Две самые большие коробки Кэролайн оставила напоследок. Она осторожно раскрыла одну и не смогла сдержать восторга, увидев роскошное меховое манто дымчато-серого цвета. Она поднесла его к лицу и погладила нежный мех, наслаждаясь роскошью. Кэролайн не хотелось выпускать его из рук, но предстояло раскрыть последнюю загадочную коробку. В ней оказалось безумно дорогое белое меховое манто, словно сшитое для принцессы.

От удивления Кэролайн потеряла дар речи. Тетя Рина нежно похлопала ее по руке и рассмеялась ее нескрываемому изумлению и благоговению:

— Вижу, подарок Доменико пришелся тебе по душе. Ты должна как следует отблагодарить его. — И она подмигнула.

— Тетя Рина! Наверное, он потратил целое состояние. Я никогда прежде не видела столько одежды, даже в магазине. Не могу поверить, что это все для меня. Когда же я буду это носить?

— У тебя будет много возможностей, дитя мое. Жена одного из самых известных в Риме деловых людей часто должна появляться на светских мероприятиях и развлекать гостей. Не бойся! Ты удивишься, как быстро устанешь от этих вещей, когда окажешься в гуще светской жизни. И потом, ты должна всегда носить все самое модное. Невозможно, чтобы у синьоры Викари был дурной вкус.

Радость от подарка несколько померкла, когда тетя Рина упомянула об этой причине щедрости Доменико. Он купил дорогие наряды не для того, чтобы доставить ей удовольствие, а чтобы удивить своих коллег и их жен. Она должна поддерживать престиж Викари своим сказочным гардеробом и бесценными украшениями, словно статуя, которую обвешивают богатыми вещами, чтобы поразить конкурентов.

Когда тетя Рина ушла, Кэролайн принялась складывать свое приданое в просторный шкаф. Когда она закончила, он был полон, но вместо того, чтобы захлопнуть дверцы, Кэролайн принялась извлекать одно платье за другим и вновь любоваться ими. Некоторое время Кэролайн развлекалась таким образом, и только стук в дверь отвлек ее от этого приятного занятия.

— Войдите! — крикнула она.

Это оказалась Аделина.

— Звонит джентльмен, синьора. Он хочет поговорить с вами.

— Спасибо, Аделина, я сейчас спущусь.

Кэролайн поспешно захлопнула дверцы шкафа и поспешила к телефону:

— Алло!

— Кэролайн? Это Джеффри. Я просто хотел спросить, не занята ли ты сегодня. Если нет, то будь умницей и пожалей одинокого человека. Я умираю со скуки, и мне нужен спутник.

— Не думаю, что я смогу, Джеффри.

— Почему? Ты ведь не боишься, что скажет твой хозяин и повелитель? Я скучаю лишь потому, что он увел мою лучшую девушку. Каждый раз, когда я звоню ей, она отговаривается тем, что должна встретиться с Доменико.

В его голосе слышалась плохо скрытая досада, но Кэролайн не обратила на это внимания и твердо произнесла:

— Прости, Джеффри, но сейчас у меня много дел. Я не смогу пойти с тобой.

Она не стала слушать внутренний голос, шептавший ей: «Доменико весело проводит время! Почему бы и тебе не последовать его примеру?» Она хотела быть дома и поблагодарить его за подарки, когда он вернется вечером. Радость, которую пробудили в ней мечты, все еще была с ней, и в ее мыслях не было места для Джеффри.

На другом конце провода послышался вздох.

— Ну ладно. Сдаюсь. Но я позвоню позже, вдруг ты передумаешь.

— Но... — Кэролайн собиралась возразить, но Джеффри уже повесил трубку.

Но когда Кэролайн поднялась наверх и принялась думать, что ей надеть вечером, она уже забыла о нем.

Она долго рассматривала наряды. Тетя Рина настаивала, чтобы она переодевалась к ужину, даже когда их было только двое, так что Кэролайн принялась задумчиво перебирать вечерние туалеты. Большинство из них были пастельных тонов, но наконец Кэролайн остановилась на платье черного цвета.

Лиф платья был сделан из тончайшего кружева и оставлял плечи обнаженными. На фоне черного бархата ее кожа была похожа на ослепительно белый алебастр. Юбка мягкими складками падала к ногам. Изящные кружевные черные вечерние туфельки были похожи на крылья, когда Кэролайн кружилась перед зеркалом, и ее глаза сверкали от удовольствия. Под конец она приколола к платью подаренную Доменико брошь и задрожала от восторга, увидев, как прелестно она смотрелась на черном кружеве. Удостоверившись, что все в порядке, Кэролайн сняла платье и натянула тонкий розовый пеньюар, чтобы заколоть волосы, прежде чем принять ванну. Ей нравилось самой делать себе прически. Тетя Рина всегда ходила к парикмахеру, если намечалось важное событие, а ей надо было просто вымыть волосы, высушить локоны и заколоть их шпильками.

Принимая ванну и накладывая дрожащими от волнения руками макияж, Кэролайн не спрашивала себя, что ей нужно от Доменико. Она не задумывалась, зачем старается так понравиться мужчине, которого сама оттолкнула от себя. Последние несколько дней принесли ей тревожное чувство, которое на самом деле было чувством одиночества. В компании милой пожилой дамы и маленького ребенка дни тянулись медленно, и Кэролайн испытывала раздражение и разочарование каждый раз, когда Доменико уходил из дому, не сказав ей ни слова и даже не взглянув на нее. В этот вечер Кэролайн чувствовала себя молодой и полной жизни, и ей хотелось, чтобы кто-то разделил ее радость с ней. Например, тот Доменико, которого она знала в Париже и который смеялся, шутил и даже заигрывал с ней.

Наконец она была готова. В свете лампы ее волосы блестели, когда Кэролайн вертела головой, брызгая духами за маленькими розовыми ушками. Оставалось только ждать приезда Доменико, и она сидела тихо, сжав руки на коленях и прислушиваясь, не хлопнет ли дверца машины и не раздадутся ли его быстрые, легкие шаги.

Кэролайн все еще была в комнате, когда в дверь постучала Аделина и сказала, что тетя Рина ждет ее к ужину. Кэролайн была погружена в приятные мысли и не слышала, что гонг прозвучал уже десять минут назад. Поспешив в столовую, она извинилась за опоздание.

— Все в порядке, милая, — ответила тетя Рина. — Тебя стоило ждать. Сегодня ты выглядишь ослепительно, Кэролайн. Я попрошу Доменико после ужина показать тебе город. Позор, что ты не выходила из дому со дня своего приезда, и я очень рассержусь на него, если он будет продолжать в том же духе.

Тетя Рина угрожающе сжала губы, словно спрашивая, осмелится ли кто-нибудь ей возражать, но на этот раз Кэролайн не пыталась ее разубедить.

За ужином они обе были погружены в свои мысли и почти не разговаривали. Потом перешли пить кофе на террасу. Доменико все еще не было. И только когда начали сгущаться сумерки, к дому подъехала его машина.

Тетя Рина с решительным видом поднялась со своего места и вышла в прихожую. И вскоре Кэролайн услышала ее сочувственные восклицания. Слов Доменико она не слышала, но его голос ей показался совсем другим — в нем не было обычной напористости. Затем его шаги застучали на лестнице, и Кэролайн собралась направиться за ним, чтобы поблагодарить за подарки, но тетя Рина остановила ее:

— Не надо, Кэролайн!

— Я хотела сказать ему всего несколько слов, тетя Рина.

— В другое время, милая. Оставь его ненадолго. Он не очень хорошо себя чувствует.

Кровь отхлынула от лица Кэролайн.

— Что случилось? — забеспокоилась она.

— Ничего, что не смогут исправить покой и несколько часов сна, уверяю тебя. Не смотри на меня так, дитя мое. Ничего серьезного, просто мигрень, которой он страдает с семи лет после смерти родителей.

— Мигрень? Бедный Доменико!

— У тебя она тоже бывает, Кэролайн?

— Нет, но я часто ухаживала за отцом во время приступов. Он очень мучился. Когда боль в голове становилась невыносимой, даже молил о смерти, а я могла лишь прикладывать к его лбу ледяное полотенце и тихонько массировать ему шею. После этого отец засыпал на пару часов, а когда просыпался, был совершенно здоров. Я часто думала, что боль была настолько ужасна, что после приступа он чувствовал себя вдвойне здоровым человеком.

— Если бы ты могла сделать то же для Доменико, дитя! Но когда у него приступ, он никого не пускает в комнату. Задвигает шторы и ждет, когда боль стихнет, но иногда я часами слышу, как он ворочается на постели. Конечно, ему выписывают таблетки, но они не помогают, так что он отказывается их принимать. Врачи говорят, что это может быть аллергия или он просто переработал, но пока им не удается его излечить.