Что-то словно толкнуло его, и он снова взглянул в зеркало. Тут же стон ужаса и бесконечного изумления вырвался из его губ. Было от чего! С ним происходила странная метаморфоза. Кожа, прежде лучисто-золотая, стала тускнеть и вытаяла в мертвенно-бледную, лишённую всяких красок. Золотые волосы медленно, начиная от корней, темнели, пока каждый волосок до самого кончика не выцвел в чёрный, отливающий вороньим серебром. Вспыхнувший в глазах рубиновый огонёк полностью затмил перванш его глаз, а когда потух — глаза стали карими, а казались едва ли не чёрными из-за огромных, расширенных и не реагирующих на свет зрачков.

Кроме всего прочего во рту эльф ощутил неприятное покалывание и, обнажив зубы, обнаружил, что его резцы стремительно — прямо на глазах! — превратились в длинные острые клыки. Прочие зубы остались прежними, но казались белее обычного, обрамлённые каймой почти синих губ. Камир дотронулся до клыков языком. Нет, эти выросшие клыки не были плодом его воображения — они прокололи язык насквозь, но ни кровь не выступила, ни боли эльф не почувствовал, что тоже было странно.

Камир всё ещё смотрел на себя преображённого и размышлял, с чего бы это всё с ним приключилось, как вдруг произошло ещё кое-что. Отражение в зеркале начало таять, словно утренний туман: оно расплылось, задрожало, выцвело, а потом и вовсе исчезло. Юноша вскинул руки, страшась, что не увидит их, но он их видел так же хорошо, как и прежде, да и своё тело видел. Почему же отражение пропало? В зеркале отражались стены, кровать — всё, кроме него самого.

Камир заскрипел зубами, внезапная ярость захлестнула его, и он ударил по бесполезному, но ни в чём не повинному зеркалу кулаком. Зеркало от удара разлетелось на куски, осыпалось вниз осколками. На тыльной стороне ладони от удара появилось несколько глубоких порезов. Но тщетно эльф ждал, что появится кровь, — порезы оставались сухими.

Разве могла выступить кровь, когда всю её выпил князь? Но и этого Камир не помнил.

Итак, кровь не появлялась, но раны задымились полупрозрачным дымком и сами собой затянулись, точно тут их и не было вовсе.

Камир в смятении прошёлся по комнате, нервно сцепляя и расцепляя руки. Ему казалось, что в нём появилось ещё что-то странное. Сказать точнее: не появилось, а исчезло. Да, его тень, на которую он и внимания-то раньше никогда не обращал, бесследно исчезла против всех законов природы. Эльфа пронзила дрожь.

Тут дверь отворилась, и в комнату вошёл князь. Его бледное лицо было искажено удивлением.

— Надо же, — воскликнул он, — не успел родиться, а уже буянит! Хм, и это мне нравится. Что ж, давай знакомиться. Я Принс Элан, князь этой страны.

— Какой страны? — выдавил эльф (голос тоже сначала не подчинялся ему, звучал глухо и сдавленно, как будто до сих пор держала за горло ледяная рука и не давала вздохнуть).

— Страны Кеннистон. А ты находишься в моём замке. Я его называю Носфакаслом. Красиво, правда? Оно подчёркивает мою вампирскую сущность.

«Вампирскую сущность», — мысленно повторил Камир, но вслух ничего не сказал.

— Итак, — продолжал красивым, но безжизненным голосом Принс, — себя я уже назвал. А твоё имя… — Он пытливо взглянул в затуманенные глаза юноши.

Этого, как и всего прочего, Камир не помнил.

— Твоё имя, — ободренный его молчанием, Элан продолжил, — Гвендолен, верно? Гвендолен, — повторил он ещё раз и вопросительно изогнул свою красивую бровь.

Камир только кивнул в ответ, не понимая такой настойчивости. Коварный Элан рассмеялся: его уловка удалась!

— Кругом повернись, — скомандовал он.

Эльф неохотно подчинился. Несмотря на полную амнезию, ему до сих пор не нравилось, когда на него повышали голос.

— Как я и думал, сидит отлично, — удовлетворённо закивал Принс. — Да, Гвендолен, нас ждут великие дела! Давно мечтал, чтобы моей правой рукой был эльф. На этот раз, надеюсь, получится. Да-да-да, уверен…

Камир поморщился: от беспрерывной болтовни князя у него в висках что-то хрустнуло. Неожиданно и клыки, совсем уж было исчезнувшие, опять удлинились, и по коже пробежала непонятная волна. Элан прервал свой никчёмный монолог и воззрился на эльфа. Юноша спокойно выдержал этот взгляд, хотя в нём явно чувствовалась гипнотическая сила.

— Хм, — пробормотал Принс, — и взгляд выдерживает… Занятная же ты игрушка!

Он засмеялся и прошёлся по комнате.

«Точно зверь в клетке», — подумалось эльфу, и его волнение усилилось.

Князь остановился и пнул каблуком сапога один из осколков зеркала:

— Пустая вещица! Верно ты сделал, что разбил.

— Почему в зеркале нет моего отражения? — с досадой спросил Камир. — Почему тени нет? Почему я так изменился? Почему…

— Довольно! — резко прервал его Принс, как будто эти вопросы задели его за живое.

Его брови сошлись у переносицы, а губы скривились, обнажая белоснежные зубы с заметно выдающимися вперёд клыками.

— Слишком много ты вопросов задаёшь, вампир!

О! В этой фразе эльф с ужасом обнаружил единый ответ на все мучащие его вопросы. Вампир — вот ответ! Всё, что с ним приключилось, произошло только потому, что он стал вампиром, не иначе! Вампир! Выходец с того света! Кровопийца!

«Я мёртв?!» — глаза эльфа округлились. Нет пульса, нет дыхания, не бьётся сердце, не течёт кровь… Мертвее не бывает! Мертвец! Мертвец?!

Камир задрожал и с криком упал на кровать ничком. Но сейчас он не осознавал всей серьёзности того, что с ним приключилось. А помни он всё о себе, он был бы в шоке.

А пока он застонал, ужасаясь осознанию собственной смерти, и вцепился в бессильной ярости зубами в подушку.

— Дитя, — воскликнул князь, садясь рядом и фамильярно похлопывая эльфа по спине, — к чему истерика? О чём ты стонешь? О живой жизни? Чушь собачья! Эльфы, я знаю, живут долго, но всё же не вечно. А я подарил тебе бессмертие. Скоро ты поймёшь, как тебе повезло!

Эльф наконец поднял голову и выплюнул откушенный им кусок подушки, полетели белые и чёрные перья. Элан расхохотался:

— Ну и вид у тебя, Гвендолен! Как чёрно-бурый лис в курятнике! Выдумал грызть подушки, это совсем не по-вампирски.

Камир почему-то задрожал.

— Хм, вижу, пора ужинать, — заметил Принс, поднимаясь. — Ты ведь голоден?

— Да-а, — протянул эльф, выковыривая изо рта оставшиеся перья, хотя точно сказать не мог, был ли он голоден или поддался внушению князя.

— Уверен, тебе понравится… наш ужин. — Вампир усмехнулся и, приложив два пальца ко рту, свистнул. — А тут бы прибраться.

За дверью заскреблось, и в комнату вбежала большая пёстрая волчица, но поражал не необычный окрас её шерсти, а то, что взгляд у неё был человеческий. Князь потрепал волчицу по ушам и приказал:

— Приберёшься тут, Джилл. Ясно?

Волчица утвердительно тявкнула.

— Вставай, Гвендолен, пойдём вниз, там и поужинаем.

И хотя Камиру до смерти хотелось узнать, как это волчица может выполнить то, что ей приказали, он подчинился. Принс приобнял его за плечи, и вместе они спустились вниз.

Тени зажигали свечи в тяжёлых канделябрах, полыхал огонь в камине, возле лежали и грелись волки, жмуря от удовольствия свои страшные глаза и вполне мирно постукивая хвостами по каменному полу.

В углу сидел горбун, под глазом которого эльф с особым злорадством заметил лиловый синяк. Хотя, пожалуй, стоило удивиться, что горбун был живым человеком, раз уж у него синяк появился, да и тень у него тоже была. Принс ткнул в сторону горбуна пальцем:

— Удивлён, Гвендолен? Ты ведь уже с Джедом познакомился вчера?

— Имел честь, — сквозь зубы процедил Камир, чувствуя откровенную неприязнь, и тьма всё больше заполняла пустоты в его сердце.

Элан хохотнул:

— Да уж! Так вот, он единственный человек — живой, заметь, человек — добровольно согласился мне служить. Один на весь Кеннистон.

Эльфа этот горбун мало волновал. Его больше тревожила ноющая тяжесть в зубах, которая с каждой минутой становилась просто невыносимой. Князь это подметил и снова ухмыльнулся.