В следующее мгновение Доменико поднял Кэролайн на руки и понес к кушетке. Блеск, который она заметила в его глазах, превратился в обжигающее пламя, где отражалось ее испуганное лицо. Кэролайн понимала, что говорить что-то еще бесполезно, и ее охватило отчаяние. Она так любила Доменико, что была готова отдать его Кандиде, хотя мысль об этом разбивала ей сердце. Она отчаянно мечтала, чтобы в его жизни был человек, чья любовь всецело принадлежала бы ему одному, кого не пришлось бы ни с кем делить, как приходилось делить с Вито мать, а потом жену и ребенка.

При мысли о Вито к Кэролайн внезапно пришло решение. Единственный человек, ради которого он женился на ней, поможет спасти его для Кандиды. Если ей удастся убедить Доменико, что она любит Вито, их брак можно будет аннулировать. Эти мысли со скоростью света проносились в ее голове.

Кэролайн перестала бороться и закрыла глаза, когда к ее губам прикоснулись его теплые властные губы. Постепенно, чтобы не вызвать подозрений, она начала отвечать ему. Его яростные поцелуи сменились нежностью, и на одно невероятное мгновение они прильнули друг к другу, словно любовники.

Еле сдерживая крик боли, Кэролайн провела рукой по его затылку, закрыла глаза и прошептала:

— Вито, мой милый! Как я люблю тебя.

Доменико застыл, и Кэролайн открыла глаза. По его лицу пробежало изумление, а потом догадка. Он взял ее за плечо и тихо спросил:

— Ты любила его?

Стараясь не разрыдаться, Кэролайн ответила так тихо, что Доменико пришлось нагнуться к ней:

— Да, думаю, я всегда буду любить его.

Его молчание встревожило ее, и на глазах выступили слезы. Она отвернулась, и это возвратило Доменико к действительности. Он поднес руку к ее мокрой щеке и нежно смахнул слезы. Кэролайн была на грани отчаяния, отшатнулась и истерически закричала:

— Не прикасайся ко мне!

Доменико быстро опустил руку и отошел от кушетки. Он уставился в окно, пристально глядя на темные тени в залитом лунным светом саду. Когда Доменико повернулся, его лицо было строгим, а о пережитом напоминали лишь сурово сжатые губы. Глядя на Кэролайн серьезно и немного печально, он тихо сказал:

— Идем, я отвезу тебя домой.

Он не стал спрашивать ее, почему она лгала ему о своих чувствах к Вито. Он покорно принял то, что правда была вырвана у нее и что его объятия напомнили ей о единственном мужчине, которого она по-настоящему любила.

Доменико помог Кэролайн подняться и накинул ей на плечи плащ. Его пальцы едва прикоснулись к ней, и по ее телу пробежала дрожь. Он принял это за дрожь отвращения и опустил руки. Долгим взглядом посмотрел в ее страдающие глаза, вздохнул и произнес:

— Тебе не надо беспокоиться, что я снова попытаюсь принуждать тебя, Кэролайн. И прошу тебя принять мои извинения за мое поведение в прошлом. Если бы я знал, что ты так любишь Вито, этого никогда не случилось бы. Ты сможешь меня простить?

Кэролайн не могла ответить, потому что нежность в его голосе разрывала ей сердце. Доменико бережно обнял ее за плечи и повел к машине.

Домой они доехали быстро и в полном молчании. Искусно ведя машину по извилистым дорогам, Доменико казался погруженным в свои мысли, а Кэролайн была слишком уставшей и опустошенной, чтобы следить за пробегающими за окном пейзажами. Было раннее утро, когда они остановились перед домом тети Рины, но в окнах горел свет. На лице Доменико появилось выражение удивления, он быстро помог Кэролайн выйти из машины, взбежал по ступенькам к двери и позвонил.

Дверь открыл Эммануэль и, увидев, кто приехал, воздел руки и принялся благодарить небеса.

— Что такое, Эммануэль? Что-то случилось с тетей Риной?

Старик покачал головой. Похоже, он был во власти сильных чувств и не мог произнести слов, которые так и вертелись у него на языке. Наконец после нетерпеливого жеста Доменико слуга выпалил:

— Это синьор Вито. Его нашли! Он возвращается домой! Синьора вне себя от радости, нам пришлось уложить ее в постель, потому что потрясение было слишком сильным для ее слабого сердца. Но она так счастлива, так счастлива! Как и все мы. — Эммануэль смахнул слезу со своих выцветших старых глаз и тут же радостно улыбнулся.

Доменико повернулся к Кэролайн и тут же увидел выражение несказанной радости на ее лице. Он не мог знать, что она в этот миг думала о том, как обрадуется Доринда, узнав о воскрешении Вито, и о ребенке, у которого наконец появится отец.

Кэролайн не поняла выражение лица Доменико, когда он смотрел на нее. Внешне он оставался совершенно спокоен. С ужасом Кэролайн осознала, чем грозит появление Вито всем им, и Доменико обеспокоенно спросил:

— А как же мы, Кэролайн? Что будет с нами?

Он не стал ждать ее ответа и быстро побежал наверх, в комнату своей тети. Кэролайн услышала ее громкий крик и осталась одна, наедине со своими мыслями.

Она медленно побрела в свою комнату и, оглушенная, уселась на край постели. До нее дошел весь смысл сказанного Эммануэлем, и в голове была лишь одна мысль: Вито возвращается домой, и она должна уехать прежде, чем он обвинит ее во лжи. Мысль о гневе Доменико, когда он узнает правду, была слишком ужасна, и Кэролайн принялась торопливо собирать маленький чемодан, бросая туда только самое необходимое.

Деньги! Ей понадобятся деньги на дорогу. Банковский счет, который открыл для нее Доменико, оставался все еще нетронутым, но банки открывались позже, а ей надо было уехать немедленно. Но что же делать?

Взгляд Кэролайн с надеждой упал на телефон. Она порывисто набрала номер Джеффри и с облегчением вздохнула, услышав его заспанный голос.

— Джеффри? Это Кэролайн. Мне нужна твоя помощь. Пожалуйста, Джеффри, помоги мне улететь в Англию.

Ее волнение передалось ему, и он быстро заверил ее, что сделает все возможное.

— Хочешь, чтобы я сейчас за тобой заехал?

— Да, да! Я буду уже готова. Только потише. Я услышу шум твоей машины и сама выйду к тебе. Спасибо, Джеффри. — Голос Кэролайн дрогнул. — Ты настоящий друг.

Она сорвала наряд, ставший причиной всего случившегося этой ночью, и быстро переоделась в дорожный костюм из бело-голубого твида. Бросив последний, долгий взгляд на свою красивую комнату, Кэролайн принялась тихо, словно вор, спускаться по лестнице.

Слуг нигде не было видно, и Кэролайн прислушивалась, не появится ли Доменико. Она молилась, чтобы он не выходил из комнаты тети, пока она не покинет дом, и удача была на ее стороне.

Кэролайн напряженно ждала, когда к дому подъедет машина Джеффри. Оказавшись на холодном утреннем воздухе, она захлопнула за собой дверь. Потом, не оглядываясь, сбежала по ступенькам к автомобилю.

— Я не успел позвонить в аэропорт, Кэролайн. Думаю, я лучше отвезу тебя к себе домой, чтобы позавтракать, а потом мы узнаем, когда первый рейс. Что скажешь? — Джеффри с тревогой обернулся к ней, и Кэролайн благодарно кивнула.

— Не знаю, что бы я делала без тебя, Джеффри! Мне стыдно говорить, но мне нужны деньги на билет. Ты не мог бы мне немного одолжить? Я верну, как только найду работу. Это ужасная наглость, знаю, но мне больше не к кому обратиться.

Джеффри очень рассердился, потому что всегда беспечно порхал по жизни и не думал, что его может что-то глубоко тронуть. Ему всегда благополучно удавалось избегать ответственности и трудностей, оставаясь изящным светским кавалером.

— Что значит — пока не найдешь работу? Хочешь сказать, твой муж позволит тебе работать, будучи одним из богатейших людей в Риме? — сердито спросил он.

— Доменико не знает. Я оставляю его навсегда. Не думаю, что мы увидимся.

Равнодушное выражение, которым Кэролайн попыталась прикрыть свои истинные чувства, не обмануло Джеффри, но он промолчал. Прежде всего он хотел отвезти ее в безопасное место, где она сможет перекусить и отдохнуть, а потом выяснит, что же случилось. Ясно одно: Кэролайн была глубоко несчастна и нуждалась в помощи.

Когда она расположилась в уютном кресле в его квартире, Джеффри приготовил завтрак, твердо отказавшись от ее помощи. Она добросовестно пыталась немного поесть, но еда застревала у нее в горле, и Кэролайн отложила булочку с извиняющейся улыбкой.