Помешивая соломинкой льдинки в стакане с содовой, Кэтрин сказала:

— Знаешь, Джеймс, если говорить начистоту, ты мне нравишься. И мне нравится также Пит. Но я не могла сидеть здесь и молча выслушивать ваш диалог, даже если это и было сопряжено для меня с риском потерять работу. Может быть, с моей стороны это было и невероятно глупо.

— Да, ты в самом деле дерзкая. И это одна из причин, почему ты мне тоже действительно нравишься. Я не утверждаю, что ты права, но мне стоит задуматься над твоими доводами. Я имею в виду теми, что касаются Пита.

— Рада, что ты так воспринял мои слова…

Порыв ветра взметнул ее конский хвостик и рассыпал мягкую, шелковистую прядь по его лицу. Нежный удар волос тотчас отвлек его мысли от брата, и он снова задумался о женщине, которая, сама того не подозревая, перевернула вверх дном всю его жизнь.

Кто знает, возможно, неожиданное вторжение Пита в их беседу явилось счастливой случайностью. Брат вновь заставил его задуматься о том, о чем он никогда не думал. Ведь Кэтрин в самом деле заслуживала того, чтобы в ее жизни появился спутник, который был бы таким же открытым человеком, каким была она. Эта его новая секретарша недвусмысленно дала ему понять, что не намерена связывать свою судьбу с работодателем, и он поддерживал такой настрой ее мыслей. В данный момент он не мог обещать кому-либо что-либо конкретное. Даже если у него иногда и возникали мысли о будущей женитьбе, неотложные дела в текущий момент слишком осаждали его, чтобы он позволил себе заняться еще и своей семейной проблемой. Что же касается детей, то Джеймс хорошо помнил о собственном детстве: в ту пору жизни он больше общался с няней, чем с родителями, так что если ему не удастся уделять больше времени и внимания своим потомкам, то лучше уж вообще не заводить их.

Одним словом, почему бы ему вообще не распроститься с образом Кэтрин, который так манит его? Или, может быть, ему стоит просто вступить с ней в интимные отношения, но не планировать семью?

Но в любом случае он не поведет себя так, как повел этот подонок — отец Энни. Впрочем, может быть, дело совсем в другом? Возможно, Кэтрин не относится к тем женщинам, которые могут легко идти на близкую связь с малознакомыми мужчинами? Или, может быть, ему самому уже порядком надоели незатейливые постельные романы?

Когда-то Джеймс дал себе зарок никогда больше не поддаваться женским чарам. Однажды он уже допустил такую глупость, и это едва не стоило ему жизни. И вот теперь Кэтрин… Неужели новые чары?

Нет, надо взять себя в руки. И подумать о чем-нибудь другом. Только не об этой женщине.

Остаток дня они провели в свое удовольствие, а когда Джеймс привез Кэтрин домой, хаос в его голове почти полностью развеялся. По крайней мере ему стало окончательно ясно, что он не должен домогаться этой женщины, потому что не сможет дать ей того, что она, вероятнее всего, хотела бы получить от него, — всего сердца, стопроцентной любви.

Кэтрин была рада, что ее маленькая нотация, которую она прочла Джеймсу о его брате в Порт-Честере, не испортила их рабочие отношения. На следующий день, когда они встретились в офисе, и в течение всей последующей недели ее босс был спокоен и вел себя с ней предельно вежливо. Кэтрин решила, что он занят очередным важным проектом, и с головой ушла в работу.

Прошла еще неделя, и дела заставили Джеймса выехать из Нью-Йорка на целых десять дней. Настроение у Кэтрин почему-то начало падать. Этому в немалой степени способствовало и то обстоятельство, что вскоре из отпуска должна была вернуться миссис Марджери. С одной стороны, это было хорошо — она могла побыстрее расстаться с Джеймсом, а с другой, ей становилось грустно: срок ее сотрудничества с этим мужчиной ограничивался теперь всего неделей!

Была пятница, и Кэтрин сидела за рулем, направляясь из «Роккаттера» в Нью-Рошелл. Сейчас к ее невеселым мыслям о неизбежной развязке на работе добавлялись еще всевозможные нарушения правил движения и «пробки» на дорогах. Но она приложила максимум усилий к тому, чтобы не думать больше о своем уходе из «Роккаттера». Вчера она оставила на рабочем столе Джеймса записку, в которой напомнила ему о предстоящем гала-приеме. Миссис Лэндмарк была вне себя от радости, когда Кэтрин сообщила ей о том, что Джеймс Роккаттер принял ее приглашение принять участие в приеме. Сама Кэтрин видела свою главную задачу в том, чтобы помочь Мэри Лэндмарк обеспечить максимальный успех мероприятия.

Приехав домой, она искупала Энни, сама приняла душ, навела красоту, дождалась прихода няни и стала готовиться к выезду на прием. В вечернюю сумочку она положила губную помаду, водительские права, ключи от квартиры и деньги. Ей оставалось только поцеловать дочурку перед сном — и она готова была к выходу.

В связи с гала-приемом Кэтрин беспокоило только одно — приедет ли Джеймс. Сама она прибыла вовремя и успела насчитать почти пятьдесят гостей, однако ее босса среди них не обнаружилось. Наконец открылась дверь, когда ее интуиция подсказала ей, что сейчас войдет Джеймс — и так оно и случилось. Он явился неотразимо красивым, в смокинге, ослепительно белой рубашке и с черным галстуком-бабочкой.

А под руку с ним шла женщина, красивее которой Кэтрин не видела еще никогда в жизни.

Разумеется, она была одета с иголочки. И, конечно же, ее безупречный туалет и украшения безупречно гармонировали с ее статной, гибкой фигурой. Когда они появились в прихожей, Кэтрин захотелось бежать прочь, выкрикнуть что-то дикое или просто выцарапать глаза этой незнакомой красавице. Такие эмоции еще никогда не обуревали Кэтрин, и она просто недоумевала, что с ней происходило.

— Дорогая моя, с тобой все в порядке?

Мягкий голос миссис Лэндмарк и нежное прикосновение ее руки помогли Кэтрин быстро прийти в себя, и она ответила:

— О да, я чувствую себя прекрасно. Вы не обратили внимание, кто только что зашел к вам?

Глаза Мэри Лэндмарк сделались круглыми, когда она посмотрела в ту сторону, куда указала Кэтрин, и с ее языка тотчас сорвались слова:

— О Боже, он пришел! — Она повернулась к Кэтрин и схватила ее за руку. — Спасибо тебе, спасибо, милая!

— Я тут ни при чем, — возразила женщина.

— Я уверена, что без твоего вмешательства тут не обошлось, — сказала Мэри. — Ты всегда была так добра со мной и мистером Лэндмарком!

— В наших чувствах мы всегда отвечали друг другу взаимностью. Почему бы вам не подойти к вашим новым гостям и не поприветствовать их… я имею в виду одного из ваших спонсоров?

Произнося эти слова, Кэтрин не спускала глаз с высокой блондинки, державшей под руку Джеймса.

— Странно, почему он появился здесь сегодня с этой женщиной… с Присциллой Беллрум? — задумчиво сказала Мэри. — Год или полтора назад ходили слухи, что она собирается за него замуж. Но затем они совершенно неожиданно перестали встречаться. И никто не знает почему.

— Они выглядят идеальной парой, — сказала Кэтрин, едва справляясь с комком в горле.

Бросив на свою собеседницу внимательный взгляд, Мэри вдруг спросила ее:

— О, Кэтрин, милая моя девочка, неужели ты…

— Я схожу на кухню и прослежу, чтобы приготовили достаточное количество хлебцев с икрой, — прервала хозяйку Кэтрин и быстро зашагала прочь.

Но она не сразу стала разыскивать шеф-повара, а поначалу заглянула в дамскую комнату и смочила лоб влажной салфеткой. Да, Присцилла Беллрум вбила последний гвоздь в ее голову. Теперь у нее с Джеймсом все было кончено. И не потому, что Присцилла (которую она знала еще с тех пор, когда работала у Лэндмарков) была богатой женщиной… Впрочем, богатство тоже служило очевидным индикатором разницы двух миров — того, в котором жил Джеймс, и того, в котором обитала она. Кэтрин ненавидела саму мысль о том, что деньги могут играть определенную роль в судьбе людей, но, с другой стороны, она понимала: реальность была такова, что богатство действительно влияло на человеческую судьбу. Кто такая была она, Кэтрин Пирс? Девушка из провинциального города, у которой до последних лет никогда не лежало на счету в банке больше сотни долларов. А Джеймс, возможно, сорил сотенными купюрами, когда давал чаевые официантам.