По выражению лица Бена можно было догадаться, что он немного нервничает, да и Пейдж чувствовала себя не в своей тарелке. Мужчина и подросток пожали друг другу руки, а Пейдж поздоровалась, но довольно сухо.

Рэйнольдс пригласил их в дом, но девушка входить не спешила.

— Я, пожалуй, поброжу здесь. Бен хотел поговорить с вами наедине, так что не буду мешать, — пояснила она.

Бен запротестовал:

— Нет, доктор Конрад, вам совсем не обязательно уходить, вы не так поняли. Мне даже лучше…

Пейдж поспешила успокоить его:

— Да не волнуйся ты. Клэй Рэйнольдс великолепный слушатель. — Она многозначительно посмотрела на Клэя. — Этого у него не отнимешь.

— Бен, — вмешался в разговор Рэйнольдс, — не ломайся, как девчонка, проходи в гостиную, а я присоединюсь к тебе через пять минут.

Парень скрылся в полумраке прихожей.

— Пейдж, меня, честно говоря, удивил ваш визит, — не стал лицемерить Клэй. — Что-нибудь случилось?

— Я ничего не знаю, — ответила девушка. — Он просто захотел увидеться с вами, поговорить. Идите же… и выпустите, пожалуйста, Шепа. Мы с ним прогуляемся.

Шеп вылетел из дома и пулей помчался за удаляющейся девушкой.

Клэй прошел в гостиную, Бен сидел на диване, держа на коленях огромный энциклопедический справочник «Дикие животные планеты». Увидев Рэйнольдса, юноша закрыл книгу и отложил ее в сторону.

— Так о чем ты хотел поговорить со мной? — спросил Клэй, усаживаясь рядом с ним.

— О том, что с вами произошло в тот роковой день в горах.

— Любишь страшные истории? — засмеялся Клэй.

— Я хотел, — парень смутился, — узнать, что вы чувствовали, что думали, что запомнили тогда…

— Я плохо помню сами события. — Клэй задумчиво посмотрел куда-то вдаль.

— А я помню эту машину, она все ближе, ближе… — Подросток поежился.

— Не будем о прошлом, Бен. — Клэй постарался отвлечь его. — Давай лучше о будущем, ведь оно важнее.

— Идет, — согласился Бен. — Вы говорили, что учились на инженера. А стать им вы хотели, мечтали по-настоящему?

— В общем-то, это было желание моего отца. Он видел во мне партнера по бизнесу.

— Понятно, — заключил Бен. — Он хотел слепить вас по своему образу и подобию.

— А ты сообразительный, Бен. — Клэй дружески подмигнул подростку. — Я в твоем возрасте, к сожалению, не разбирался в таких тонких материях, я не то чтобы плыл по течению, просто доверял родителям, искренне считал их самыми благородными людьми, что, впрочем, и правильно. Но ты молодец, соображаешь…

— В футбол не смогу играть, — сказал юноша, но без злости.

— Да, — согласился с ним мужчина, — все, кроме футбола.

Бен подтянул колени к груди и обхватил их обеими руками.

— С этим трудно смириться, — снова заговорил он. — Я ведь никогда не предполагал заниматься чем-либо другим. Хотел делать то, что нравилось и хорошо получалось. Спорт был для меня всем. Скажите честно, мистер Рэйнольдс, ваша жизнь так же хороша сейчас, как была до несчастного случая?

— Не могу утверждать — хуже или лучше. Просто она другая, дружок.

В гостиную вбежал Шеп и уселся у ног Клэя. Его хвост ходил ходуном, а розовый язык свесился набок. Клэй ласково почесал его за ухом.

Вскоре появилась и Пейдж. Она окинула обоих изучающим взглядом, пытаясь понять, что происходило здесь во время ее отсутствия. Казалось, все прошло благополучно.

…Клэй смотрел вслед Пейдж и Бену, пока они шли до машины. Высокий силуэт девушки манил его, от ее прелестей голова, как и раньше, шла кругом.

Пейдж отвезла Бена домой, а на обратном пути задумалась о том, что ей рассказал юноша; в сущности, ничего нового. То, что терзало душу Клэя, он не мог доверить никому, отчего очень страдал. Не в силах противиться искушению еще раз увидеть его, она затормозила машину у дома Клэя.

На ее стук взволнованно залаял Шеп. Пейдж толкнула дверь, та оказалась открытой. Пес радостно ткнулся ей мордой в колени.

— Где твой хозяин, Шеп? — Девушка присела на корточки рядом с собакой. Пес заскулил и потянул ее за собой в сторону кухни.

Кухня была пуста, а дверь на задний двор полуоткрыта. В лучах заходящего солнца, в глубине сада она увидела Клэя. Он был без рубашки, в черных потертых джинсах. Вокруг валялись желтые сосновые обрубки, которые под топором Клэя превращались в аккуратные поленья.

Девушка не знала, о чем собирается говорить с ним, чем объяснит свое возвращение, но она ощущала неодолимое желание подойти к нему. С замирающим сердцем ступала Пейдж по коротко подстриженной траве, устремив взгляд на загорелое тело Клэя, подсвеченное рассеянным вечерним светом.

Его руки, крепко сжимая топор, то вздымались вверх, то с силой обрушивались вниз, мощные мышцы напрягались и снова расслаблялись, а в стороны летели щепки.

Пейдж поразило лицо мужчины. Она никогда не видела его таким — остервенелым и одновременно несчастным, злым и в то же время уязвимым. Он видел, как девушка подошла. Она выжидала момент, чтобы обратить его внимание на свое присутствие, а Шеп, словно почувствовав что-то своим собачьим сердцем, остался в доме и притих.

Наконец Рэйнольдс отбросил топор и выпрямился. Пейдж шевельнулась, и тут он заметил ее. В ту же секунду она обеими руками схватила его левое запястье. Жар разгоряченной мужской плоти мгновенно передался ей. Гневный взгляд Клэя, которым он окинул незваную гостью, мог испугать, обратить в бегство любую, но только не Пейдж, потому что любовь делала ее бесстрашной.

— Вам лучше уйти, Пейдж, — задыхаясь, сказал он.

— Нет, — просто и уверенно ответила она.

Зеленый яростный огонь сверкнул из-под его ресниц, и мужчина перевел взгляд на ее губы. Пейдж замерла в ожидании.

— Ты не понимаешь, что делаешь со мной, женщина, — резким тоном бросил он ей.

— Может быть, — прошептала она. — Но я… хочу тебя и не успокоюсь, пока не добьюсь своего!

В неистовом порыве Клэй обнял девушку и впился в ее губы своими губами. Пейдж чувствовала, что им владеют злоба и грубое мужское вероломство, но в то же время она была совершенно уверена, что он не причинит ей вреда.

Мужчина боролся с самим собой и с ней. Это было нелегко. Грубо, лихорадочно целуя ее, он не позволял ей опомниться. В нем затеплилась надежда, что она оскорбится. Проклиная самого себя, Клэй пытался обидеть ее, но Пейдж принимала его таким, каким он представал сейчас перед ней. И ее покорность еще больше заводила его. Руки властно изучали ее тело, он весь дрожал от клокотавшего в нем желания.

Наконец мужчина остановился и сиплым голосом проговорил:

— Черт побери, Пейдж, вы не должны быть здесь! — В его голосе звучало неприкрытое отчаяние.

Пейдж сжала ладонями его лицо.

— Я думаю по-другому, — прошептала она. — Хочу быть здесь и только здесь!

Клэй снова припал к ее полуоткрытым губам. Страсть вновь властно завладела им, но злобы он не чувствовал. Пейдж обвила руками шею мужчины и всем телом крепко прижалась к нему.

Его разгоряченные губы обжигали женщину сладостным огнем. В руках мужчины она плавилась как воск, ее руки, ноги, низ живота ослабели. Пейдж перестала принадлежать себе, но старалась не утонуть в этом пьянящем блаженстве, быть активной участницей в этой любовной игре, необузданной вакханкой в этой сладостной схватке.

Клэй все плотнее прижимал Пейдж к себе. Его ладони изощренно ласкали ее спину, бедра, живот, и сквозь тонкую материю юбки она все сильнее ощущала напряженную мужскую плоть. Это ощущение пугало и одновременно кружило голову. Никогда еще ничего подобного она не испытывала, никогда не попадала в такой безумный круговорот естественных инстинктов. Пейдж хотелось раствориться в Клэе, слиться с ним так, чтобы оба они стали совершенно новой, единой, неделимой плотью.

Не ведающие преград мужские руки проникли под женскую блузку и легко расстегнули застежку кружевного бюстгальтера. Не отрываясь от губ девушки, Рэйнольдс торопливо расстегивал изящные пуговицы, чтобы не только ласкать, но и видеть совершенство ее тела. Скользкая, струящаяся материя сопротивлялась, но Клэй был настойчив. Стоя на коленях, он медленно и нежно целовал ее живот, смакуя каждый миг, вызывая в ней сладкую муку, доводя почти до исступления. Затем привстал и накрыл ладонями ее налившиеся от возбуждения груди, затеребил пальцами вызывающе торчащие соски.