Она покачала головой.

— Распорядок всегда подразумевает какие-то ограничения.

— Зато более продуктивен.

— Я и так провожу время достаточно продуктивно. Может, откроешь свой секрет? Как я понимаю, время работы для тебя священно?

— Во всяком случае, я стараюсь ни на что больше не отвлекаться. — Он пожал плечами. — Мне так удобнее — когда все расписано по часам и одно не мешает другому.

Бет была явно обескуражена.

— А воскресенья ты тоже планируешь?

Нэш почувствовал себя школьником младших классов, который явно плавает на устном экзамене.

— Обычно я провожу воскресенья с семьей Шэннон.

— И тебе никогда не бывает скучно?

— Никогда. — По минутам расписанная жизнь помогала избежать тоски и чувства одиночества.

— А как у тебя рождаются идеи?

— Сначала делаю предварительные заметки, изучаю спецификацию, анализирую, потом приступаю к эскизам.

— А если что-то не получается?

— У меня такого не бывает. Если образуется творческий вакуум, возвращаюсь к своим заметкам и прорабатываю их снова. Если эскиз не нравится, берусь за другой.

Бет нахмурилась.

— Для меня это напрасная трата времени.

— Не согласен. Идеи, которые не будут использованы в одной работе, могут пригодиться в другой.

— Какой ты организованный! — сказала она таким тоном, будто данное качество отнюдь не красило человека.

— Это что, преступление?

— Конечно нет. — Бет опустила глаза. — Просто мама всю жизнь пыталась добиться, чтобы я стала такой, как ты. Но я живу по-другому. Мама не понимает, что я тоже по-своему организованна. Папа же — совсем другое дело.

Ну вот наконец-то она сама заговорила о своей семье.

— А кто у тебя папа?.. Чем он занимается?

Бет покосилась на Нэша, как бы пытаясь решить, зачем он расспрашивает ее — для поддержания разговора или с каким-то скрытым умыслом.

— Держит закусочную с пивным баром. — И вздернула подбородок, словно опасаясь каких-либо снисходительных замечаний.

— Он просто владелец или за стойкой работает тоже?

— Иногда и за стойкой, — настороженно проговорила Бет. — По вечерам. Папа любит общаться с людьми.

Похоже, это больной вопрос.

— Бармены умеют слушать. И всегда могут дать дельный совет, потому что, как правило, разбираются в людях.

— Такое знание дела! Часто ходишь по барам?

— Раньше часто. Начал в двенадцать лет.

— Почему?

— Знакомился со всеми барменами в округе. На случай, если вдруг придется разыскивать отца.

Бет молчала, явно ожидая продолжения. А Нэш уже был не рад, что завел этот разговор. Он никогда никому не рассказывал о своих поисках пьяного родителя. Об этом знала только Шэннон.

— Отец любил пропадать с друзьями в каких-нибудь барах, — добавил он.

— Вам с сестрой было, наверное, тяжело.

— Нам-то ладно, вот маме… Но она держалась молодцом.

— А кто из вас старше, ты или Шэннон? — спросила Бет.

— Шэннон — на два года. Но разницу я никогда не чувствовал и не воспринимал ее как старшую. — Он помолчал. — Когда папа умер, она переживала больше.

— Сколько тебе было лет?

Приятно, что Бет его расспрашивает. Значит, ей интересно узнать про него побольше.

— Шестнадцать.

Он с благодарностью отметил, что в ее взгляде не было жалости — только сочувствие.

— А где сейчас твоя мама?

— Умерла. Через год после того, как я закончил университет.

— Прости, — смутилась Бет.

— Ничего. — Нэш подался вперед, опершись рукой о край стола. — Столько времени прошло. Врачи говорили, что у нее был удар, но мы с Шэн думаем, что она умерла от тоски.

— Да, ты знаешь, что это такое — терять. Тебе столько пришлось пережить плохого.

Когда погибла Кристи, Нэш думал, что он этого не перенесет. Но оказалось, что воспоминания о потерях не только приносят печаль, но и дают силы жить дальше.

— Но и много хорошего тоже. Я просто стараюсь не думать о грустном. — Ему хотелось быть честным с Бет. — Обычно я никому не рассказываю об этом.

Она коснулась его руки.

— Я рада, что ты поделился со мной. А то казалось, что тебя ничем не проймешь. Что ты настолько привык к успеху, что у тебя просто не может быть никаких трудностей и проблем, как у нас, простых смертных.

Нэш сжал ее пальцы.

— Думаю, у нас с тобой много общего.

— Папа всегда говорит, что люди вообще мало отличаются друг от друга.

— А где его бар?

— В Вирджинии, — быстро сказала Бет и, убрав руку, схватила стакан с водой, стараясь не встречаться взглядом с Нэшем. — Вот наконец и ужин, — кивнула она в сторону направлявшегося к ним официанта.

Нэш понял, что серьезные разговоры придется пока отложить. Но все-таки кое-чего он достиг. И понял, что Бет не просто нервничает. Она что-то скрывает. Но что?

Бет же не покидало странное чувство, что ее опутала невидимая сеть чувственности — сеть, из которой не вырвешься. Нэш излучал спокойную силу, которая возбуждала и притягивала. Вполне вероятно, что ей стоит с ним подружиться. Для начала.

К тому же он приятный и интересный собеседник. Нэш перестал задавать вопросы о семье, и Бет расслабилась. Говорили о музыке и об искусстве, о его последних проектах и о ее работах. Еда превзошла все ожидания, а приглушенный свет создавал таинственную романтическую атмосферу.

— Не хочешь потанцевать? — спросил Нэш.

В сознании Бет зазвучал слабый сигнал тревоги, но она проигнорировала его.

— С удовольствием.

Нэш провел ее к танцевальной площадке. Это было еще терпимо. Но от одной мысли, что он сейчас обнимет ее, стало нехорошо.

Его объятия были легки и непринужденны, но Бет напряглась. Да, быть «только друзьями» ей мало. Это очевидно. Старательно избегая смотреть ему в глаза, она уставилась в какую-то точку над его плечом. Было приятно, что он держит ее в объятиях, приятно ощущать жар его тела. Но все равно она не готова к каким-то серьезным отношениям и не хочет, чтобы личная жизнь помешала работе. Сейчас явно неподходящий момент для романтических приключений.

Но Нэш, похоже, придерживался иного мнения.

— Ты хорошо танцуешь, — шепнул он ей на ухо.

— Это ты хорошо ведешь. — Она заглянула ему в глаза и тут же пожалела.

— Бет?

Пытаясь взять себя в руки, подавить охватившее ее возбуждение, она, кажется, пропустила вопрос.

— Извини, я не расслышала?

Его улыбка отдалась в ее теле сладостной дрожью.

— Не жалеешь, что пришла?

— Не жалею, — выдохнула она и поняла, что он тоже услышал, как дрогнул ее голос.

Нэш провел рукой по ее шее, и у Бет потемнело в глазах. Потом ласково притянул ее голову себе на плечо и потерся подбородком о щеку. Она почувствовала, как колотится его сердце, как он напряжен.

Мелодия закончилась, но Бет не сразу поняла, что музыка больше не играет и что они оба стоят, замерев, посреди танцевальной площадки.

— Музыканты сейчас уйдут на перерыв, — сказал Нэш, когда Бет подняла голову. — Подождем и потанцуем еще или ты хочешь вернуться?

— Я, наверное, пойду к себе.

Когда они остановились у дверей ее номера, Нэш долго смотрел на нее, а потом сказал:

— Замечательный вечер. Мне было очень хорошо.

— Мне тоже.

Он подошел вплотную и осторожно приподнял ее подбородок. Бет задержала дыхание, уверенная, что сейчас последует поцелуй.

— Не хочешь пробежаться? — улыбнулся Нэш.

— Сейчас?

— Сейчас.

Не поцеловать ее стоило Нэшу немалого усилия. Опасаясь спугнуть Бет, он решил не форсировать события, но не смог просто сказать «доброй ночи» и уйти к себе. Ночная пробежка показалась подходящим решением: они смогут еще побыть вместе и к тому же снять сексуальное напряжение.

— Ммм, но мне надо переодеться.

Он опять улыбнулся: Бет так очаровательно краснеет.

— Понятно. Десяти минут хватит? Встречаемся внизу. Дорожка вокруг стоянки прекрасно освещена.