Медленно, но уверенно продвигаясь с запада на восток, Марко Поло близлежащие области постоянно называет «страной Тангут», что вполне допустимо, поскольку на протяжении почти двухсот лет они действительно контролировались тангутами, захватившими обширные пространства и создавшими крепкое в военном отношении государство Си Ся (Западная Ся). Последнее мужественно сражалось с полчищами Чингисхана и было уничтожено только после длительных и кровопролитных войн. Путешественник прибыл сюда всего через пятьдесят лет после того, как тангутская династия прекратила существование.

По его словам, Канпичион (Ганьчжоу) — «большой, величественный город» в Тангуте, «самый главный и важный» «в целой области». Из местных жителей он упоминает мусульман и христиан, у которых три прекрасные церкви, но главное внимание уделяет «идолопоклонникам», т. е. коренному населению: «Берут до тридцати жен и больше, смотря кто как богат или сколько сможет содержать…. Первую жену, знайте, почитают за главную. Скажу вам вот еще что: кто коли увидит, что жена нехороша, или не понравится она ему, то может по своей воле и прогнать ее. Женятся и на двоюродных сестрах, и на отцовых женах». Французский исследователь ХIХ в. М. Потье, работавший над переводом другой версии средневекового текста, вносит уточнение в заключительную фразу — «но не на матери».

При чтении относительно пространной главы нетрудно заметить, что венецианца прежде всего заинтересовали брачно-семейные отношения в данной местности. Даже похвала в адрес властей имеет своеобразный оттенок: «Старшины их, знайте, живут почестнее других людей. От всякого сладострастия воздерживаются, но за большой грех… не почитают; коли накроют кого в противоестественных сношениях с женщиной, того казнят смертью». Чуть ранее в отрывке о Камуле (Хами) затронута близкая тема, но тот рассказ, судя по всему, опирается на расспросные сведения, а не на личные наблюдения, поэтому напоминает скорее услышанный в мужской компании анекдот.

Повествование о Чжанъе отличается большей солидностью и обстоятельностью, но для целого года пребывания информация, мягко говоря, довольно скудная. Марко Поло совершенно не настроен разъяснять причину затянувшейся остановки в городе, но при этом подробно описывает царящие в нем диковинные нравы в отношениях мужчин и женщин. Может быть, истоки непредвиденной заминки в пути следует искать именно здесь?

Заслуживают внимания интересные пассажи путешественника о культовых сооружениях «идолопоклонников»: «…много монастырей и аббатств; идолов у них многое множество, есть и десяти шагов в вышину; есть деревянные, глиняные и каменные, все вызолочены и хорошо сработаны. Кругом большого идола великана много маленьких, и они как бы ему поклоняются и молятся». Последняя фраза имеет исключительно важное значение для специалистов, поскольку венецианский купец при весьма ограниченных познаниях в буддизме очень точно выделяет величественную статую, изображающую достигшего состояния нирваны и возлежащего на правом боку Сиддхартху Гаутаму в окружении своих близлежащих сподвижников, отстроенную в 1098 г. на территории главного городского монастыря.

Первые упоминания о храме в этом районе Чжанъе относятся к концу II в. н. э. Монастырь был возведен при тангутской династии Западная Ся. Во второй половине ХIII в. тут, по преданию, монашествовал будущий император Гунцзун династии Южная Сун, который управлял страной всего один год — с 1275 г. по 1276 г. Комплекс неоднократно перестраивали и реставрировали, регулярно при этом переименовывая. Так, в период монгольской династии Юань его назвали почему-то «Крест». Однако в сознании местных жителей он неизменно оставался монастырем Большого Будды, поскольку в одном из его храмов площадью в 1370 квадратных метров находится самая протяженная в Китае статуя Спящего Будды. Ее длина достигает 34,5 метра, ширина плеч — 7,5, длина ушей — 2 метра. Глиняная скульптура полностью раскрашена, а лицо, как и указывал Марко Поло, «вызолочено».

Наш осмотр старинного религиозного центра был хотя и скоротечен, но очень насыщен. Приезд перед открытием музейного комплекса позволил длительное время оставаться его единственными посетителями. Входной билет для взрослых стоил 20 юаней (менее 2,5 доллара), для детей и льготников — 10 юаней.

Основной интерес по понятным причинам вызывает гигантское изображение. При виде его сразу возникают два желания — сфотографировать и промерить. Сделать качественную фотографию с помощью хорошей, но любительской камеры практически невозможно: постоянно не хватает света, а сам Будда в силу своих размеров категорически отказывается размещаться в объективе. Несколько попыток найти мало-мальски приемлемый ракурс оказались до обидного безрезультатными.

Купив набор видовых открыток и красочный буклет, рассказывающий об истории монастыря, пришли к выводу, что в обоих случаях фотограф-профессионал снимал из одной и той же точки в верхней части павильона, расположенной в противоположном от головы Будды углу на расстоянии порядка 30–35 метров, но и ему не удалось захватить значительную часть ног божества. Естественно, нас никто и никогда туда бы не пустил, да и с освещением неизбежно возникли проблемы.

Зато мы преуспели в замерах и изучении скульптур и фресок. Дочь с удовольствием скакала вдоль статуи от ног до головы и обратно, все время называя разные итоговые цифры. Автор книги, воспользовавшись отсутствием других туристов, тоже активно поучаствовал в примитивных подсчетах. Поврежденная часть правой руки, подпирающей голову, дала исчерпывающую информацию о материале, из которого изготовлено изображение. Это действительно глина, в указанном месте она просто расслоилась. Представляется, что очередной ремонт не заставит себя долго ждать.

Подобные многофигурные композиции обычно не вызывают у современных посетителей скорбных мыслей, которые, по логике, должны возникнуть при созерцании откровенно трагического момента — смерти теоретика и основоположника религиозно-философской доктрины. Как правило, это достигается своеобразным восприятием и прочтением скульптором ключевой фигуры происходящего действа. И в данном случае усопший Будда мягко и по-доброму улыбается в легком полузабытьи, а глаза его наполовину и чуть лукаво прикрыты. Статичные позы учеников и архатов, насыщенная настенная живопись подчеркивают торжественность и важность события, но не создают атмосферы глубокой печали.

В 1445 г. минский император Инцзун специальным указом подарил монастырю превосходную библиотеку буддийских текстов общим объемом более 6 тысяч цзюаней («свитков»). 600 из них изготовлены с использование золотого и серебряного порошка. Их современные копии, выставленные в музейной экспозиции, смотрятся на редкость богато. Роскошно оформленные живопись и каллиграфия выполнены на симметрично меняющемся, но неизменно затемненном фоне, что позволяет не только по достоинству оценить мастерство художника и красоту движений его кисти, но и внимательно ознакомиться с яркими рисунками и иероглифами. К сожалению, оригиналы, находящиеся в специально построенном хранилище сутр, рядовым посетителям монастыря Большого Будды не доступны. Со слов местных сотрудников, для них нужны особые температурный, атмосферный и световой режимы. Поскольку информация об удивительных текстах возникла совершенно неожиданно, то и расстраиваться сильно по поводу жестких ограничений в голову не пришло.

Сразу за монастырскими стенами возвышается 33-метровая ступа, первоначально воздвигнутая в эпоху Мин. Она стоит на двух квадратных по форме постаментах; нижний, в свою очередь, разделен двумя ярусами деревянных галерей и традиционными крышами. В каждом углу обеих платформ есть по изящной маленькой ступе, что придает монументальному сооружению некую камерность. Рассматривая ее эффектное изображение на открытке, сделанной в зимний период и изданной в 1996 г., захотелось воспроизвести и оставить на память летнее фото. Однако при выходе с камерой на исходную позицию спустя пять лет стало ясно, что отсутствуют высокие хвойные деревья, чьи заснеженные ветки красиво обрамляли старинный памятник архитектуры.