Он проследил за ее взглядом. Неподалеку от них за колонной в инвалидном кресле сидела старушка и, бормоча что-то себе под нос, покачивалась из стороны в сторону. По лицу Маргарет было видно — она страдает.

Артур подошел к старушке, присел рядом. Белые волосы, как пушинки одуванчика, окружали ее голову.

— Здравствуйте, — сказал он, беря в свою ее тяжелую, с набрякшими венами ладонь.

Старушка улыбнулась, но ее глаза оставались безучастными.

— Как вы поживаете? — задал он вопрос, уже зная, что не получит ответа.

— Ах, миссис Снарк, вы, наверное, заждались? — раздалось совсем рядом. Женщина в голубом приталенном халате клонилась над старушкой. — Пойдемте в столовую. Сегодня у нас мюсли с молоком и булочка с марципаном. Вы же сладкоежка, я знаю.

Ведомое медсестрой кресло со старушкой скрылось за поворотом.

— Славная старушка, — сказал он подошедшей Маргарите.

— Была славной, — сказала она сухо.

— Она твоя родственница? — осторожно спросил он, глядя в ее бледное лицо.

Маргарет отрицательно покачала головой.

— Колетт — соседка бабушки. Когда-то громкоголосой была, любила плотничать. А сейчас… Сам видел. — Она вздохнула. — У тетушки Колетт и моей бабушки дома стояли рядом. Соседки то ссорились, то мирились. Весело жили. — Маргарет улыбнулась, как будто извиняясь. — Пойдем, отвезешь меня, я устала.

Он обнял ее за плечи, она не сопротивлялась. Они двинулись по гулкому коридору к выходу. Артур распахнул перед Маргарет дверь. На улице хозяйничал холодный ветер, небо хмурилось. Маргарет стянула борта пальто, но застегивать его не стала.

— Когда же наконец будет настоящая весна? Так хочется тепла!.. — простонала она, вжимая голову в плечи.

— Будет, будет. Немного терпения, и все будет. И весна, и солнце. Все зацветет, зачирикает, — говорил он ей, будто успокаивал ребенка. — Что захочешь…

— Я хочу домой, — сказала она строго.

— Подожди здесь, я подгоню машину, — заторопился он.

Затаив дыхание, Артур завел мотор и скосил взгляд в сторону пассажирского сиденья — на темном фоне окна профиль Маргарет выглядел как камея на бархате. Выражение лица замкнутое, но уже не страдальческое и напряженное. О чем на этот раз она думает, что вспоминает? Или решает, остаться с ним или уйти? И тогда уже точно навсегда!

Артур тряхнул головой, отбрасывая тяжелые мысли, и сосредоточился на дороге. Вел он машину уверенно, он знал, куда везет Маргарет.

Он увидел знак поворота, и машина соскользнула на периферийную дорогу. Похоже, Маргарет не смотрела по сторонам и не замечала, что они едут в противоположном от ее дома направлении.

Артур снова посмотрел на Маргарет. По-прежнему красива, а может быть, даже красивее, чем была раньше. Его жена сохранила свою сексуальность, но появилось в ней нечто незнакомое ему: скрытая сила и в то же время хрупкость. В накинутом на обнаженные плечи пальто Она напоминала ему экзотическую птицу: взмахнет крыльями — и перелетит океан, а схвати ее, посади в клетку — погибнет.

Машину подбросило на ухабе, Маргарет поморщилась.

— Мне кажется, мы едем не той дорогой.

— Ты не волнуйся, не заблудимся, — сказал он поспешно. — Еще немного, и мы будем на месте.

Маргарет откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза.

— Похоже на бегство, — вдруг сказала она.

— Или на похищение? — настороженно подал реплику Артур. И тут же торопливо, с подобострастными нотками в голосе добавил: — Закрой глаза и поспи. Я буду осторожно вести машину. Не тревожься. Все будет хорошо.

— Будет… — Она закрыла глаза. — Куда ты меня везешь? А впрочем, мне все равно.

Артур внутренне ликовал. Первый пункт его плана сработал! Он отвезет ее в местечко, где они провели свой медовый месяц. Пусть Маргарет снова почувствует себя новобрачной.

Он вел машину, Маргарет тихо посапывала рядом. Наконец они подъехали к коттеджу. Как только машина остановилась, Маргарет открыла глаза, осмотрелась.

— Что ж… Будем считать, что мы выпали из времени. Догадываюсь, это наш коттедж номер три?

Артур кивнул, радуясь, что она спокойно восприняла это маленькое приключение.

Когда они вошли в дом, их встретил администратор. Немного взволнованный, с румянцем во всю щеку, он суетливо распахнул перед ними двери. Дохнуло теплом.

— С утра мы перенесли сюда электрический радиатор, прогрели все помещение. Как вы просили, я развел в камине огонь.

Удостоверившись, что постояльцы довольны, он выскользнул за дверь. Артур помог Маргарет снять пальто, усадил ее в кресло перед камином, укрыл пледом.

— Выпьешь вина или лучше виски? — спросил он заботливо.

Она неопределенно пожала плечами. Артур отошел и вскоре вернулся к ней с бокалом, на треть наполненным виски.

— Выпей немного, расслабься. Я пока подброшу поленьев. Я знаю, тебе нравится, когда потрескивают дрова в камине. Мне тоже по душе живое тепло горящего дерева. Кстати, ты проголодалась?

Маргарет не ответила и снова закрыла глаза. Знал бы Артур, каких сил ей стоило казаться равнодушной! Трудно, ох как трудно снова оказаться рядом с дорогим и по-настоящему родным ей человеком. Пронзительная боль обиды, которую она почти два года испытывала при воспоминании о своем муже, в последнее время растворилась. Пришло понимание — вероятно, она просто не та женщина, которую он хотел бы каждый день видеть рядом с собой. Или ему не нужна жена, достаточно любовницы, с которой он бы проводил приятно время, а потом снова возвращался в свою привычную обстановку, к работе… к своей матери. Леди Сэридан… Знает ли Снежная королева, так про себя Маргарет называла мать Артура, где и с кем проводит время ее сын? Или сейчас ей не до него, нужно спасать свое супружество? Льюис Сэридан все же оставил свою жену ради Вэл Кэнсли. Маргарет знала, что отец Артура давно встречается с владелицей галереи на Мэдисон-стрит, но не решалась сказать о том Артуру. Ведь он буквально боготворил своих родителей, считая их брак безупречным. Но ей понятен выбор сэра Сэридана. Сдержанность и безупречные манеры хороши на светских приемах, в супружеской спальне ценятся иные качества.

Маргарет не испытывала злорадства по отношению к леди Сэридан. Каждый проходит свой путь боли и разочарований.

С тех пор как они с Артуром расстались, у нее были мужчины.

Она пошла на сближение с Оскаром, чтобы заглушить боль от предательства Артура. Маргарет просила мужа сопроводить ее на фестиваль, от которого она так много ждала, а он предпочел провести время на яхте в компании какой-то красотки. Что ж, она сблизилась с Оскаром, чтобы отомстить Артуру. Как говорится, око за око. После того как у нее произошел нервный срыв и ей пришлось снять свою кандидатуру с конкурса, который сопровождал музыкальный фестиваль, она согласилась на предложение Оскара уединиться в шотландской деревушке.

Она осталась с ним, и каждый день приносил ей все новые и новые испытания. Маргарет не любила Оскара, в том для нее не было сомнений. Он был сильным, волевым, но чуждым ей. Слишком продуманным в каждом своем поступке, слишком рациональным и слишком жестким. Он требовал от нее полного подчинения себе, своим желаниям.

— Ты моя рабыня, — шептал он, беря ее лицо в свои вымытые до стерильности ладони.

— Я твоя. Да, я вся твоя, — отвечала она ему.

Маргарет знала, что именно это он хотел слышать от нее, в то время как ее обуревали совсем иные чувства. Она презирала себя за то, что была столь легкомысленна и согласилась заточить себя в далекой горной деревушке. Ей не с кем, кроме Оскара, было перемолвиться словечком, некому пожаловаться. Проходил день за днем, но они ничуть не становились ближе. Она ощущала в своей душе не тихую благодарную радость, но тяжесть печали. Она чувствовала себя уничтоженной и разбитой настолько, что дрожала каждая жилочка, был напряжен каждый нерв. Оскар не понимал ее, да и не хотел понять. Он хотел управлять ею, как кукловод марионеткой.