У Энни было приподнятое настроение. Она бегала из комнаты в комнату по всему дому, громко смеялась и повизгивала. Надо было успокоить ее, пока девочка не устала и не расшиблась. Элис с трудом удалось наконец поймать Энни. Усадив ее к себе на колени, она стала тихонечко щекотать ей животик; вскоре шустрая внучка успокоилась.

— Не теряй надежды, доченька, — заговорила опять мать с Кэтрин. — Тот парень Джерри Маккинзи в нашем городе до сих пор безумно влюблен в тебя. Его отец совсем недавно умер, и единственному сыну досталась главная доля наследства.

Кэтрин даже не пыталась переубедить мать. У Элис просто в голове не укладывалось: как такая молодая, здоровая и неотразимо красивая женщина, какой она считала свою дочь, могла столько времени оставаться не замужем? По мнению Элис, семья составляла основное богатство и смысл всякой жизни, и муж и жена должны были с молодости и на всю жизнь прилепиться друг к другу. «И утешайся женою юности твоей». Эти слова из Библии она любила повторять своему мужу Тому Пирсу. Несмотря на то, что всю жизнь родители Кэтрин едва сводили концы с концами, они в течение всех лет, пока не умер Том, ни на один день не расставались друг с другом.

Кэтрин мечтала встретиться с человеком, который был бы верен ей в любви так же, как был верен ее отец матери, и которому она могла бы дарить такую же ответную любовь. Но осуществиться ее мечте, казалось, мешал какой-то злой рок.

Она присела на край кровати, вынула из волос шпильки, которыми всегда закрепляла прическу на работе, и стала расправлять пальцами пряди, упавшие на плечи. Сделав короткую паузу в дорожных сборах, женщина подумала о том, что их надо было бы закончить пораньше, чтобы не пороть горячку в тот самый момент, когда за ней заедет роккаттеровский лимузин.

А кроме того, ей хотелось провести все высвободившиеся перед отъездом минуты с дочуркой. Всего одну ночь они не будут находиться вместе под одной крышей, но для Энни, которой не исполнилось и двух лет, это станет первым случаем в жизни, когда она разлучится с матерью на такой большой для нее срок.

Думая о дочке, Кэтрин в то же время не могла выбросить из головы образ принцессы, ожидающей принца на белом коне, который ей на протяжении многих лет упорно рисовала мать.

— Эх, мама, — со вздохом произнесла она, расчесывая перед зеркалом волосы, — почему ты не попыталась внушить мне в юности другой идеал мужчины — покладистого парня из среднего класса, а не чванливого миллионера с верхних ступенек иерархической лестницы? Почему ты просто не сказала мне: «Кэтти, девочка моя, выброси из головы всякую дурь, не надейся на чудо, на сказочного героя и копи деньги на черный день»?

Но нет же, одна дурь в ее голове все-таки застряла: с тех пор, как она встретила Джеймса Роккаттера, ее не покидала надежда, что когда-нибудь этот мужчина отбросит всякие светские условности и они сбегут с ним куда глаза глядят. Даже не сбегут, а улетят. На синей птице счастья.

Но, конечно, бывает, что и коровы летают.

К тому времени, когда за окном раздался гудок подъехавшего лимузина, Кэтрин уже успела сделать прическу и вообще привести голову в порядок — вернуть ей здравый смысл. Она даже смогла уделить несколько минут Энни, почитав ей книжку и убаюкав ее перед дневным сном.

Укрывая мягким одеяльцем крохотные ножки дочурки, Кэтрин вдруг безжалостно отбросила все радужные надежды, связанные с новым боссом, и с благодарностью задумалась о своей судьбе, которая уже так много дала ей в жизни. У нее был уютный, теплый дом, хорошая специальность и самая прелестная малышка в мире. О чем еще ей надо было мечтать?

Нет, для опустошающей грусти у нее не было никаких причин. Абсолютно никаких.

В то время как самолет уносил их на восток, Джеймс пытался сосредоточиться на заметках, которые делал в блокноте, лежавшем у него на коленях, но его глаза то и дело соскальзывали на лицо Кэтрин, которая изо всех сил старалась казаться безразличной ко всему на свете. Она тайком разглядывала салон, и ее спутник находил в этом какое-то особое очарование. Другие женщины, с которыми ему приходилось совершать деловые поездки на этом же самолете, обычно создавали вокруг него скучную, болотную атмосферу. Но с Кэтрин даже сам воздух в салоне казался пропитанным всевозможными ароматами.

Его новая помощница могла подумать, что он совершал облеты земного шара просто из-за прихоти. Ему, конечно, было все равно, что думала о нем эта женщина, но что-то изнутри поджуживало его сказать ей: деловые «кругосветки» на реактивных самолетах могут жутко надоедать.

Однако сейчас на этом знакомом до каждого винтика самолете, принадлежащем его компании, ничто не казалось ему надоедливым. Более того, его пульс с каждой минутой непривычно возрастал, а клокотавшая в нем энергия непривычно поднимала его куда-то вверх. И все это он ощущал только потому, что рядом сидела новая секретарша. Его секретарша, черт бы ее побрал!.. Нет, у него что-то явно было не в порядке с головой. Должно быть, он просто подхватил где-то грипп, и теперь у него начала зашкаливать температура.

Одна половинка его мозга лихорадочно подсчитывала дни, остававшиеся до возвращения из отпуска миссис Марджери, а следовательно, до возвращения его в нормальное русло жизни. Другая же половинка была крепко-накрепко сдавлена тисками его влюбленности в эту женщину с рыже-каштановыми волосами, которая сейчас сидела напротив него и похотливо, зазывающе ерзала на сиденье широким задом.

— Ну, и что ты думаешь об этом крылатом кабриолете? — вдруг спросил он, проведя в воздухе авторучкой по контуру салона. Его так и подмывало сказать ей, что, хотя самолет был приобретен компанией сравнительно недавно, он уже успел облетать на нем полсвета.

Услышав вопрос, женщина вскочила с места и уставилась на него непонимающим взглядом. Мужчина смутился и сказал:

— Извини, я вовсе не хотел испугать тебя… Просто мы долго летели в безмолвной тишине.

— О, пустяки. — Кэтрин уже успела перевести дыхание. — Самолет великолепен. Тут… все великолепно! — Напряжение исчезло с ее лица. Она рассмеялась и совсем пришла в себя. — Джеймс, я должна признаться в том, что тебя вряд ли удивит. Мне никогда еще не приходилось бывать в частном реактивном самолете. О Боже! За всю свою жизнь я летала лишь несколько раз и то на коммерческих «тяжеловозах».

Женщина ухмыльнулась и провела ладонью по бархатистой поверхности сиденья около бедра; этот жест неожиданно вызвал сухость во рту Джеймса, кровь ударила ему в виски, и у него возникло острое желание сесть рядом с Кэтрин и прикоснуться к ее широким, упругим бедрам. Его пальцы слегка дрожали, когда он взял авторучку и блокнот и положил их на сиденье рядом с портативной пишущей машинкой. Он видел, что сама она не осознавала той чувственности, которую излучали ее глаза, губы, движения рук, все ее сильное тело, и, может быть, именно это почти девическое неведение своей сексуальности, скрытого темперамента давало ей такую власть над ним. Во всяком случае еще ни одна женщина не будоражила его либидо так, как это делала Кэтрин.

Она опять ухмыльнулась. Странно, обычно он просто не выносил женских ухмылок, но ухмылка его новой помощницы, не прятавшей лицо под маску и стремившейся быть естественной во всех своих поступках, словах, жестах, придавала ее облику какое-то особое, необъяснимое очарование.

И подумать только: вместе с ней он мог даже рассмеяться! За последние два дня Джеймс улыбался и смеялся больше, чем за последние несколько… Интересно, сколько же месяцев, а может, даже лет он по-настоящему не смеялся, не хохотал? Ему не припомнилось, когда в последний раз к нему приходило желание просто поговорить, поболтать с кем-нибудь о пустяках. Утекло уже немало воды с тех пор, как он изолировался от мира, весь ушел в себя, но вот Кэтрин вдруг разбудила в нем желание говорить с людьми не о делах, а просто так, ни о чем.

Кэтрин сняла с себя блейзер цвета морской волны и аккуратно сложила его на сиденье. Ансамбль, в котором она осталась, вызывал у Джеймса восхищение. На ней была английская блузка с коротким рукавом и длинная бежевая юбка, плотно обтягивающая бедра. Когда женщина, разговаривая с ним, в какой-то момент непроизвольно подалась вперед, ее груди оттянули блузку, и под ней мужчина увидел глубокую белоснежную ложбинку.