— Да, говорил. Но, похоже, в будущем мне придется держать язык за зубами, когда вы находитесь в пределах слышимости.

Я не могла сдержать слезы, хотя знала, что во всем виновата сама. Он молча въехал через школьные ворота и остановился перед зданием школы. Я вышла и поблагодарила за гостеприимство.

— Надеюсь, вы придете еще, Трейси, — сказал он, но я не ответила, а просто повернулась и направилась к стоянке машин. Он догнал меня, держа в руках книги.

— Не забудьте их! Я не видел вашу машину. Она давно у вас?

— Пару месяцев. Я купила ее через третьи руки с помощью моей подруги Дайны Роу, которая живет рядом со мной в соседней квартире. Она знала человека, который хотел ее продать. — Я улыбнулась. — Но с ней беда: каждый день от машины отваливается какая-нибудь деталь.

Мы свернули за угол, и нашим взглядам предстал мой драндулет, одиноко стоявший на площадке. Брет осмотрел ее, взглянул на покрышки.

— Вы уверены, что на ней можно ездить, Трейси? Мне кажется, нельзя. Вы попросили кого-нибудь осмотреть ее, прежде чем расстались со своими деньгами?

— Я не могла позволить себе одновременно оплатить эту услугу и заплатить за машину.

— Не сочтите за бестактность, но сколько она стоила?

Я сказала. Он рассмеялся:

— За такую цену нельзя было ожидать большего.

Он заглянул под капот.

— Вы сами разбираетесь в машинах?

— И неплохо. Когда-то машины были моим хобби. — Он опустил крышку. — Не тяните с техобслуживанием. Ей требуется ремонт.

— Ремонт! Это слишком дорого. Я постоянно жду, когда в ней что-нибудь сломается, и лишь надеюсь в этот момент оказаться рядом с домом или гаражом.

— Но ведь вы можете попасть в беду, — ужаснулся он.

Я пожала плечами, открыла дверь и положила книги на переднее сиденье.

— Приходится рисковать. До свидания, Брет, и еще раз спасибо.

Он смотрел мне вслед, когда я выезжала за ворота, и стоял, пока я не исчезла из виду.

В понедельник после занятий я отправилась к зубному врачу. Дженни Уиллис поймала меня на выходе из здания.

— Жаль, что ты не можешь быть на собрании, Трейси.

— Потом расскажете мне, что решили. Я мысленно буду с вами.

— Ладно. Будем считать, что ты согласна со всеми нашими решениями. Постарайся прийти завтра пораньше, чтобы мы могли поговорить до «летучки».

На следующий день я нашла Дженни в учительской. Она помахала перед моим носом исписанным листом бумаги:

— Вот он, список наших жалоб и предложений новоиспеченному директору. — Она вложила листок в мою руку. — А ты будешь нашим представителем.

— Представителем? Что это значит?

— Посланник, посредник, ходатай — ну, знаешь, тот, кто убеждает.

— Но почему я? Меня же не было на собрании!

— Ты сама сказала, что заранее согласна со всеми нашими решениями. Теперь ты "не можешь отступать! Мы выбрали тебя, а Уэйн предложил пойти вместе с тобой в качестве моральной поддержки.

— Но, Дженни, я абсолютно не подхожу для такой роли! Я сразу становлюсь косноязычной, и меня никто не будет слушать. У тебя, уверена, получится лучше.

— Трейси, мы выбрали тебя. У нас были на то свои причины, дорогая.

Я удивленно подняла брови, и Дженни смущенно добавила:

— Ну, ты ведь убедила директора отменить обязательное ношение мантии, значит, имеешь на него какое-то влияние...

— Влияние? — В комнату ввалился Уэйн. — На кого тут влияют? В такое время?

— Привет, Уэйн. — Я протянула ему листок бумаги. — Я не хочу идти с этим к директору. Может быть, ты пойдешь вместо меня?

— Я же пойду с тобой, птичка. Тебе не о чем беспокоиться, когда дядюшка Уэйн рядом.

Я начала читать:

«Мы, нижеподписавшиеся члены преподавательского состава, хотели бы предложить следующие изменения:

Научным лабораториям срочно требуется новое оборудование. Площадь парковки для машин преподавателей необходимо расширить. Кафедре английского языка требуется лаборатория технических средств обучения. Необходимо перестроить раздевалки при спортзале. Предлагаем чаще проводить собрания преподавательского состава».

Внизу стояло шесть подписей. Дженни протянула мне ручку:

— Поставь свою подпись, Трейси.

Я колебалась:

— Вы просите слишком много за один раз. Ему это не понравится.

— Давай, Трейси, подписывайся.

Я понимала, что у меня нет выбора, и дрожащей рукой написала свое имя.

— Ты ведь пойдешь к нему? Смотри не подведи нас, Трейси!

Миссис Уилкинсон, секретарша Брета, записала меня к нему на прием в мое первое «окно» на следующее утро. Я провела беспокойную ночь, пытаясь придумать ответы на вопросы, которые обязательно задаст директор. Когда я все-таки заснула, мне приснилось, что он выгоняет меня из школы, размахивая листом бумаги и крича: «Чтобы ноги вашей там больше не было!»

Я явилась на работу с красными глазами и натянутыми как струна нервами. Когда мы шли по коридору после «летучки», Уэйн взял меня за руки и остановился у кабинета директора. Я подняла руку, чтобы постучать в дверь, но Уэйн остановил меня:

— Подожди, Трейси. Послушай, милая, по-моему, тебе лучше пойти одной. Если я заявлюсь к нему вместе с тобой, ничего хорошего из этого не получится. Я буду только раздражать его, ты же меня знаешь. Во всяком случае, пока я веду себя как пай-мальчик, так ведь? Я хочу получить это повышение. Иди одна, Трейси, а я буду с тобой всей душой.

— Но, Уэйн, ты не можешь бросить меня сейчас. Я страшно боюсь этого разговора, хоть ты не превращайся в труса! Ты должен пойти, Уэйн. Пожалуйста!

Он сжал мою руку и молча удалился прочь.

— Расскажешь потом, как все было, ладно? — бросил он через плечо.

Я едва не разрыдалась. А постучав в тяжелую деревянную дверь, услышала приглашение войти.

Глава 3

Я боком протиснулась в кабинет на негнущихся ногах. Директор смотрел на меня тяжелым взглядом, и я подумала, понимает ли он, как я волнуюсь. Жестом предложив мне сесть, он продолжал писать, пока я вертела в руках злосчастный список. Через некоторое время Хардвик отложил ручку и откинулся на спинку стула.

— Итак, мисс Джонс?

Момент настал, и я лишилась дара речи. Он ждал, пока я что-нибудь произнесу, и улыбнулся, вероятно, чтобы подбодрить меня.

— Никак не можете начать?

— Дело в том... я... я по поводу этого. — В отчаянии я положила листок на его стол.

Он взял его в руки.

— Немного помят. Чем же он заслужил такое обращение? — Директор прочитал бумагу и нахмурился. Его густые черные брови почти сошлись на переносице, когда он поднял на меня глаза. — Теперь я понимаю, почему вы так нервничаете. Наверное, вся дрожите от страха?

— Я вам уже говорила, мистер Хардвик, о комитете. Так вот, вчера они провели первое заседание, и здесь перечислены принятые ими решения.

— Почему «они», а не «мы»?

— Простите, нужно было сказать «мы». Я заранее согласилась со всеми их решениями.

Он недоуменно поднял брови и отложил список.

— Раз уж вы исполняете роль почтового голубя между преподавательским составом и мной, будьте добры, расскажите мне, что же все-таки произошло на этом собрании.

— Я не знаю, мистер Хардвик, меня там не было. Я ходила к зубному врачу.

— Тогда что, ради всего святого, вы здесь делаете? — раздраженно повысил он голос. — Почему не пришел кто-нибудь другой?

— Потому что они выбрали меня своим представителем.

— В ваше отсутствие?

Я кивнула.

— Без вашего согласия?

— Я заранее согласилась со всеми их решениями.

— Вы поступили крайне опрометчиво, мисс Джонс.

— Поэтому, понимаете, я должна была прийти. Раз они меня выбрали.

— Хотелось бы мне знать почему, — прищурился он. — В подобных обстоятельствах вы не способны четко выражать свои мысли, и они должны бы понимать, что от вас нет никакого проку.