Вскоре появился и мэр Петербурга Анатолий Собчак. Он пробыл недолго, потому что торопился уехать в Питер и боялся, что его задержат в пути. Дал свою оценку событиям как юрист. На прощание он пожал Наине руку и трагическим голосом сказал: «Да поможет вам Бог». Эти слова усилили в ее голове ужас происходящего. Она посмотрела на Собчака глазами, полными слез.
Ельцин довольно быстро принимает решение ехать в Белый дом. Очевидно, что его семья переживает это решение болезненно — ведь ей уже мерещатся на всех дорогах вооруженные блок-посты КГБ, а под каждым кустом и на крыше каждого дома — снайпер группы «Альфа».
ИЗ КНИГИ Б. ЕЛЬЦИНА «ЗАПИСКИ ПРЕЗИДЕНТА»:
«Перед самым отъездом из Архангельского жена остановила меня вопросом. Куда вы едете? Там же танки, они вас не пропустят. Надо было что-то сказать, и я сказал. У нас — российский флажок на машине. С ним нас не остановят. Она махнула рукой. Признаться, мало что радовало в тот момент. Все казалось зыбким и ненадежным. А вот флажок был чем-то реальным, настоящим».
Когда Борис Николаевич наденет на себя бронежилет, Наина в сердцах бросит:
— Да что он защитит, этот бронежилет! Стреляют ведь в голову!
В самом деле, такая защита вряд ли бы помогла. Если бы хотели убить — убили бы в любом случае, как ни защищайся.
Почему «Альфа» не выполнила приказ?
Российский спецназ способен был выполнять задачи любого уровня сложности, включая смену правительства на территории другой страны. Вспомните операцию «Шторм-333» и работу российского спецназа по ликвидации правительства Амина в Афганистане 27 декабря 1979 года. Именно тогда боец спецназа Виктор Карпухин поставит точку в операции «Шторм», найдя спрятавшегося во дворце Амина, за это его удостоят звания Героя Советского Союза.
Пройдет десятилетие, и именно ему, командиру группы антитеррора КГБ СССР «Альфа», легендарному бойцу спецназа Виктору Карпухину, в 1991 году поручат задержать кортеж Бориса Ельцина, выехавший из Архангельского. Этот приказ ему будет отдан генералом ВДВ Владиславом Ачаловым.
Но в этот раз в «Альфе» начался разброд… Глядя на кортеж Бориса Ельцина, бойцы «Альфы» вели себя нерешительно. Они не выполнили приказ Карпухина… Почему?
Загадка, ответ на которую спрятан во мраке тех лет…
ИЗ КНИГИ А. КОРЖАКОВА «ОТ РАССВЕТА ДО ЗАКАТА»:
«Я немного успокоился, когда в Архангельское прибыла персональная «Чайка» президента России. После короткого совещания решили ехать открыто — с российским флагом. Мы впервые в жизни сели втроем на заднее сиденье: Борис Николаевич посредине, а по бокам — телохранители, я и Валентин Мамакин. Шеф отказался надеть бронежилет, поэтому мы сверху обложили его жилетами и вдобавок прикрывали Ельцина своими телами. Валентин сидел с левой стороны, за водителем, а я — справа. Наш кортеж с любопытством разглядывали танкисты — несколько машин ехали впереди «Чайки», несколько сзади. Российский флаг гордо развевался на ветру. Заранее договорились, что поедем на большой скорости. Самый опасный участок пути — от ворот Архангельского до выезда на шоссе. Это километра три. Кругом густой, высокий лес. За деревьями, как потом выяснилось, прятались сотрудники «Альфы». Они должны были выполнить приказ руководства ГКЧП — арестовать Ельцина. Но «Альфа» ничего не сделала — бойцы молча наблюдали за пронесшимся кортежем. «Альфисты» потом рассказывали, что только один Виктор Карпухин — начальник спецгруппы — по рации кричал, требовал остановить машины. Карпухина, кстати, после путча пригласил к себе консультантом по безопасности Назарбаев».
Затем в своих воспоминаниях Борис Ельцин напишет, каким великим опасностям подверглась его семья. С какими великими предосторожностями была организована ее эвакуация.
ИЗ КНИГИ Б.ЕЛЬЦИНА «ЗАПИСКИ ПРЕЗИДЕНТА»
«Никогда не забуду эти томительные минуты. Эти бесконечные колонны военной техники. Автомат на коленях Коржакова. Яркий солнечный свет в глаза… Скромный сотрудник охраны, о котором я хочу сказать несколько добрых слов, Виктор Григорьевич Кузнецов. Именно на его квартире первую ночь скрывалась Наина с детьми. Эта двухкомнатная квартира в Кунцеве, по нашим сведениям, не была засвечена КГБ.
Семью посадили в «рафик». Сзади поехала машина прикрытия. В «РАФ» при выезде заглянули — увидели женщину и детей и ничего не сказали. На следующий день уже вся семья переехала в нашу квартиру у Белорусского. Наина в первую ночь звонила мне из телефона-автомата. Слава богу, тогда ее еще никто не знал в лицо»…
Наина.Он уезжает, а дети ему: «Папа, вся надежда только на тебя. Только ты сейчас можешь всех спасти». А я говорю: «Слушай, там танки, что толку от того, что вы едете? Танки вас же не пропустят». Он говорит: «Нет, меня
они не остановят». И тут мне стало страшно. У меня появилось ощущение, что может случиться все. Когда он уехал, мы были как на иголках. Мы звонили без конца. Доехал, не доехал? Наконец нам позвонили, что он в Белом доме. Это ожидание было целой вечностью.
Мы решили, что надо и нам действовать. Стали передавать в новые адреса написанное в Архангельском обращение к народам России. Потому что уже кто-то сказал, что телефоны не отвечают. Обрыв? Передать успели только в Зеленоград.
Лена.А мы с Лешей решили найти на дачах факс. На одной даче нашли, стали передавать.
Леша (Танин муж).Я позвонил к себе на работу, там ведь тоже был факс, и попросил, чтобы и оттуда во все адреса передавали обращение.
Лена.Первый факс прошел, а второй после одной странички отключился. Дальше не идет. Мы промучились довольно долго, пытаясь по всем номерам пробиться, но не удалось. Вернулись к себе в дом. А тут уже приехали за нами. Стоял «рафик» и ребята с автоматами. Охрана — Юрий Иванович, Алеша. Мы решили, что отправляем маму с детьми.
Наина.Мы поехали на «рафике» и двинулись какими-то окольными путями.
Таня.Но сначала собрали вещи, я побежала в теплицу — за рассадой мы ухаживали все лето, первый раз посадили там огурцы и помидоры, — собрала что можно. Дети притихли, когда увидели людей с автоматами.
Лена.Мы посадили ребят в машину и дали им инструкцию: как только скажет Юрий Иванович, надо ложиться на пол и не спрашивать почему. Боря спрашивает: «Мама, они в голову стрелять будут?» Вот эта фраза нас потрясла. Я подумала: не знаю, как это все кончится, но ужасно, когда дети задают такие вопросы.
Наина.Когда я сегодня читаю про Грузию, Абхазию, про Осетию и Ингушетию, у меня всегда перед глазами стоят наши дети. В них не стреляли, но и то, что было, — ужасно. А на Кавказе, в Нагорном Карабахе, всюду, где льется детская кровь! И вот когда смотришь, как бабушка, дедушка или мама держит за руку ребенка и бежит, чтобы спастись, а эти политики что-то там еще выясняют — такой охватывает гнев!
И еще меня поразило, как дети вдруг осознали все, абсолютно все… и молчали.
Лена.На «Волге» Леша, Таня и я поехали домой. Пока ехали по Калужскому шоссе, все было тихо. А когда свернули на Кольцевую, ехали уже все время мимо танков. Они заняли правую, самую крайнюю полосу и шли один за другим. Было неприятно видеть, как наши же ребята сидят на танках, такие веселые, улыбающиеся. Мы думали: неужели они будут стрелять? Ведь свои же!..
Леша.Колонна гигантская шла. Многие машины у них ломались, и они их дружно стаскивали на обочину. По Минскому шоссе доехали до гостиницы «Украина» — перекрыто. Стоят БТРы. Развернулись. Поехали через Шелепихинский мост. Но он тоже был перекрыт. Пришлось ехать через Мневники. В конце концов добрались до Белорусского вокзала, а там уже рядом дом.
Лена.Когда ехали в районе Филей, возникло ощущение, что все это происходит во сне. Мы в таком напряжении мчимся, достаточно реально осознавая происшедшее. А вокруг люди спокойно идут в магазин. В этих районах на окраинах течет обычная жизнь.
Леша.Что на окраинах, если даже в центре у метро женщины спокойно покупали в лавках овощи, арбузы. Казалось, что ничего не происходит.
Лена.Это позже мы сообразили: они же еще не видели танков, не знали, что на Москву надвигается. Мы приехали домой, зашли в квартиру. Женя Ланцов (сотрудник охраны. — Б.Е.)уже был там. И он нам говорит: «Ребята, к окнам не подходите». От этого напряжение усилилось. Не подходить к окнам, не выходить на балкон…
Таня.Леша в понедельник рвался пойти на работу. Валера у нас был в полете. Я говорю: «Леша, ты сейчас единственный у нас мужчина, неизвестно, как все сложится, ситуация такая напряженная. Я тебя очень прошу: останься, никуда не ходи. Ну представь, кому-то из женщин плохо станет, мало ли что». И он в понедельник не пошел на работу, хотя там все его ребята собрались.
Леша.Страшно было в ночь с понедельника на вторник, когда мы вообще ничего не понимали, а внизу (в комнате для охраны. — Б.Е.),помню, ребята из охраны ночевали на полу, их было человек пять. Я по лестнице спускался покурить, они мне говорят: интересные дела, если они нас решат брать — у нас два автомата на пятерых.
Таня.В эту ночь мы не спали. У нас были включены телевизор, радио, мы слушали «Эхо Москвы», Би-би-си.
Ночью я звонила в Белый дом, мне говорили: все нормально, папа практически не спит, он непрерывно работает, настрой боевой. Но больше всего мы боялись за людей у Белого дома.
Лена.У нас во дворе все время стояла военная машина, похожая на хлебный фургон. Все эти дни. Самым тяжелым для всех нас был вечер 20 августа, когда Станкевич объявил по радио: «Всем женщинам покинуть Белый дом». Вдруг Женя Ланцов заходит и говорит: «Ребята, лучше уехать. Собираем детей».
Таня.Я начала было звонить, выяснять, куда можно уехать. Но Александр Васильевич Коржаков нам сказал: оставайтесь дома. И мы остались.
Вот тут, кстати, у нас впервые вдруг заволновались дети, Боря с Машей. Они все время вели себя идеально, мы их не видели, не слышали, они не просили ни есть, ни пить. А тут Маша подходит и спрашивает: «Таня, а нас не арестуют?» Совершенно серьезно.
Мы и не могли уехать, везде стояли пикеты по Садовому кольцу. Объявили комендантский час. Мы уложили детей спать в одежде. На всякий случай…»