Усманходжаева, выражаясь жаргоном гдляновской группы, «прессовали» плотно, «зацепили» на простой вещи. Ему внушили: «Ты первый секретарь ЦК КП республики, занимал ответственную должность, и одной взятки хватит, чтобы расстрелять, слишком большая от нее опасность для общества. Хочешь жить — у тебя единственное спасение, единственный зонтик, за который ты можешь ухватиться. Дай показания на «верха», покажи, что они тебя затащили в «болото». Ты не хотел, а они принудили давать взятки. Скажешь — ты уже будешь не первым, не главным в пирамиде, ты будешь более мелкой сошкой. Так что хватайся за спасительный зонтик, и ты уйдешь от большого наказания».

Иными словами, гдляновский принцип коротко можно выразить так: «Топи других, честных и нечестных, глядишь, по их трупам сам выберешься». И надо сказать, эта методика «доказывания» зачастую срабатывала, приносила свои губительные плоды.

К сожалению, многие, как в то время, так и сейчас, не могут и не хотят понять всей ее опасности. Рассуждают весьма наивно: «Подумаешь, грубо допросили, может быть, и угрожали, может незаконно содержали под стражей, но зато миллионы вернули государству. Без ошибок не бывает».

Нет, не мелочи это и не ошибки, это процессуальный бандитизм, а сами Гдлян, Иванов и некоторые из близкого их окружения — «юридические убийцы». Они фальсифицировали доказательства о совершении, якобы, людьми таких преступлений, за которые суд, не разобравшись, мог вынести смертный приговор. Вот в чем опасность, на первый взгляд, не так уж страшных прегрешений. Но из них выстраивалась цепочка к человеческой трагедии в виде длительного лишения свободы, а возможно и потери жизни. Не понять этого, значит не понять и причин нашей принципиальной непримиримости с Гдляном.

Несмотря на то, что Усманходжаев отказался от заявления о передаче взятки Лигачеву, по данному факту провели расследование. Допросы по указанию А. Я. Сухарева проводили в основном его заместители и старшие помощники. Лигачева допросил заместитель генерального прокурора В. И. Кравцев. Опрашиваемый дал на все поставленные вопросы весьма ясные и лаконичные отрицательные ответы. По поводу заявления Усманходжаева о передаче взятки он сообщил: «Я считаю заявление Усманходжаева о передаче мне денег в сумме 60 тыс. рублей явной клеветой и оговором. Ничего этого, как я уже говорил, не было и нет. С какой целью и почему Усманходжаев оговаривает меня, точно сказать не могу. Человек он слабохарактерный, легко поддающийся внушению. Считаю, что о причинах оговора меня должно ответить следствие».

О них уже говорилось. Хочу добавить, что Егор Кузьмич дал абсолютно точную характеристику личностным качествам Усманходжаева. Она во многом перекликается с оценками, данными другими лицами, хорошо его знавшими. Например, бывший секретарь ЦК КП Узбекистана Р. Абдуллаева на одном из допросов сказала: «Усманходжаев властолюбив, труслив, бесхребетный и беспринципный человек. Он сегодня говорит одно, завтра другое».

В конце июня 1984 года в Ташкенте состоялся пленум ЦК КП Узбекистана. В его работе принял участие Е. К. Лигачев, другие работники аппарата ЦК КПСС. Нами они были установлены и допрошены. Днем и ночью с Лигачевым в Узбекистане находился начальник его охраны В. Малышев. Он присутствовал на всех встречах с руководителями республики. Эти встречи носили протокольный характер. Были встречи с трудящимися в Бухаре, Самарканде.

Малышев, длительное время знавший Лигачева, назвал его честным, порядочным человеком, ярым противником сувенирщины. Со всей ответственностью заявил, что никогда не видел и не слышал от других сотрудников из числа охраны о том, что Егор Кузьмич принимал от кого-либо подношения в виде подарков и тем более денег.

Заявление Гдляна и Иванова о передаче взятки Лигачеву во время работы XVI пленума ЦК КП Узбекистана расценил как грубую ложь.

Несостоятельными и лживыми назвал заявления следователей о передаче взяток Лигачеву его помощник В. Легостаев. Во время работы XVI пленума и после него он постоянно находился с Лигачевым. Отверг какую-либо передачу дипломата Егору Кузьмичу. Тот всегда был и остался противником любого рода подношений и сувениров.

Полностью отвергли передачу взятки Лигачеву и другие лица, в частности комендант А. Михайлов, сопровождавший Егора Кузьмича в поездках врач А. Таранов и другие лица. Показания Усманходжаева и утверждения двух следователей явно зависали в воздухе, не имели под собой никакой основы.

В работе XVI Пленума Лигачев действительно принимал участие и выступил на нем с большим докладом, в котором высказал свое отношение к положению дел в республике.

В марте 1988 года я, Каракозов, Гдлян и следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР В. Е. Свидерский неожиданно были вызваны к А. Рекункову. Но не в служебный кабинет, а в санаторий «Барвиха», где он находился на лечении. Беседа длилась около часа. Рекунков дал указание подготовить развернутую информацию о событиях в Узбекистане, вскрыть причины глубоких деформаций.

Информация писалась трудно. Это было связано с тем, что через суды в основном уже прошли многочисленные дела о приписках хлопка. Материалы же Гдляна, Свидерского в основном касались еще расследуемых дел. Поэтому ряд выводов, сделанных в информации, носил некатегоричный характер, а некоторые оказались ошибочными.

На стол Рекункова было положено несколько вариантов и только последний, третий им был подписан. В информации перечислялось много фамилий, но ни разу не были упомянуты фамилии Раджабова и Джаббарова. Только в августе — сентябре 1988 года в отношении указанных лиц Генеральный прокурор СССР войдет с ходатайством в Президиум Верховного Совета СССР о получении на них, народных депутатов СССР, согласия на привлечение к уголовной ответственности. К сожалению, прокуратура еще по инерции продолжала руководствоваться материалами гдляновского расследования. В глубь же самого процесса доказывания, сбора улик пока еще никто не вникал. Да и Президиум Верховного Совета СССР отнесся формально к рассмотрению ходатайства прокуратуры. Я об этом постоянно вспоминал, наблюдая в зале союзного парламента в апреле 1990 года процедуру обсуждения вопроса о даче согласия на привлечение к судебной ответственности Гдляна и Иванова. Тогда, в 1988 году, истинные жертвы произвола и беззакония остались незащищенными. Когда же настало время отвечать палачам, то их под сияющие улыбки и демократические улюлюкания увели от суда.

Джаббарова Исмаила арестуют 19 октября 1988 года. Ему предъявят обвинение в неоднократном получении взяток от директора Кызылтепинского хлопкоочистительного завода Навоийской области Усманова, от директора Бухарского холодильника Узмясомолторга Ахмедова и работника Бухарского обкома партии Хакимова. Но дорога в тюрьму, как утверждает Джаббаров, для него началась гораздо раньше, когда у него, первого секретаря Бухарского обкома партии, состоялись первые встречи, конфликты с Гдляном.

Став во главе областной партийной организации, Джаббаров много сделал для ее укрепления, оздоровления обстановки в области, для очищения партийных рядов от случайных, скомпрометировавших себя людей. Об этом мы узнаем не только из официальных документов, характеристик на Джаббарова. Об этом скажут многие рядовые коммунисты, вставшие на защиту своего лидера. Казалось бы, цели Джаббарова должны были совпасть с устремлениями Гдляна, его группы, которые свою эпопею в Узбекистане начали с Бухарской области. Гдлян ведь тоже постоянно утверждал, что всю жизнь боролся с партийной и иной мафией, с казнокрадами и жуликами. Но тандема не получилось. Если первый секретарь не на словах, а на деле наводил порядок, то Гдлян постоянно ловчил и конъюнктурил, создавал видимость борьбы с мафией. После ареста группы руководящих работников Управления внутренних дел и торговли области, Гдлян, приняв дело к своему производству, стал собирать на них доказательства. Работали он и его следователи по простой схеме: вызывали заведующих магазинами, отделами и допрашивали их, требуя дать показания о передаче взяток арестованным. Многие признавались, говорили, что за счет обмана покупателей, хищений скапливали у себя деньги, часть передавали руководителям торговых ведомств г. Бухары и области. Суммы взяток исчислялись от нескольких десятков до нескольких сотен тысяч рублей. Например, Кориева и Саттарова назвали сумму 222 тысячи рублей, Арипов — 114 тысяч руб., Касымов — 150 тысяч рублей.