Такую картину можно увидеть в самых различных уголках страны, у рек и озер.
Возле подмосковной станции Лобня есть заповедное озеро Киево. Камыш, осока, череда, плавни у берегов, плавневый остров на середине озера. Кое-где растут кусты ивняка. Здесь издавна обосновались речные чайки. Где бы они ни летали, где бы ни зимовали — в Италии, у Средиземного, Каспийского или Черного морей, а то и возле далекого Нила, — весной они возвращаются в свои родные зыбучие плавни на озере Киево и выводят потомство. При помощи кольцевания установили, что одни и те же птицы по 10–12 лет подряд выводят птенцов на этом озере. Белые, с коричневой головой, речные чайки собираются здесь огромными массами. До четырех-пяти тысяч гнездится их в этой колонии. Свое озеро чайки ревностно охраняют от непрошеных гостей. Хищнику сюда лучше не показываться: белые сторожа сразу заметят его и подадут тревожные сигналы. И тогда вся колония поднимается в воздух и летит навстречу врагу.
С утра до вечера тут царят оживление, шум, крики летающих чаек. Нередко они покидают озеро и отправляются за десятки километров на поля и луга, очищая их от насекомых и даже мелких грызунов. Саранча, гусеницы луговой совки и мотылька, хлебные жуки и другие вредные насекомые — все идет в пищу. Подсчеты показали, что пара чаек за день истребляет до 400 граммов вредных насекомых.
Не меньший аппетит и у других чаек: средиземноморской, серебристой и их родственницы — крачки.
Средиземноморские чайки гнездятся у нас на северо-западном побережье Черного моря. Но пребывание в курортных краях отнюдь не сделало их миролюбивыми и добродушными по отношению к вредителям. Они улетают в степь и поедают там жужелиц, долгоносиков, щелкунов, хрущей, жуков-кузек, мелких грызунов. Подсчитано, что 60 тысяч средиземноморских чаек и черноносых крачек, гнездившихся в Черноморском заповеднике, за один день уничтожали около 12 тонн насекомых. За летние месяцы это составляет почти полторы тысячи тонн! Не случайно в этой зоне не отмечалось массового размножения таких вредителей, как клоп-черепашка, луговой мотылек, жук-кузька, совки, прусы и так далее.
Серебристые чайки вылавливают в прикаспийских полях зеленых кузнечиков, которые вредят зерновым, винограду и техническим культурам. А в степях Украины, в зоне Аскания-Нова — Цюрупинск — Партизаны они охотятся на грызунов: мышей, полевок и даже сусликов. По приблизительным подсчетам И. Д. Иваненко, колония чаек, где было 1200 старых птиц, за три с половиной месяца уничтожила по меньшей мере 250 тысяч полевок, сусликов и мышей. По сообщению Ф. А. Киселева, свыше 5 тысяч серебристых чаек, гнездившихся на Лебяжьих островах, в течение 150 дней летне-осеннего периода уничтожили на полях Раздольненского, Красноперекопского и Первомайского районов не менее 750 тысяч сусликов. Серебристая чайка полезна еще и в санитарном отношении, так как поедает снулую рыбу.
Итак, чайка — друг не только моряков, но и полеводов, и друга этого надо беречь. В знаменитой пьесе А. П. Чехова один из героев признается: «Я имел подлость убить сегодня эту чайку». Сказано честно и самокритично. Но куда лучше, если оснований для таких признаний вообще не будет!
Посадить на кол — издавна считалось одной из самых мучительных казней, до которых додумался человек. Казалось бы, птиц заподозрить в привязанности к столь изощренному способу расправы довольно трудно. И все же среди них нашелся любитель острых ощущений — настоящий палач, который насаживает свои жертвы на острые иглы. Его так и обозначили по-латыни Lanius («палач», «мучитель», дословно: «мясник»). Правда, увидев эту красивую пеструю птицу, никогда не заподозришь ее в столь кровожадных наклонностях. По облику и окраске это типичная певчая птица. Только клюв у нее не такой, как у других певчих птиц. Крупный, черный, сплюснутый с боков и кончается небольшим крючком. Из всего отряда воробьиных только у нее одной такой клюв. Клюв хищника.
По-русски птицу называют «сорокопут». Как родилось это имя, точно неизвестно. Полагают, что из двух слов: «сорока» и «путать», ибо хвост у нее похож на сорочий, а песня непонятная, путаная.
С высокой ветки, с вершины дерева или куста сорокопут высматривает в траве добычу. Поворачивает голову то вправо, то влево, а длинный хвост (до 7–8 сантиметров) все время движется в разные стороны. Вот на мгновение сорокопут замер, внезапным рывком бросился вниз и почти скрылся в траве. Еще миг, и он круто взвился в воздух. В клюве трепещет мышь. Усевшись на куст, он ударяет добычу о ветку и энергичным движением головы насаживает ее на острый шип, после чего начинает поедать, отрывая клювом небольшие кусочки. Ну, чем не палач! Правда, откровенно говоря, палач поневоле. Во-первых, нанизанные на иглы или шипы жертвы обеспечивают ему продуктовые запасы, так как грызунов и насекомых он уничтожает больше, чем может съесть. А во-вторых, и это еще важнее, так ему легче воспользоваться добычей: ведь лапки у него слабые и не в состоянии удержать жертву, которую он раздирает своим клювом. Сорокопут — птица не столько хищная, сколько насекомоядная. Он истребляет майских жуков, кузнечиков, саранчу, жужелиц, гусениц. Серый сорокопут часто охотится за крупной добычей и нередко пытается ловить птичек на лету. Мышевидных грызунов или ящериц он выслеживает с веток кустов, деревьев или с телеграфных столбов и проводов. Чернолобый сорокопут разоряет иногда гнезда малых птичек: то яйца разобьет и выпьет, то птенцов унесет к себе и съест.
Основная пища сорокопута-жулана — различные взрослые жуки (хрущи, бронзовки, навозники, усачи, щелкуны, иногда и плавунцы), слепни, бабочки. Сорокопут, защитник лесов и урожаев, — птица полезная. И уж конечно, он нисколько не виноват в том, что ученые окрестили его столь устрашающим именем.
Ранняя весна. Еще не выросла трава, а на грядках уже зеленеет лук. И сразу же в огороде появляется непременный гость — воробей. Сядет на грядку и начинает щипать перья молодого лука. Иной раз и луковицу вытащит из земли. А попробуйте прогнать — не уйдет. Вы на него руками машете, а он скачет по грядке и луковицу за «чуб» тащит.
Или конец лета. Стая бродяг-воробьев налетает на посев подсолнуха, усаживается на шляпки и давай клевать семечки. А то залезают в сад и набрасываются на поспевшие ягоды. Их устраивает и малина, и клубника, и смородина, а кое-где вишни и виноград.
Все ясно, категорически утверждают многие. Воробей — разбойник и тунеядец, живущий за чужой счет. Нечего с ним церемониться. И если уж признано нецелесообразным «палить из пушки по воробьям», то, во всяком случае, не мешало бы принять против них энергичные меры.
Но позвольте, возражают другие. Не следует спешить с обобщениями. Приглядитесь внимательней к жизни и деятельности воробьев, и, может быть, все будет выглядеть не в таком мрачном свете!
И в самом деле, приглядеться стоит. Пищу воробьев изучали многие натуралисты, и оказалось, что в период выкармливания птенцов воробьи — полезнейшие птицы.
В общей добыче воробьев почти 84 процента насекомых — вредителей садов, полей, огородов и лесов. Удалось подсчитать, что пара полевых воробьев, выкармливая двух птенцов (по 8–15 раз в час), в течение одного дня приносит им около 500 насекомых, из которых более 400 вредные. А ведь обычно в гнезде 4–5 птенцов. Но это только один выводок. За лето же у воробьев их бывает 2–3, а на юге даже 4.