— Я вас вызвал, чтобы сообщить две новости, — в тон ему заговорил шеф. — Хорошую и плохую. С какой начать?

— С хорошей, разумеется.

— Мы нашли вашего бывшего руководителя, профессора Зухеля. И он почти согласился к нам присоединиться.

Улыбка сползла с упитанной физиономии Раскова, он невольно подобрался в кресле.

— В самом деле?.. Я бы предпочел с ним не встречаться, господин Энгельс.

— Вот тебе раз! — развеселился хозяин кабинета. — А я думал, вы обрадуетесь. Ведь профессор так вас ценил, уважал, доверял… Ладно, что–нибудь придумаем. Просто он нам нужен позарез. Сроки поджимают, а вы со своим «Новым сознанием» уже полгода топчетесь на одном месте! Вот мне и приходится усиливать команду.

— А… какая плохая новость? — совсем сник Расков.

— Из той же оперы, — перешел на жесткий тон шеф. — С Нового года отменяются все выходные. Забудьте про ваши баньки, рестораны, прогулки по девочкам! Вся «Группа перспективных исследований» переводится на казарменное положение. Работаем в режиме форс–мажора! Ясно?

— Понятно, — Расков загасил сигарету. — Где вы его хоть нашли? Он же вроде в бега ударился.

— У наших конкурентов, естественно, — хищно улыбнулся хозяин кабинета. — Вы что–нибудь слышали о научном центре «Юность мира», Виктор Михайлович?

— Н–нет…

— Вот и я — нет. До недавнего времени. Скромные ребята, надо сказать, но шустрые! Успели найти вашего учителя раньше нас. Профессор Зухель теперь трудится в «Юности». А это несправедливо, согласитесь?

Расков молча кивнул, уставившись на вазу с алыми гвоздиками, стоящую на журнальном столике в дальнем углу кабинета.

— Ну, вот мы и решили это исправить. Завтра утром, думаю, вы с ним повидаетесь, — бодро закончил шеф.

— Лучше не надо, — вздохнул Расков и поднялся. — Я могу идти, господин Энгельс?

— Конечно, конечно, — махнул рукой тот, отворачиваясь к ноутбуку. — Работайте, Виктор Михайлович!

***

В два часа пополудни Белогора по спутниковому каналу связи вызвал Рысь.

— Привет, волхв! Ты где сейчас?

— Еду по МКАД в вашу сторону. Буду через час, есть затруднения на дороге.

— Поторопись, Стас, тут что–то назревает.

— Откуда информация?

— Внешний периметр уже дважды был нарушен. Первый раз это оказалась белка. Уселась, зараза, прямо на теплодатчик! — Рысь коротко хохотнул. — А вторым нарушителем стала собака…

— Ну и в чем криминал? — не понял Белогор, выруливая на обочину и пристраиваясь в хвост нахальному лендроверу.

— Да уж больно странная псина. Умудрилась побывать чуть ли не у всех постов и зданий. Такое впечатление, будто специально все высматривала!

— Миша, у тебя слишком богатое воображение. Просто любопытная собака…

— Нет, Стас, не просто. Дятел сказал, что у нее очень необычный ошейник был. Толстый, широкий, и с какими–то нахлобучками, сильно смахивавшими на микрокамеры!

— Так вы что, ее не поймали? — изумился Белогор.

— Не смогли, волхв. Больно шустрая псина оказалась. А стрелять средь бела дня не решились, — голос Рыси заметно погрустнел.

— Мда, не нравится мне все это! — рассердился Белогор. — Давайте–ка, не расслабляйтесь там. Сделай ребятам правильное внушение, не случилось бы чего…

— Лады, волхв! До встречи.

Белогор переключил спутниковый смартфон на режим автопоиска и в течение минуты поймал волну «гаишников». Секреты их волхву были ни к чему, а вот реальное положение на дорогах узнать всегда полезно.

Лендровер впереди резко прибавил скорость, Белогор тоже вдавил акселератор, не дав стряхнуть себя с хвоста. Езда по обочине помимо незаконности таила в себе еще и довольно большой риск, особенно зимой. Однако пока впереди шел такой «танк», можно было не опасаться неприятностей, важно не расслабляться.

Но не прошло и пяти минут, как вызов по спутниковому каналу повторился.

— Волхв, накаркал я! — Рысь шумно дышал в трубку, словно запыхался от быстрого бега.

— Выкладывай покороче, — сдержанно приказал Белогор, не отрывая глаз от кормы лендровера.

— Барсук только что снял ворону! Прямо влет!..

— Зачем?

— Говорит, разведку производила. Воздушную!

Белогор едва не выпустил руль.

— Ты в своем уме, Миша? Какая еще воздушная разведка?!

— Слушай, Стас, я понимаю, что звучит глупо, но у этой вороны… — голос Рыси отдалился, — …какая–то хрень на брюхе подвешена… Не можем понять — что… Барсук из дробовика бил, так половина заряда в эту штуку угодила.

— Так, — Белогор резко выдохнул. — Это уже серьезно, Миша. Ничего без меня не трогайте! Ты понял? Ни–че–го! Постараюсь приехать как можно быстрее. Отбой!

***

Возле поворота на поселок Юность, по имени которого назывался и бывший санаторий, на обочине стоял микроавтобус со знаками Службы метеонаблюдения. К нему не торопясь подошел молодой человек в бело–синей лыжной куртке, глянул на бледный диск солнца, уже цепляющийся за верхушки сосен, и коротко стукнул в боковую дверь машины. Она бесшумно откатилась, и человек исчез внутри салона.

Микроавтобус действительно был буквально нашпигован некой сложной аппаратурой, возможно, и пригодной для метеонаблюдений, но люди, работавшие сейчас на ней, погодой явно не интересовались. На двух больших мониторах они смотрели весьма необычный фильм, точнее прямой репортаж, снимаемый с высоты от пятидесяти до ста метров. На одном мониторе был виден лесной массив с вкраплениями разноцветных построек и рассекающая его серая лента шоссе. На втором под камерой расстилалась широкая белая долина с редкими купами голых черных кустов и таких же деревьев. На третьем мониторе царила густая серая рябь.

Парень расстегнул свою бело–синюю куртку и подсел к такому же спортивного вида товарищу за молчащим монитором.

— Что–то случилось, Юрик?

— Да вот, вырубилась моя Каркуша, — сокрушенно покрутил головой тот. — Не пойму, в чем дело.

— И давно?

— Минут десять как…

— А где она у тебя патрулировала?

— Над санаторием. В том–то и дело! — Юрик принялся стучать по клавишам терминала, поглядывая на мерцающий экран. — Ни черта не выходит!..

— Ладно, не расстраивайся ты так, — хлопнул его по плечу приятель. — На вот, держи, — он протянул ему банку пива и достал из кармана вторую — для себя. — Запустим еще одну птичку. А Каркушу твою, наверное, подстрелили.

— С чего ты взял?

— Да вышел я из магазина, что как раз напротив ворот санатория, и слышу хлопок такой, раскатистый. Будто дуплетом кто–то шмальнул из ружья. Аккурат со стороны санатория.

— Блин! И ты молчал?! — Юрик отставил вскрытую банку и схватился за мобильник.

— А чего такого–то? — не понял приятель, отхлебывая пиво. — Птицу пожалел?

— Дубина! Каркуша не просто птица — разведчик!.. — Юрик прижал трубку к уху. — Але, это я, Владимир Генрихович. Похоже, нас раскрыли!.. Каркуша пропала. И видеосигнал тоже. Спицын говорит, что слышал ружейный выстрел примерно в то же время на территории объекта… Есть «сворачиваться»!.. — Он повернулся к своим напарникам. — Отзывайте птичек. Мы сваливаем.

Спустя несколько минут на крышу микроавтобуса спланировали две крупные вороны. Они что–то каркнули друг другу, словно делясь впечатлениями, затем из автобуса вышел человек в лыжной куртке с большой сетчатой клеткой. Он раскрыл дверцу клетки, и обе птицы, как по команде, нырнули внутрь.

Человек забрался обратно в салон, автобус лихо развернулся и покатил в сторону Москвы.

***

Как ни старался Белогор, но когда подъехал к воротам с надписью «Санаторий «Юность». Собственность Министерства обороны РФ», солнце уже скрылось за зубчатой стеной ельника, что подковой охватывал территорию центра с востока и юга. Волхв посмотрел на часы — четверть шестого. Чтобы преодолеть каких–то тридцать километров от МКАДа ему понадобилось почти полтора часа! Уму непостижимо!

Ворота раскрылись автоматически, пропуская замурзанную темно–зеленую «хундайку». Из будки охраны вышел парень в пятнистом зимнем комбезе с дубинкой на поясе и «бляхой» рации на левом плече.