— Это ужасно… Как можно было согласиться на такую авантюру? — с запоздалым сожалением воскликнула Марина. — Как я была глупа…

— Но кто же мог знать, что все так обернется?

— И Александр Петрович…

— А что Александр Петрович? — насторожилась Полина.

— Этот человек стал мне дорог, — призналась ее собеседница. — Надеюсь, вы не станете смеяться надо мной, но я… я полюбила его…

— Это просто любовная лихорадка… — помолчав, ответила Полина, — Какая-то напасть… В этом доме все влюблены! Что за несчастье?

— Да уж, лучше не скажешь. Но все же надо что-то предпринять! — встрепенулась Марина. — Я расскажу Лугину всю правду, чего бы мне это ни стоило. Нельзя дать погибнуть никому из них. Петр Иванович не виноват, идея обмана принадлежала моему брату.

— А все, что вы говорили о состоянии дел Андрея Андреевича, когда он сватался к Лидии, это все правда или тоже… обман? — помедлив, спросила Полина.

— Это правда, — твердо ответила Марина. — Мы не обманули вас ни в чем, что касается наших дел и состояния Андрея. Мы и вправду получили наследство и именно из-за этого оказались в здешних краях. Петр Иванович помог нам, приютив в своем доме. Но это была крайняя необходимость в тот момент. Теперь же все прояснилось: мы с братом вступаем в права наследства и обретаем наконец независимое состояние. Так что за Лидию можете не беспокоиться.

— Что же, зато теперь я должна беспокоиться о вас и о Петре!

— Я все расскажу Лугину. — Марина была непреклонна.

— Вы уверены?

— Да. Теперь только надо его найти!

— Мы не можем ехать к нему в имение, — подумав, ответила Полина. — Это невозможно.

— Когда у них назначена дуэль?

— Не знаю. Полагаю, завтра утром. Может быть, вам стоит поговорить с братом? — взволновалась Полина. — Наверняка он знает! Петр обо всем рассказал ему, ведь… ведь ему же нужен секундант, а кого он может попросить, как не вашего брата?

— Верно! — воскликнула Марина. — Теперь же идем к нему, и все выясним.

— Но нам нельзя попадаться на глаза Петру. Он запретит вам рассказать все господину Лугину.

— Да уж, что верно, то верно. Поэтому будем говорить только с Андреем, втайне от Петра Ивановича.

— Что-то будет… — пробормотала Полина, и женщины, взявшись за руки, осторожно направились к дому управляющего, чтобы по возможности тайно переговорить с ротмистром.

— Сходитесь!

Лугин и Черкесов двинулись друг к другу, подняв пистолеты. Шестнадцать шагов — расстояние малое, много времени не займет.

— Скажите, доктор, чем, по-вашему, закончится эта дуэль? — Нулин склонился к уху доктора, стоявшего рядом с ним.

— Полно болтать, сударь. Сейчас мы все увидим собственными глазами.

— Право, стоило бы заключить цари…

— Как доктор я не держу пари на пациентов.

— Благородно, — пробормотал Нулин.

— Noblesse oblige [14], мсье Нулин, — усмехнувшись, ответил доктор.

Ротмистр стоял от них чуть поодаль и, заметив перешептывания Нулина и доктора, строго сдвинул брови и покачал головой. Нулин в ответ пожал плечами и замолчал. Доктор ни на минуту не переменил своего невозмутимого вида ни до, ни после, ни во время беседы с Нулиным. А посему строгая мина Дубельта не оказала на него никакого воздействия. Но потом произошло нечто, что вынудило доктора изменить своей флегме. Доктор не разинул рот, поскольку вовсе не был способен ни на что подобное, дело ограничилось поднятием бровей и изумленным переступанием с ноги на ногу. А вот Нулин, не сдержавшись, охнул:

— Не может этого быть!

Ротмистр обернулся на возглас и увидел двух молодых женщин — сестру и Полину, в ужасе стоявших у места поединка одна подле другой, в своем испуге похожих друг на друга как Елена и Клитемнестра [15].

Вчера вечером они так и не нашли ни Петра Ивановича, ни ротмистра. И немудрено, ведь ротмистр улаживал дела с Нулиным, выполняя свои обязанности секунданта. А Петр… Петр, не желая ни с кем говорить и видеться, перебрался в избу старосты и улегся там спать.

Полина Платоновна и Марина, умаявшись, вернулись в дом, устроились в комнате Полины, чем удивили прислугу, продолжали разговаривать и обсуждать со всех сторон случившееся и, решив не спать, все-таки уснули. Но сон их был неспокойный и неудобный, потому как в корсетах спать неловко, что всем известно. И едва забрезжил рассвет, молодые женщины проснулись. Взглянув друг на друга, они тут же вспомнили, что произошло, и, поднявшись, тут же кинулись прочь из дома.

— Где? Где они могут быть? — восклицала Полина.

— Нам остается надеяться только на удачу, — отвечала ей Марина.

Обе, бледные и дрожащие от холода и усталости, не сговариваясь, кинулись к дальнему концу парка. Там, за парком, была ложбина, в которой свободно могли укрыться дуэлянты.

— Как же мы не подумали об этом раньше? крикнула Полина. — Лучшего места для поединка не найти!

Марина в какой-то момент опередила Полину, таким образом оказавшись в той самой ложбине первой. Увидев открывшееся перед ней зрелище, Марина остановилась как вкопанная. Враги сходились, подняв пистолеты. Марина в ужасе вскрикнула, прижав руки к лицу, и ее крику вторил крик Полины, наткнувшейся на нее и увидевшей то же, что и бывшая «соперница».

Нет, нет! Остановитесь! — кричали обе женщины.

— Кто привел их сюда? — пробормотал Черкесов.

Он опустил пистолет, так же поступил и Лугин. Ведь не могли же они позволить, чтобы эти две нежные женщины стали свидетельницами такого жестокого и кровавого зрелища, как дуэль.

Марина, сорвавшись с места, кинулась к Лугину и, вцепившись в его руку, требовательно и громко заговорила.

— Вы не должны драться! Не должны! Петр Иванович ничем и никак не оскорбил меня!

— Марина Андреевна, успокойтесь… — бормотал смущенный всем происходящим Лугин, — перестаньте… Зачем вы здесь? Это дело наше, и вам не стоило ни о чем знать… — Он взял Марину за руку и неловко погладил ее пальцы.

— Так, кажется, смертоубийство отменяется… — Нулин обернулся к доктору. — Вы были правы, пари заключать не стоило. Весьма и весьма разумно! Полагаю, что господин Дубельт все знал заранее, вы так не считаете?

— Нет, я так не считаю, — ответил доктор. — Это было бы не comme il rout [16].

— Вы сама лаконичность, сударь, — заметил Нулин и, обернувшись, посмотрел на ротмистра, который стоял, прикрыв лицо рукой, и было видно, как его веселый взгляд сверкает сквозь пальцы.

Полина же стояла на месте, и молчаливые слезы лились из ее глаз. Она не сводила глаз с Петра, а тот не сводил глаз с нее. Он бы и хотел что-то сказать, но не мог придумать, что именно. А Полина боялась кинуться к нему, ведь она слишком долго не смела позволить себе такую вольность.

— Я должна теперь же все всем рассказать! — продолжала говорить Марина.

Она почти кричала, желая заставить себя слушать, и ей это удалось. Мужчины приблизились к ней. Лишь Петр, не сводивший глаз с Полины, почти не обращал внимания на то, что происходит.

— Александр… Александр Петрович, — Марина обернулась к Лугину и, кидая на него пылкие взгляды, продолжила. — Я вовсе не жена Петру Ивановичу!

— Что? — Лугин вздрогнул и выпустил ее руку, которую продолжал держать до сего момента.

— Это все розыгрыш, предназначенный для Полины Платоновны! А Петр Иванович передо мной ни в чем не виноват! Более того, я и брат… мы ему обязаны!..

В глазах молодого человека промелькнуло чувство, которое сильно напугало Марину, и она поторопилась объяснить все произошедшее, теперь уже смущаясь и запинаясь. По мере ее рассказа лица слушателей вытягивались и меняли выражение от возмущения и изумления до крайней веселости, пока наконец не расхохотались дружно все, кроме доктора, который опять впал в состояние флегматическое. Даже Лугин улыбнулся, вначале криво, а затем вполне искренне.