Она кивнула. Он припустился бегом и скрылся в увивавшей дом зелени.

Джоди настороже сидела в машине. Она приглядывалась и прислушивалась, но стекла вскоре запотели, и потому смотреть в окно стало без толку. А из звуков только и слышалось, как скрипят на ветру деревья да стучат по крыше машины капли дождя.

Ожидание казалось нестерпимым. Взвинченные нервы были на пределе, и вдруг дверца внезапно распахнулась!

Взвизгнув, она подскочила, потом поняла, что это Рик.

— Все в порядке, Джоди, — встревоженно сказал он. — Простите, я не хотел вас пугать. Я отослал полицейских в управление. В доме они никого не нашли, но вы правы, там все вверх дном. Не передумали сделать обход?

От смущения ее бросило в краску. Она откашлялась.

— Это вы простите меня. Не знаю, что на меня нашло. Обычно меня не так легко испугать. Наверно, из-за ветра с дождем, да еще этот старый дом… Нет, не передумала, я непременно хочу осмотреть его. Может быть, вы что-нибудь мне подскажете. Я же совсем не знаю, что за человек была моя бабушка…

Рик помог ей выбраться на тротуар.

— Арета Колдуэлл любила одиночество. Никогда не жаловала компаний, а уж после того, как умер ее муж, стала совсем затворницей. Даже в магазины не выходила, ей все доставляли на дом.

Пробравшись сквозь заросли кустарника, они поднялись по лестнице.

— Последние два или три года она провела в этом большом пустом доме совсем одна.

Рик снял с пояса фонарик, распахнул парадную дверь и первым вошел внутрь.

— Я поднял шторы, но тут все равно темновато. Держите меня за руку и постарайтесь не споткнуться.

Она взяла его за руку — та оказалась большой, сильной, мозолистой. Он щелкнул фонариком и повел лучом света по комнате. Разруха была в точности такой, как она ее впервые увидела.

Рик шел с ней по нижнему этажу, где располагались гостиная, столовая, кухня, кладовка и ванная. Всюду высоченные потолки, простор, мрак и беспорядок. По полу разбросаны газеты и журналы. Все покрыто застарелой грязью. Хозяйка не прибиралась совсем или делала это в последний раз давным-давно. Пахло плесенью и помойкой.

— Вы уверены, что бабка Арета жила в этом свинарнике? — недоверчиво переспросила Джоди.

— Увы, да. Много лет назад она ясно дала понять, что хочет, чтобы ее оставили в покое, поэтому и люди, и агентства перестали предлагать ей свою помощь. Вероятно, только в самом конце жизни она все-таки обратилась к врачу, раз умерла в больнице.

Они осмотрели четыре спальни и ванную наверху, где все было в столь же плачевном состоянии, и Джоди отказалась от своего плана пожить в этом доме, пока она в Коппер-Каньоне. Ни за что на свете она тут не останется!

— Вы осмотрели полуподвальный этаж? — спросила она, когда они уже уходили.

— Да. Там только старая мебель и ящики со всяким хламом. Я проверил, не прячется ли кто, но ничего там не трогал. Надеюсь, вы не собираетесь здесь жить?

— Ни за что! — Ее даже передернуло. — Я собиралась, но теперь, когда это увидела… Здесь есть гостиница или мотель?

— Что-нибудь найдем. А пока лучше бы починить замок. Хорошо хоть окна целы.

Снова пришлось под дождем мчаться к машине.

Джоди основательно продрогла и продолжала дрожать, даже когда Рик включил отопление. Джинсы, туфли, ноги в туфлях — все было мокрое; и с парки, и с капюшона лилась вода.

— Вас хоть выжимай, — взглянув на нее, прокомментировал Рик. — Сейчас поедем в управление, возьмем ваш багаж и найдем местечко, где вы могли бы принять душ и переодеться в сухое, а уж потом направимся в банк потолковать с Лаури.

Похоже, он все решил за нее, но она не стала протестовать. Только бы поскорей согреться!

Переложив чемодан из багажника ее машины в свою, Рик снова уселся за руль.

— Предлагаю сделать все это у меня дома, — сказал он, включая зажигание, — или, если угодно, в доме моих родителей. Почти уверен, что мама на месте.

Джоди подумала.

— Не хотелось бы беспокоить ваших родителей, — пробормотала она. — Но ведь вы начальник полиции. Мне с вами надежно. Если не верить вам, то кому ж тогда верить?

Он хмыкнул.

— Не забывайте, я еще и мужчина. Так что поаккуратней с доверчивостью.

— Вы серьезно? — улыбнулась Джоди.

Он потряс головой.

— Нет. Я держу свои низменные инстинкты под контролем. Но чтобы вам было поспокойней, завезу вас к себе, а сам на полчасика отправлюсь по делам.

— Сколько вам со мной хлопот, — пробормотала она.

— Ничего подобного, — сказал он, трогая с места. — Мне правда нужно сделать несколько телефонных звонков. Сорока пяти минут хватит?

Джоди заверила, что вполне, и очень скоро они подъехали к милому желтому коттеджу на улочке, которой следовало бы называться улицей Малиновок, но называлась она Галечная терраса, хотя поблизости не было ни гальки, ни террас.

Октябрьский ветер срывал с кустов и деревьев остатки листвы, но было видно, что весной и летом тут зелено. Планировка коттеджа оказалась обычной: две спальни, а из гостиной через раздвижную стеклянную дверь — выход на деревянную веранду. Дом стоял на холме, и с веранды открывался прекрасный вид на далекие горы.

— Очень красиво, — одобрила Джоди.

Это было настоящее холостяцкое гнездышко с мебелью из натурального дерева, обитой кожей, с бежевыми стенами, на которых висели яркие пейзажи и изображения животных. Здесь было уютно, обжито и чувствовалось присутствие хозяина. Место, куда приходят после рабочего дня, где можно отдохнуть и, если вздумается, развлечься.

— Меня устраивает, — сказал Рик, шагая впереди с ее чемоданом и косметичкой. — Располагайтесь в хозяйской спальне. Полотенца — в шкафу, шампунь и прочее — в ванной. Все в вашем полном распоряжении.

Они вошли в спальню, и он положил чемодан прямо на застилающее огромную кровать покрывало — дорогое, стеганое, в коричнево-оранжевых тонах. Джоди открыла было рот, чтобы запротестовать, но Рик уже выходил из комнаты.

— Вернусь через три четверти часа, — бросил он через плечо и закрыл за собой дверь.

Первый национальный банк размещался в двухэтажном здании из красного кирпича на углу второго квартала Главной улицы. Выйдя из полицейской машины, Джоди заметила наискосок серое здание с большой вывеской: «Гражданский банк». Она хмыкнула:

— Почему это ваши банки стоят один напротив другого?

Рик усмехнулся.

— Понятия не имею. Гражданский, впрочем, появился первым, он уже был городской достопримечательностью, когда построили Первый национальный.

За то время, что Джоди принимала душ и переодевалась, дождь кончился, а ветер утих. Они вошли в банк и, миновав кабинки клерков, проследовали в комнату, где за столом, поставленным между двух дверей, сидела средних лет женщина.

— Добрый вечер, Вера, — сказал Рик, когда она подняла глаза. — Мы можем поговорить с Харланом?

Вера улыбнулась.

— Конечно, шеф, он у себя. Проходите.

Рик поблагодарил и повел Джоди к первой двери. Та оказалась незапертой.

— Привет, Харлан. У меня к тебе дело. Найдешь минутку?

Мужчина, сидевший за письменным столом, оторвался от бумаг.

— Разумеется, Рик, входи же.

Они оказались в кабинете — небольшом, обставленном опрятно и со вкусом. Хозяин поднялся из-за стола и посмотрел на Джоди с любопытством и восхищением. Она порадовалась, что переоделась в платье и что в двубортном плаще на подкладке, купленном два года назад, ей тепло и уютно.

— Харлан, — сказал Рик, — хочу представить тебе Джоди Хопкинс из Цинциннати. Она внучатая племянница Ареты Колдуэлл, душеприказчиком которой ты являешься.

Так вот с кем она разговаривала по междугородному телефону после кончины бабки… На крупного банкира не похож, но, впрочем, не похож и на провинциала. Серый костюм, белая сорочка, синий узорчатый галстук, темные волосы с проседью начинают редеть.

Он моргнул, но за толстыми стеклами очков в тяжелой оправе было не разглядеть, какого цвета у него глаза — светло-карие или зеленоватые.