сторону большого портрета Исабель, висевшего в гостиной. Дон знал, о чем думает маленькая женщина. О том, что никогда в жизни ей не добиться и десятой доли того восхищения и преклонения, которое внушала окружающим первая и единственно любимая жена Клайда Фергюсона.

Неожиданно он спросил:

— Эса… Почему ты вышла за отца?

Она вскинула на него черные тоскливые глаза.

— Не думаю, что ты это поймешь, Дон. Я любила его. Всем сердцем. С самого первого дня, когда он только появился в нашем селении. Я была девчонкой, а он… он был Дикое Сердце, белый бог, сильный, угрюмый и очень красивый. Самый красивый на свете. Я думала, что смогу заставить его сердце оттаять. Я ошиблась. Только и всего.

Эсамар легко поднялась на ноги и пошла прочь, плечи ее устало поникли. Дон проводил ее полным сожаления взглядом. Она была хорошей женщиной, Эсамар Фергюсон, и заслуживала лучшей участи.

Дон позвонил Карле и в течение получаса выслушивал сбивчивый монолог.

Джейк попал в больницу в ужасном состоянии, ультразвук показал, что у него сильное сужение сосудов, тромб и небольшая язва желудка, но сейчас все нормально, хотя какое может быть нормально, ведь Дон знает, сколько Джейк работал в последнее время, эта избирательная кампания, чтоб ее черти взяли, даже хорошо, что ему стало так плохо, а не то так бы и работал, ничего, теперь полежит, полечится, передохнет, все обойдется, но, разумеется, она не отойдет от него ни на шаг, это совершенно исключено, единственное, что ее страшно огорчает, так это то, что она так подвела Дона и милочку Эсамар, прямо непонятно, как милочка Эсамар справится, ведь она, хм, не слишком опытна в подобных делах…

Тут Карла прервалась, чтобы глотнуть водички, и Дон смог вставить пару слов, в том смысле, что ничего-ничего, они прекрасно справятся и без Карлы… Но тут сестрица вновь затараторила. Путая при этом английский и испанский самым безбожным образом, она сообщила Дону, что все устроит сама, раз уж из-за нее они пострадали. У нее есть на примете чудная молодая особа, англичанка, Карла пригрела ее пару месяцев назад, в Каракас она, особа, приехала на стажировку, потому что, видишь ли, Дон, она пишет в самые разные толстые журналы статьи, то есть даже не статьи, а целые разделы…

— Карла! У меня сейчас тоже сосуды сузятся. Зачем мне особа из толстого журнала?

— О, Дон, она просто замечательная! А пишет она о еде.

— О еде?!

— Ну да! Она эксперт по ресторанам. Не то, чтобы она была настоящим шеф-поваром, но готовить умеет и в винах разбирается, сервировка тоже ее конек, так что лучшего распорядителя приема просто не найти! Ее зовут Дженнифер, Дженнифер О'Хара, как Скарлетт, а в Каракасе она собиралась изучить латиноамериканскую кухню, но будет рада помочь, тем более сельва…

— Карла! В сельве нет ресторанов.

— Дон! Ты меня достал! У тебя манеры охотника за скальпами! Короче говоря, она позвонит сегодня вечером, и если тебе понравится ее голос, то завтра утром она будет в Доме на Сваях.

— Интересно, каким образом?

— Не придуривайся. У нас есть самолет, ты забыл? Все, целую.

Дон осторожно опустил раскаленную трубку на рычажки телефона. Бедный Джейк! Немудрено, что у него сузились сосуды.

Он успел забыть о грядущем звонке мисс Дженнифер О'Хара. День на ранчо был, как и всегда, заполнен делами до отказа. Звонков тоже было много, агент семьи Фергюсонов почти собрал группу очередных богатеньких искателей приключений и интересовался, когда Дон сможет заняться ими. Потом жеребилась кобыла, потом Эсамар предложила съездить на просеку и посмотреть, как идет строительство нового кораля, куда они планировали запустить мустангов, потом на лодке приплыли соседи, Розита и Пабло Фернандесы…

К вечеру Дон мечтал только об одном: тихий отдых в полном одиночестве на прохладном ночном сквознячке. Немного горячего матэ, сахарный тростник — и тишина.

Дон Фергюсон уже позволил себе расслабиться, как вдруг раздался телефонный звонок. Он чертыхнулся и взял трубку.

— Мистер Фергюсон? Карла должна была предупредить вас о моем звонке. Я — Дженнифер О'Хара.

Ох уж эти ирландцы! В ухе Дона Фергюсонажурчал весенний ручеек, веселый, маленький, звонкий, переливчатый и невыразимо очаровательный. Кроме типично ирландского журчания голос незнакомки обладал еще одной особенностью: он был сладок, точно мед диких пчел. Дон едва удержался, чтобы не облизнуть губы. Чертовка Карла была права: достаточно услышать мисс О'Хара, чтобы немедленно согласиться на ее приезд. Ну, а коли она еще и готовить умеет! У нее наверняка прекрасная фигура, маленькая изящная грудь, стройные, но крутые бедра и мягкие вьющиеся волосы.

— Мисс О'Хара, я действительно ждал вашего звонка, и Карла действительно меня предупредила. Могла бы и не предупреждать, просто прислать вашу фотографию. Ручаюсь, ваша внешность под стать вашему голосу, а он очарователен.

Серебристый смех в трубке.

— Полагаю, вы сможете оценить мою внешность при встрече, если она состоится. Вы, наверное, хотите задать мне пару вопросов?

— Конечно. Во-первых, у вас уже был опыт подобных… мероприятий?

— Пожалуй, не таких крупных и значительных, но это не страшно. Размер в данном случае значения не имеет. Карла, должно быть, рассказала вам, чем я занимаюсь. Добавлю, что у моих родителей ресторан в Лондоне, я с детства помогала им, а когда подросла, мне доверяли организацию разных торжеств. Могу назвать Рождество у Билли Магуайра, вы, наверное, его знаете, большая шишка в пиаре и рекламе…

— Bay! Если он остался доволен, то вы — волшебница. Билли страшный привереда.

И еще бабник, каких мало. Лондонский бомонд шутил, что для того, чтобы заснуть, можно считать овец — или любовниц Билли Магуайра.