— Такого?
— Да.
— Со мной что-то не так?
— Зачем тебе «Зона»?
Молчу.
— Вот и мне нечего сказать… Обычно люди сразу же начинают что-то говорить. Обрисовывать причину, своё состояние, желание ощутить какие-то там эмоции… Они думают, что чем быстрее меня «уломают», тем проще будет потом…
— И что же?.. Действительно проще?
— Хм… — Он кладёт ладони на стол. Сцепляет пальцы… Только сейчас замечаю, что он левша. — Понятия не имею…
— ???
— Я никого до этого не водил. Ты — первый?
— Но почему?
— Вот и я спрашиваю — почему? Что ты там забыл?
Молчу. Смотрю поверх Волкова, хотя и не понимаю, как это выходит — мой собеседник неимоверно широк в плечах. Насквозь такого не просмотришь. Но всё же каким-то образом мне это удаётся…
За соседним столиком — пожилой кореец. Хотя, собственно, почему именно кореец?.. Он может быть кем угодно… если ты конечно не дипломированный этнограф, способный определить принадлежность к определённой национальности по одним лишь контурам черепа… Но он именно кореец — мне не нужен соответствующий документ, чтобы это с уверенностью констатировать! Причём сторонник коммунизма… Я вижу значок на отвороте его серого пиджака — на нём миниатюрный флажок Северной Кореи… Старик, вздрагивает от малейшего шума, вздыхает и смотрит на меня взглядом, полным отчаяния. Что он тут забыл?
То же, что и я?..
Мы синхронно вздрагиваем. Читаю в раскосых глазах истину: он знает, куда лечу я, как и понимает, что я догадываюсь, куда именно возвращается он сам!.. Понятия не имею, как это происходит — я словно на секунду коснулся чужого сознания!..
Я возвращаюсь в СССР, потому что в окружающей действительности больше ничего не осталось. У меня. Я всё растерял в суете этого безумного мира…
Волков нетерпеливо сопит.
Я отвечаю, что просто хочу вернуться назад… Врать про книгу просто нет смысла. Я даже не помню, когда именно, это превратилось в ложь…
Он выдыхает через нос и молча протягивает мне докторское удостоверение. Оказывается, я дипломированный врач-уролог…
Май 1985 года. Украинская ССР. Чернобыльский район. Припять.
«15 мая, среда.
Всю неделю светит солнышко… Но у меня нет настроения. Не знаю почему. Наверное, из-за 9 мая. Мне всегда грустно в этот день и потом, когда он проходит. Наверное, я слишком впечатлительная. Хотя, скорее всего, всему виной тот страшный сон, в котором на меня кричал синий мертвец… Я не могу вспомнить, что именно ему было нужно… Как ни стараюсь… А стараться совсем не хочется! Да, я понимаю, что надо вспомнить, но всё равно не могу заставить себя это сделать…
Мне просто страшно.
Сегодня первый день, после последней записи, как у меня появились осознанные мысли. Наверное, просто нужно было время. Не знаю, что делать, если вдруг доктор попросит показать дневник… Я стараюсь помечать отдельные моменты, за которые я наверняка получу, если кто-нибудь их прочтёт…
(как же сложно жить с дневником!..)
Мне постоянно кажется, что я попала в другой мир! Все местные жители могут запросто прочесть мои мысли… А я их — нет! Как же им всем повезло!..
Я не знаю, что мне делать… На следующих выходных обойду остальные библиотеки. Может найду хоть что-нибудь, что прольёт свет на мою болезнь… Надежды практически нет, но чего-то ещё мне просто не остаётся. Я чувствую, что они подкрадываются всё ближе. Ведь раньше мёртвый человек никогда не посещал мои сны… Хотя, возможно, я этого просто не помню…
На 9 мая папа не работал.*
Пометка. Я буду писать 9 мая, а не День Победы. Если что, потом исправлю.
Так вот, папа не работал, а мама осталась сидеть с Павликом (он совсем плох). Ещё бы, он искупался в ледяной воде, после чего, ко всему, какое-то время оставался на ветру! Хоть и весна, но с его горлом лучше так не делать…
Павлик сам мне во всём признался. Оказывается, он записался в яхт-клуб, а накануне 1 мая, свалился с причала… Как свалился и почему записался, — не сказал. Он вообще еле говорит… Мне всё это кажется странным… Не то, что Павлик не может говорить, а что проделал всё это втайне от родителей… и от меня! Раньше он мне сразу же обо всём рассказывал… Хотя, кажется, я знаю причину… Он видит, что я становлюсь умнее. Точнее расторопнее. Дневник, если и не лечит, то просто очень сильно влияет на мою память!..
Павлик понял, что я могу проболтаться… Но зачем столько таинственности?!
Странно. Мне кажется, что что-то происходит. Причём и с Павликом тоже…
9 мая была возможность радоваться… Но вот этого-то, как раз и не хотелось. Папа понимает мои чувства. Он вообще очень легко со мной объясняется и никогда не спорит. Естественно, в пределах разумного… Он просто даёт мне тот или иной совет и предлагает самой во всём разобраться. Мой папа — самый лучший!
Папа, я тебя люблю!
…С утра всё так же, что и на Первомай. Только меньше улыбок и радости. По-моему, их вообще нет… Постовой на пересечении Курчатова и Ленина на этот раз просто козырнул.
Грустно.
Вместо «Дерева дружбы» все направляются на Набережную, к памятнику воинам-освободителям. Это огромный валун тёмно-коричневого цвета, на котором висит памятная табличка — знак памяти всем тем, кто пал в боях за нашу солнечную Родину!.. Он установлен на набережной между двумя тенистыми берёзками — они пока ещё маленькие, но обязательно вырастут!.. Я знаю, что воинам тут хорошо… Особенно, когда с Припяти дует прохладный ветерок… Он пахнет рыбной чешуёй… Отдаёт дымом… Домом… Я не могу больше писать… Лапка в груди не хочет этого…»
«17 мая, пятница.
Вчера весь день занималась. Не могла писать что-то от себя…
В среду мне сделалось совсем плохо… Я весь вечер психовала. Это из-за того, что пыталась описать свои чувства на Набережной… Мама на меня сильно ругалась. Она переживает за Павлика…
Какая же я дурёха! Думаю только о себе!
Мамочка, прости меня, пожалуйста!.. И ты, Павлик, тоже!.. Обещаю, что больше никогда вас не расстрою! Никогда — никогда!..
9-го был ещё фильм в «Прометее»… Я постоянно останавливаюсь возле статуи на углу здания кинотеатра и просто смотрю на неё. Какой же он всё-таки сильный и мужественный, этот Прометей! Он смог принести огонь в собственных ладонях и просто так подарить его нуждающимся людям!.. Он совсем как мой папа! Я так и сказала… Папа улыбнулся и потрепал меня по волосам. Потом взял косичку и принялся меня ею щекотать — он постоянно так делает, когда мне грустно!
Я рассмеялась впервые за день!..
Папа, я тебя люблю!
…Потом мы гуляли по улице Огнёва, вдоль набережной. Сидели в кафе у самой воды. На противоположном берегу ветер гнул молоденькие берёзки. Я не утерпела… Подошла к самой воде и встала ногами на перекладину заграждения — я так всегда делаю: встаю на нижнюю планку, перевешиваюсь через перила и смотрю в прозрачную воду… Я даже видела, как в волнах плещутся блестящие рыбёшки. Лапка в моей груди снова заскребла… Но теперь вовсе не от грусти. Мне было так хорошо!!! Я не хотела, чтобы этот день закончился… Вот бы растянуть его на целую вечность!
Если это и возможно, то подвластно лишь богу.*
Пометка. Вырвать!!!
Ближе к вечеру, направились на Энтузиастов… Роза ветров в парке сегодня не прельщала… Играла медленная военная музыка, отчего мне снова погрустнело… Папа предложил покататься на аттракционах. Я только кивнула и ещё раз прокатилась на «Чёртовом» колесе!
Той же ночью мне приснился странный сон… Мы стоим с мамой у «Чёртова» колеса, как стояли в очереди на Первомай… но вокруг никого нет… А перед нами оранжевая табличка с пожухлой краской… Там написано… Точно не помню… Там написано: «Ввиду того, что никто не пришёл, открытие аттракциона отложено… на Вечность!..» Я не понимаю, что это значит!..
Мне кажется, что я никогда не каталась на «Чёртовом» колесе…
В тот вечер я, ко всему, пропускаю «парад колясок». Вернее не пропускаю, его просто нет. На площади организован концерт. На летней сцене, перед главным входом в ДК «Энергетик» множество артистов и музыкантов. Я понимаю, что для «лукошек» сегодня тут слишком шумно. Дожидаюсь заката, после чего плетусь домой… Сижу на балконе, вслушиваюсь в далёкие мотивы. Как только начинается салют, иду спать…»