— Да, это ужасно, но я думаю, у тебя есть и другие положительные качества.

— И не одно… Но все детство я был ужасно злым мальчиком. Злым на весь мир… Мои приемные родители, кстати, очень много сделали для меня. Но я смог оценить это только гораздо позже. А тогда не верил им. Я вообще никому не верил! Господи, почему я тебе все это рассказываю?..

— Ну, наверное, потому, что это самый тяжелый момент в твоей жизни.

Линда изо всех сил старалась выглядеть беззаботной, чтобы не смущать Джейка еще сильнее. Но мысль о том, что он не видел в детстве тепла, не давала ей покоя. Зато теперь она гораздо лучше понимала его: Джейк постарался забыть о своем детстве, отодвинуть его в прошлое и заодно отгородиться от всего мира железной стеной.

И у Линды вдруг появилось страстное желание проникнуть за эту стену, добраться до его сердца и излечить его от этой холодности, безразличия, нарочитой грубости…

— Ну, а ты? — прервал Джейк ее размышления. — Расскажи мне о своем браке. Или ты не хочешь говорить об этом?

— Боюсь, тебе будет очень скучно. Я только сейчас начала оправляться после смерти Роя. Зачем опять ворошить прошлое?

— По правде говоря, я думаю, что ты безумно любила его.

— Да, конечно. Иначе я бы не вышла за него. Кроме того, это казалось так… правильно, так логично: обе семьи желали этого брака, он их очень устраивал, соответствовал всем требованиям. — Линда грустно улыбнулась. — Но дело не в этом. Я любила его и потом, когда он стал наркоманом и уже мало чем походил на прежнего Роя. Ну, а он… — Линда повернулась и в упор взглянула на Джейка. — Ты, как никто другой, знаешь, что он не любил меня по-настоящему.

— Если так, — бодро ответил он, — значит, Рой был круглым дураком.

Когда Линда почувствовала его руки на своих плечах, у нее не возникло ни малейшего желания отстраниться. Наоборот, она прислонилась к нему и закрыла глаза. Несколько секунд они молчали, затем Джейк нежно коснулся ее подбородка и поднял ее лицо к своему.

— Я не знаю, что есть в тебе такого, Линда, но ты оживляешь во мне лучшие стороны души, — хрипло начал он, но потом, видимо, устыдился собственной патетичности: — Впрочем, если быть честным, и худшие — тоже. Вот сейчас мне, например, хочется сорвать с тебя это платье, повалить на песок и изнасиловать.

— Джейк! — закричала Линда, отталкивая его от себя.

— Прости. Я, кажется, пошутил не слишком удачно. Не бойся, у меня достаточно здравого смысла, чтобы не сделать этого.

Линда была поражена, что он так открыто признавался в своих желаниях. Но это почему-то не оскорбило ее. Наверное, потому, что подобные мысли блуждали и в ее голове…

— Уже поздно, — мягко сказала она. — Мы далеко зашли, и нам пора выбираться.

Джейк насмешливо посмотрел на нее, и Линда почувствовала, что краснеет: действительно, ее слова прозвучали двусмысленно.

Возвращались они в молчании, каждый был погружен в собственные мысли. Линда сознавала, что инстинктивно останавливает любой его порыв, и чувствовала, что уже начинает сожалеть об этом. Ведь одно то, что она просто шла рядом с этим человеком, заставляло ее пульс учащаться, а колени дрожать…

Когда они добрались до города, Джейк остановился и спросил:

— Ты действительно хочешь заняться сейчас покупками?

— Я должна.

— Может быть, в другое время? А сейчас мы могли бы что-нибудь выпить и пообедать.

— Не знаю, как насчет обеда… Я ведь всю неделю работаю, и поэтому на выходные приходится оставлять кучу всяких домашних дел.

Его глаза сразу погасли, и Линде вдруг показалось, что если она откажет ему сейчас, то упустит последний шанс.

И она улыбнулась.

— А вот выпить чего-нибудь я не против.

— Ну, что ж, — ворчливо согласился Джейк. — Придется довольствоваться этим.

Он взял ее за руку и направился к маленькому ресторанчику на другой стороне улицы.

Они вошли в прохладный зал и заняли столик у окна с видом на океан. Было почти пять часов, но летнее солнце светило по-прежнему ярко.

Джейк направился к бару, чтобы взять чего-нибудь выпить, а Линда осторожно наблюдала за ним. Если бы он не был так привлекателен! Она уже сожалела о своем отказе пообедать сегодня с ним.

Конечно же, он недаром пользовался репутацией сердцееда. Вряд ли нашлась бы женщина, которой бы он не понравился. Линда вдруг вспомнила те несколько секунд на пляже, когда они молча сидели, прислонившись друг к другу. Но даже тогда она не могла полностью расслабиться: ведь она толком так ничего и не знала о нем.

Джейк вернулся, держа в каждой руке по высокому стакану из толстого стекла, и они молча осушили их. Он не смотрел ей в лицо, и Линда получила возможность впервые как следует рассмотреть его. Она заметила тоненькие паутинки морщинок вокруг глаз, резкие складки у рта.

— Сколько тебе лет, Джейк? — неожиданно спросила она.

— В ноябре будет тридцать восемь. Я ровно на десять лет старше тебя.

Линда удивленно уставилась на него.

— Откуда ты знаешь, сколько мне лет?

Джейк улыбнулся.

— Просто по роду моей деятельности я должен просматривать все личные дела пилотов, которые разбились. Это часть моей работы.

— Если ты родился в ноябре, значит, ты Скорпион?

Он кивнул.

— Боюсь, что да.

Линда рассмеялась.

— Я ничего не понимаю в астрологии, но слышала, что Скорпионы либо добиваются больших успехов в жизни, либо кончают ее где-нибудь в тюрьме. А кроме того, люди либо очень любят их, либо ненавидят. Но не замечать Скорпионов не удается никому!

Джейк вздохнул.

— Очевидно, я исключение, которое подтверждает правило.

Линда очень сомневалась в этом, но не стала возражать. Она чувствовала, что и так уже сказала ему сегодня очень много.

— А когда ты снова уезжаешь, Джейк?

Он пожал плечами.

— Я сам никогда не знаю этого. Все всегда происходит неожиданно.

— Ну, тогда скажи, какое твое самое любимое место?

Он ответил без колебаний.

— Цейлон, конечно. Я даже подумываю: а не поселиться ли мне там, когда уйду на пенсию.

Линда рассмеялась.

— Ты никогда не уйдешь на пенсию.

Он удивился.

— Почему?

Линда хотела было сказать, что он слишком полон энергии, слишком уверен в себе и, очевидно, настолько прекрасно справляется со своей уникальной работой, что никогда не сможет оставить ее, но благоразумно решила не поощрять его и без того раздутое самомнение.

Вместо этого она сказала:

— Не знаю. Просто мне уже приходилось встречаться с людьми, которые любили свою работу так же, как ты. Но скажи, ты не устал от своей жизни — вечно на чемоданах, вечно в дороге? У тебя ведь нет своего дома.

— У меня его никогда и не было, — пожал плечами Джейк. — Основную часть своей жизни я провел на военно-морской базе здесь в Си-сайде. Хотя могу признать, что рай, который многие ищут за тридевять земель, скорее всего, находится дома.

Его тон был небрежным, но Линда уловила в нем грусть. Для нее самой понятие дома было очень важным. Но ее собственная жизнь в родном доме была тяжелой, и она бы никогда не хотела вернуться туда.

— Во всяком случае, — бодро сказала она, — тебе можно позавидовать: ты был в стольких странах, столько видел в своей жизни. А я мало куда ездила.

Он поставил стакан на стол, а затем, наклонившись вперед, произнес:

— Ну, может, нам удастся наверстать упущенное.

Линда опустила глаза, не зная, как реагировать на его слова. Предлагал ли он ей отправиться с ним в одно из путешествий? Или имел в виду, что это случится когда-нибудь в отдаленном будущем? Что бы там ни было, очевидно, самое разумное — не реагировать вообще.

— Может быть, — пробормотала она. — А сейчас мне пора все-таки вернуться в город, если я хочу успеть сделать покупки до темноты.

Ей показалось, что он хочет возразить, но вместо этого кивнул и встал.

— Хорошо, — сказал Джейк. — Пойдем.

Он помог ей с покупками, а затем, неся тяжелые пакеты, проводил до дверей квартиры.