Глаза Нэша вспыхнули яростью, которую он и не пытался скрыть.

— Ты не в первый раз говоришь о шантаже. Раз ты уже все знаешь, скажи, пожалуйста, что я, по-твоему, собирался делать?

— Использовать свою информацию. Пригрозить мне. Если я не откажусь от предложения Осгуда, сделать так, чтобы все узнали о том скандале. Только ничего у тебя не выйдет! От проекта я не откажусь. Если же Осгуд сам решит обойтись без моей работы… ну что ж, займусь чем-нибудь другим. И мне наплевать, всплывет та история или нет. На этот раз я не буду прятаться и молчать. Слухи — всего лишь слухи. Они постепенно улягутся, как и три года назад. А теперь, за давностью лет, обо мне забудут на следующий день. Ты меня недооценил, Нэш. Меня не так-то легко испугать.

Нэш резко провел рукой по волосам.

— Ладно, все понятно. Нет, кое-что все-таки непонятно. После всего, что между нами было, как тебе только в голову могло прийти, что я хочу причинить тебе боль?

— А что у нас было? — Бет постаралась вложить в реплику как можно больше сарказма. На самом же деле она была готова разреветься. Но только не у него на глазах. — Секс? Бурная страсть?

— Нет, что-то большее. — Слова прозвучали, словно пистолетные выстрелы.

Бет хотелось куда-то спрятаться, хотя бы отвести глаза, чтобы взгляд не выдал правду. Призвав на помощь всю выдержку, она все же сумела солгать:

— Ошибаешься. Ты меня возбуждал, и не более того.

Вдруг стало трудно дышать. С такой небрежностью говорить о вещах, столь важных, — это было выше ее сил.

Нэш приблизился к ней.

— Не надо, Бет. Дай мне шанс.

— Нагромоздить больше лжи?

Она изо всех сил пыталась отгородиться от чувств, которые разрывали сердце, от своего безотчетного желания выслушать его объяснение.

— Ты же знал обо всем, но молчал. Почему?

— Это была ошибка, — терпеливо проговорил он. — Мне надо было сказать тебе сразу. Но я хотел, чтобы ты мне доверяла.

— Чтобы половчее меня обмануть.

— Обмануть? Кто кого обманывал? — Он рубанул рукой воздух. — Ты даже не пользуешься своим первым именем!

Бет запрокинула голову и прожгла Нэша убийственным взглядом. Она не позволит обвинять ее!

Нэш сжал кулаки и проговорил уже мягче, хотя было видно, как трудно ему сдерживаться:

— Почему ты мне не сказала? Было стыдно и ты боялась, что я никогда тебе этого не прощу?

Бет похолодела.

— Ты меня простишь?! Я не сделала ничего такого, за что меня нужно прощать! выдохнула она.

— Эти статьи более чем убедительны. Места, где вы с ним встречались, как часто Уинстон тебя «посещал». Я уж молчу про фотографию. Как ты все это объяснишь?

— Я не должна ничего объяснять.

— А если это неправда, почему молчала? Почему не защищалась? Ты ведь не сделала публичного заявления.

— Потому что я все равно ничего не могла изменить. А молчание… оно позволило Джону развязаться с несчастным браком и карьерой, которая стоила ему столько душевных сил и сердечной болезни.

Взгляд Нэша стал абсолютно пустым.

— Хочешь сказать, что у вас с ним ничего не было?

Бет узнала этот тон. Сколько друзей задавали ей тот же вопрос с тем же оттенком сомнения. Сердце болезненно сжалось.

— Какая разница: было, не было… Теперь это уже не имеет значения. Я собиралась все тебе рассказать… сегодня. Надеялась, ты мне поверишь. Мне было так важно, чтобы ты мне поверил. — Она покачала головой. — Какой же я была дурой. Ты просто играл со мной. Говорил, что тебе не важно, получишь ты заказ или нет. Что дело совсем не в контракте. Так старался меня убедить. И я поверила, потому что хотела поверить.

— Я не играл с тобой. И не лгал тебе.

Она метнула в его сторону яростный взгляд. Нэш потер рукой висок.

— Ладно. Может, в одном я не был искренен: не сказал, что знаю про Уинстона. Но ты тоже лгала своим молчанием. Ответь: с кем ты провела эти выходные?

— Это неважно. Мне показалось, что теперь прошлое надо мной не властно. И я опять прокололась из-за собственной наивности. Мне и в голову не приходило, что кто-то снова попытается использовать давнишнюю историю против меня, кто-то бесчестный и беспринципный. Такой, как ты.

Лицо Нэша вспыхнуло.

— Ты действительно считаешь, что я затащил тебя в постель с единственной целью втереться в доверие, что украл твои идеи и собирался тебя шантажировать?

— Да.

— И бесполезно что-либо доказывать — все равно ты останешься при своем мнении?

— Да.

Он подошел к Бет вплотную. Теперь они стояли так близко, что Бет физически ощущала его клокочущую ярость. Она чувствовала его запах, мужской, пьянящий. Губы вспомнили жар их последнего поцелуя. Она видела, как напряглись мышцы у него на руке. Ему хотелось дотронуться до нее, но он сдержал себя неимоверным усилием.

А когда Нэш заговорил, Бет почему-то стало страшно.

— И ты готова поверить какому-то Розенталю, а не человеку, с которым тебя столько связывает, с которым ты провела вместе столько времени, с которым фактически жила последние две недели? Как можно быть такой легковерной? И после этого утверждать, что тебя, бедненькую, все обманывают?!

Бет отстранилась и отошла на пару шагов. Было невыносимо стоять рядом, больно вспоминать, как они целовались, как ласкали друг друга, как он сжимал ее в объятиях. Она решительно направилась к лестнице.

— Бет!

Она остановилась и резко обернулась.

— Сегодня я намеревался сказать тебе, что все знаю, но это никак не влияет на наши отношения. А потом я собирался…

— Надеешься, что я тебе поверю?

— Да, надеюсь. Надеюсь, что ты сумеешь посмотреть на все благоразумно и поймешь, что те обвинения, которые ты мне бросала, просто какая-то ерунда, чушь несусветная!

— Чушь?! Мои обвинения не большая чушь, чем замысел Джона использовать нашу дружбу, чтобы добиться развода, наплевав при этом на мою репутацию. Тоже вроде бы ерунда. Но из-за нее я потеряла работу. Из-за нее не могла выйти на улицу, где люди тыкали в меня пальцем и отпускали в мой адрес вполне недвусмысленные замечания. Каждый пытался меня осуждать, не зная ни фактов, ни… — Голос у Бет сорвался, из глаз брызнули слезы. — Да, ерунда! А то, что ты в своем проекте использовал мои идеи, это тоже ерунда?

В глазах Нэша читалась неподдельная боль, а лицо стало суровым и замкнутым. Когда он заговорил, в каждом слове сквозило жестокое разочарование.

— Бет, пожалуйста, вспомни о хорошем. Вспомни ту ночь на берегу в Каменистой бухте. А потом скажи, что все это не настоящее.

Бет сделала пару глубоких вдохов. Так хотелось разрыдаться, но надо было держать себя в руках.

— Буквально за день до того, как разразился скандал, мы с Джоном вместе обедали. Он уже знал, что завтра в газетах появится та фотография, потому что ему звонил репортер, чтобы взять интервью. Джон не сказал мне, что подтвердил все обвинения в наш адрес. Он ни о чем меня не предупредил. Вел себя, как обычно. — Бет сплела пальцы и сжала их с такой силой, что костяшки побелели. — Я верю, что у тебя была дочь. Верю, что ты ее потерял и что тебе по-прежнему очень больно. Но не сомневаюсь, что ты способен на многое, чтобы получить перспективный заказ. И что ты разыграл бурные чувства, чтобы одурачить меня.

— Значит, ты все для себя решила. — Взгляд Нэша сделался замкнутым и отстраненным. — Тебе кажется, что твои доводы безупречны. Но ты не учла одну деталь. Я не Джон Уинстон. И то, что сделал он, не имеет ко мне ни малейшего отношения, разве что в твоем воспаленном воображении.

Взгляды их скрестились. Воцарившееся молчание оглушало. Бет била дрожь. Она просто не могла больше находиться с ним в одной комнате.

— Ты совершаешь ошибку, Бет.

— Я совершила ошибку, когда связалась с тобой!

Не оглядываясь, Бет схватила свою сумку и выскочила из дома Нэша.

Она уходила навсегда.

Коробка, которую Бет пыталась засунуть на верхнюю полку шкафа в чулане, едва не свалилась ей на голову. От раздражения она даже зарычала, но все-таки запихнула коробку на место. Никто в здравом уме не затеет уборку в такую жарищу. Хотя кто сказал, что она в здравом уме?