Сей пикантный рассказ увлекателен, но вряд ли имеет какую-либо связь с реальными событиями. Можно предположить, что в данном случае рассказчик воспользовался услышанными историями-байками и «оживил» повествование. В пользу данной версии свидетельствует то обстоятельство, что Хами находился в стороне от пути его следования. Купцы Поло вместе с Марко огибали пустыню Такла-Макан с юга, и для того чтобы оказаться в этом месте, им надо было совершить трудно осуществимый марш-бросок на север. Если бы на их дороге действительно оказался данный город, они ранее неизбежно пересекли бы Турфанский оазис, о котором в «Книге» нет ни единого слова. Правда, путешественники могли попасть в Хами из Сасиона (Дуньхуан), развернувшись на 100 с лишним градусов и пройдя несколько сотен километров в противоположном от основного маршрута направлении, но такая гипотеза представляется весьма сомнительной.

По словам Марко Поло, он «как-то очень скоро присмотрелся к татарским обычаям и научился их языку и письменам». Без ложной скромности венецианец заявляет о «четырех азбуках», ставших ему доступными. Этот пассаж по-разному интерпретируется в известных вариантах «Книги». Так, в итальянском издании Рамузио ХIII в. говорится о четырех разных языках и об умении «читать и писать на каждом». Существуют и другие версии, неизменно объединенные цифрой «4». В данной связи следует заметить, что в юаньский период социолингвистическая ситуация в стране была достаточно сложной и запутанной, поэтому попробуем разобраться в языковых пристрастиях европейца.

Автор абсолютно согласен с теми комментаторами, которые исключают вероятность знания Марко Поло китайского языка. Дело даже не в том, что, как подчеркивает видный отечественный востоковед В. В. Бартольд, главные должности в управленческом аппарате китайцам не поручались, в связи с чем не было острой необходимости в изучении их языка. Само повествование путешественника, используемые им географические названия, бытовые зарисовки, описания нравов и обычаев не оставляют каких-либо сомнений относительно его неосведомленности в китайском. Возникает вполне естественный вопрос о том, что же скрывается за «четырьмя азбуками»?

Представляется, что правомерно включить в их число две письменности монгольского языка. На рубеже ХII — ХIII вв. монголы не имели развитого литературного языка и письменности, которые могли бы служить средством контактов в письменной форме и сохранения этнической общности. На фоне грандиозных завоевательных походов и процесса формирования могущественной империи это обстоятельство вызывало серьезное беспокойство у правящей элиты.

В начале ХIII в. в процессе покорения Чингисханом соседних территорий монголы заимствовали уйгурское буквенно-звуковое письмо. Последнее возникло в конце I тысячелетия и восходит через согдийский к одному из сирийско-арамейских алфавитов. Уйгурским письмом пишут сверху вниз, своеобразно нанизывая буквы на вертикальную черту. Строки размещаются слева направо.

Несколько ранее, в ХI— ХII вв., по мере распространения ислама уйгуры, в свою очередь, начинают все активнее пользоваться арабским алфавитом, который постепенно вытесняет прежнюю письменность. В конце концов полностью исламизированные уйгуры от нее отказываются вовсе. Что же касается монголов, то они приспособили письмо к особенностям фонетики собственного языка, сохранив его вплоть до настоящего времени.

В КНР это официальная письменность коренного населения автономного района Внутренняя Монголия. Через монголов уйгурское письмо восприняли также маньчжуры, сложившиеся в единый этнос и создавшие военно-феодальное государство на территории современного Северо-Восточного Китая в начале K VII в. Тогда же у них появилась и указанная письменность, способствовавшая возникновению объемной маньчжурской литературы.

После завоевания маньчжурами Китая и утверждения династии Цин (1644–1911 гг.) маньчжурский наряду с китайским был признан официальным языком огромной империи. После Синьхайской революции 1911 г. его отвергли. В дальнейшем подавляющая часть маньчжуров полностью интегрировалась в ханьскую культуру и перешла исключительно на китайский язык. По мнению специалистов, в начале XXI в. из 10 миллионов представителей этого национального меньшинства в КНР разговорным языком предков владеют менее 100 человек. Большинство из них люди преклонного возраста, проживающие в сельских районах северо-восточной провинции Хэйлунцзян.

Другой письменностью монгольского языка, к которой, возможно, приобщился Марко Поло, в то время стало так называемое квадратное письмо, или в китайской транскрипции «басыба». Последнее слово переводится с тибетского как «святой» и в данном случае связано с именем его создателя тибетца Пакпа-ламы (1235–1280 гг.) — крупного политического деятеля, служившего при дворе основателя империи Юань. Он был родственником известных буддийских теологов. В детском возрасте оказался в монгольских степях, длительное время жил в Силяне (Увэй), пока в 1253 г. его не взял на службу Хубилай. Пакпа принял монашество и являлся приверженцем одной из наиболее значительных ламаистских сект Сакьяпа, возникшей в горном Тибете в KI в.

Ее последователи играли доминирующую роль в тибетской религиозной и светской жизни в ХIII — ХIV вв. Руководство Сакьяпа признало власть монгольских правителей и имело что-то вроде своего представительства при дворе великого хана. Только на рубеже ХIV— ХV вв. главный теоретик ламаизма Цзонкхапа основал новую секту Гелукпа, которая самым решительным образом потеснила своих предшественниц и до сих пор занимает ключевые позиции в этом регионе.

Согласно указу великого хана, Пакпа занимался вопросами буддизма по всей стране и ведал административными делами в Тибете, установив с ним стабильную для своего времени связь. В 1270 г. он получил титул «наставника государя», пользовался непререкаемым авторитетом клерикала-чиновника и оказывал существенное влияние на принятие важных политических решений. Вызывает удивление тот факт, что его имя не упоминается в «Книге».

У нас нет сведений о последних годах жизни тибетца и можно допустить, что венецианец, прибывший в Китай во второй половине 70-х гг. ХIII в., в силу тех или иных причин не имел с ним контактов. Хотя в крупномасштабном совместном проекте китайских и итальянских кинематографистов «Марко Поло», реализованном в начале 80-х гг. прошлого века и к которому есть смысл еще вернуться, их интеллектуальное противостояние является одной из увлекательных сюжетных линий фильма. Конечно, нельзя исключать и того, что амбициозный молодой человек, увлеченный собственной карьерой, избегал общения с умудренным политиком, воспитанным в совершенно иных нравственно-этических традициях.

В поисках наиболее адекватной формы записи монгольского языка Хубилай отдал соответствующее распоряжений, и Пакпа на базе тибетского алфавита, в основе которого североиндийское письмо деванагари, изобрел новую письменность, включающую 41 букву. Внешне они действительно напоминают квадратики.

Письмо «басыба» официально было принято в 1269 г. В соответствующем указе устанавливалось, что «новым монгольским письмом» следует руководствоваться при составлении всех документов. Тем не менее, просуществовало оно недолго. Сразу после свержения в Китае монгольской династии в 1368 г. квадратное письмо было отменено и вскоре забыто. Встретить его можно лишь на монетах и купюрах, а также отдельных культурно-исторических памятниках того времени.

Первая эмиссия бумажных денежных знаков при монголах произошла в 1260 г. Были выпущены купюры 10 видов достоинством от 10 до 2000 монет. Такую банкноту в 10 монет обнаружили в 1982 г. при проведении реставрационных работ в Белой пагоде города Хух-Хото (административный центр автономного района Внутренняя Монголия). Понятно, что образцы квадратного письма на них отсутствовали. Однако при втором выпуске в 1287 г. на эмитированных купюрах (11 видов достоинством от 5 до 2000 монет) отчетливо видны надписи, выполненные письмом «басыба».