— Я знаю его уже три года, — завершила свое повествование миссис Стейн, — но я даже и не надеюсь, что когда-нибудь его пойму. Известно, что он терпеть не может, когда им манипулируют. При этом он, видимо, сам любит манипулировать другими. О нем можно с уверенностью сказать только, что он очень осторожный и скрытный человек.

Экономка ничего не рассказывала ей о подробностях личной жизни Рональда Флетчера, но Патриция почему-то считала само собой разумеющимся, что в доме бывают женщины. Но, наверное, он как-то так умел с ними обращаться, что ни одной еще не удалось принудить его к браку. Рон явно предпочитал спокойное холостяцкое существование хлопотам семейной жизни.

Рядом с письмом от Джерри лежало извещение страховой компании. К нему прилагался чек на некоторую сумму, гораздо, впрочем, меньшую, чем та, что предстояло заплатить за новую машину. Патриция решила не экономить на комфорте и безопасности, поэтому «кузен Лауры», как выразилась дочка, стоил намного дороже своей предшественницы.

Дженнифер пожелала, чтобы автомобиль, который уже стоял в гараже в Таскалусе, назывался Робертом. Патриция отметила про себя, что на этот раз имя было мужское и созвучное другому, хорошо известному им обеим имени.

Отсутствие денег было одной из самых неприятных проблем, свалившихся на голову Патриции. Если она в чем-то и была уверена при сложившихся обстоятельствах, так только в том, что игрой за это лето ей ничего заработать не удастся. Мало того, ей необходимо было срочно подтвердить свою квалификацию, иначе ее могли запросто исключить из клуба. В этом случае их с Дженни ожидали тяжелые времена, подобные тем, которые Патриции самой пришлось пережить в детстве, когда умер отец. Так что ей отнюдь не из тщеславия необходимо было как можно скорее опровергнуть прогнозы доктора Майера.

Вот почему она больше не хотела откладывать эту поездку — сегодня Патриция собиралась опробовать свое колено на поле. Месяц мучительных тренировок сделал свое дело, и она могла уже без усилий выжимать вес на «Наутилусе» и поднимать ноги с утяжелением. Но Патриция не имела ни малейшего представления, выдержат ли поврежденные связки и сухожилия настоящий полноценный свинг или резкую дальнюю проводку мяча. А ведь на соревнованиях такие движения приходится выполнять много раз за день. Этот вопрос мучил ее уже пару недель и сегодня она должна была наконец узнать на него ответ.

Патриции даже думать было страшно, как рассердится Рон, если узнает о ее своеволии. Все дело было в том, что он не должен был об этом узнать. Если даже ее что-то задержит, и они будут дома раньше нее, она скажет, что ездила на Сосновый берег. Но Патриция намеревалась вернуться за несколько часов до них.

Она поехала вдоль побережья к тому месту, которое приметила уже давно. Это был маленький любительский центр гольфа, название которого ее как-то никогда не интересовало. Поле здесь было совсем небольшое и в довольно плохом состоянии, не говоря уже о том, что играть на нем не представляло ровно никакого труда, а значит, и интереса для Патриции. Но она и не собиралась играть. Ей нужно было проверить, может ли она выполнять удары, а для этого подходило и это замусоренное место.

Владелец поля посмотрел на девушку без всякого выражения. Он молча взял деньги и выдал ей комплект мячей и бывалого вида деревянную клюшку.

Не узнал, сказала себе Патриция и перевела дух.

Она почему-то заранее не подумала о том, что ее легко могут узнать. Патриция испуганно оглянулась вокруг. Рядом никого не было, не считая хозяина и рабочего, собиравшего на поле мячи. Были, правда, еще мальчишки, стоявшие около автоматов с кока-колой и жующие чипсы, но, судя по их виду, она их нисколько не интересовала. Патриция с облегчением отметила, что момент она выбрала правильно — кому кроме нее могло прийти в голову в такой жаркий полдень играть в гольф?

Она быстро прошла в кабинку, высыпала мячи в специальный мешок, откуда их было легко класть по одному на резиновую метку, и вышла на поле. Некоторое время Патриция проверяла свое равновесие, готовясь почувствовать слабость или перенапряжение в колене. Но ничего подобного она не ощутила, поэтому взяла в руки деревянную клюшку и сосредоточилась взглядом на мяче. Потом девушка подняла глаза, чтобы посмотреть, куда она будет бить, и сердце у нее замерло. Около первой лунки стоял высокий мужчина, держа за руку маленькую девочку. Он жестом показывал ей, как держать клюшку.

В течение нескольких секунд Патриция не могла пошевельнуться от страха и изумления, совершенно уверенная, что это Рон и Дженни. Потом, поняв, что ошиблась, с облегчением перевела дух. Но все же ей пришлось еще некоторое время приходить в себя, чтобы унять дрожь в коленях. Наконец Патриции удалось сконцентрироваться на мяче, и она изо всех сил ударила по нему. Девушка осталась довольна — мяч подлетел высоко в воздух и приземлился там, где она и ожидала.

Ощущения были самые обычные — хотя во время свинга неизбежно растягивались коленные связки, боли она не почувствовала. Обрадованная, Патриция ударила по второму мячу, потом по третьему, по четвертому. Во время каждой подачи она заставляла себя переносить весь вес на травмированную ногу. После седьмого удара она уже была вполне уверена в своем колене и решила теперь проверить дальность своего броска. Мяч полетел как пуля и упал на расстоянии двухсот шестидесяти ярдов от нее.

Удовлетворенная, Патриция стала отрабатывать разные виды ударов, а потом делать броски на точность, целясь в двухсотярдовую отметку. Она так увлеклась, что не заметила, как у нее кончились мячи. Не особенно раздумывая, она пошла покупать еще один комплект. Палящий зной развязал ей руки — она уже не боялась, что ее кто-нибудь здесь заметит и узнает. Доставшаяся ей старая клюшка с треснувшей рукояткой была совершенно разбалансирована, но Патриция была так счастлива держать в руках хоть какую-нибудь клюшку для гольфа, что не обращала на это внимание. Она была профессионалом и знала, как преодолеть подобный недостаток. Возможно, это даже доставляло ей тайное удовольствие.

Первый раз за два долгих месяца она наконец почувствовала уверенность в себе и в своих движениях, которая раньше была для нее само собой разумеющейся. И, может быть, впервые за всю ее спортивную карьеру она испытала гордость за свой талант, о котором раньше как-то не особенно задумывалась.

Патриция опомнилась только тогда, когда второй мешок с мячами уже наполовину опустел. Левая нога болела и подгибалась.

Пора домой, решила она благоразумно и повернулась, чтобы уходить. Сзади стояла группа мальчишек, смотревших на нее с нескрываемым восхищением. Это была самая маленькая, но, наверное, самая искренняя толпа поклонников, с которой ей приходилось сталкиваться в жизни. Рыжий парнишка в футболке, залитой кока-колой, сделал к ней два шага и спросил:

— Леди, вы бьете как сам Джек Николс. Вы профессионал?

Патриция улыбнулась, польщенная его детским восторгом, и сказала:

— Вы делаете мне комплемент, сэр. Но, видите ли, я уже устала. Может быть, кто-нибудь из вас, джентльмены, хочет продолжить за меня?

Ребята с готовностью взяли у нее клюшку и начали по очереди бить по мячам, неловко пытаясь подражать ее свингу. Они долго махали ей вслед, когда Патриция, с трудом доковыляв до своего «джипа», развернулась и поехала обратно.

К тому времени, как она добралась до дома, колено распухло и болело нестерпимо. Патриция еле дотащилась до кухни, села и, сняв повязку, внимательно его осмотрела. Потом она тяжело вздохнула, проклиная себя за то, что не сообразила уехать раньше. Жара усугубила последствия растяжения, и теперь ей вряд ли удастся скрыть от глаз Рона следы своего проступка.

Патриция стала лихорадочно вспоминать, чем можно быстро снять опухоль. Наконец, решив, что лучше старого способа все равно ничего не придумать, она приняла две таблетки аспирина и поплелась в свою комнату. Патриция молила Бога, чтобы к приезду Рона колено хотя бы немного уменьшилось в размерах.