— Мне не сюда, — сказала Бренна.

— Знаю. Мне нужно заехать домой.

— Я не хочу ехать к тебе. Отвези меня к моему дому.

— Моя квартира ближе, и я живу один. Если мы поедем к тебе, твой дед будет расстроен.

— Мне необходимо переодеться.

Спенсер скривил губы.

— Это видно. Успокойся. У меня ты сможешь принять душ. Обещаю.

— Вот как? А что я потом надену? Или у тебя есть коллекция женской одежды?

Его улыбка растопила бы лед.

— Надеюсь, я найду для тебя что-нибудь.

— Все-таки я хочу домой.

— Как же ты объяснишь дедушке свой вид?

Бренна взглянула на измазанные туфли и зеленые пятна на джинсах.

— Расскажу все как есть. Ты виноват во всем.

Этот мерзавец еще осмеливается улыбаться!

— Надеюсь, у него нет коллекции оружия?

— Нет, — издевательски-ласково отозвалась Бренна, — но у дяди Барта есть. Не сомневаюсь, что он одолжит дедушке что-нибудь подходящее.

Ну почему всякий раз, как он прикасается к ней, она утрачивает логические способности, дар речи, здравый смысл и способность к сопротивлению? А когда он ее не касается, тело помнит все и жаждет большего.

Он свернул на стоянку, обнесенную белым кирпичом.

— Видишь, я же говорил: ко мне ехать ближе. — Не выключая двигателя, Спенсер повернулся к ней. — Если очень хочешь, я тебя отвезу. Просто мне кажется, что было бы хорошо поговорить наедине.

Глаза как у щенка. У этого негодяя мягкие карие глаза щенка. Бренна опустила взгляд. Если смотреть на него, могут возникнуть проблемы. Она вздохнула и огляделась.

— Ладно, давай зайдем. Но при условии, что найдешь достаточно горячей воды и кофе. У меня к тебе много вопросов.

— Договорились. Пока ты будешь в душе, я приготовлю кофе.

Подходя к двери, Спенсер силился вспомнить, в каком состоянии он оставил квартиру. Да уж! Бренна непременно сочтет его неряхой. Его жилище — не то чтобы хлев, но и на награды за образцовое ведение хозяйства он претендовать не может.

— Знаешь, там, наверное, не прибрано…

Он вынул из кармана ключ. Именно вчера он планировал произвести уборку…

Распахнув дверь, Спенсер застонал. На журнальном столике — неопрятная стопка старых журналов и жестянки. Открытая пачка попкорна валяется на диване. На обеденном столе громоздятся портфель и кипа бумаг.

И коробка.

Бренна подскочит до потолка, если увидит коробку с шуточными подарками, приготовленную его сестрой для чьей-то свадьбы. А его назовет извращенцем. Дай-то Бог успеть спрятать ее в шкафу. Не оставили ли сестрички еще чего-нибудь компрометирующего?

В семье любили подшучивать над широким крутом увлечений Спенсера и иногда откалывали разные номера.

Тем временем Бренна заметила небрежно брошенный на спинку стула пиджак и ужин для подогрева в микроволновке рядом со стаканом, в котором некогда находилось что-то белое, скорее всего молоко.

Спенсер виновато произнес:

— Домработница уволилась.

— Не удивляюсь.

— Да нет, все не так плохо. — Он снял со стоящего возле двери стула груду газет. — Ну, небольшой беспорядок.

— Ага. Мне не терпится увидеть ванную.

Так-так. А как там у него в ванной? Не швырнул ли он трусы на пол?

— Гм… Можно я сначала зайду?

— Правильно. Проведи разведку. Бог знает, что у тебя там живет.

— Очень остроумно.

Бренна взглянула на свои туфли.

— Дай-ка мне газетку. Не хочу добавлять здесь грязи.

Спенсер протянул ей газету и бросился прятать коробку. Вот так создаются репутации! Он поставил коробку в дальний угол шкафа. Хорошо хоть эта комната имеет нормальный вид. Стол с компьютером выглядит как полагается. Только бы Бренна не заглянула под шкаф: со времени последней уборки там скопилось море пыли.

В ванной тоже не все так ужасно. Не совсем безнадежен человек, регулярно получавший уроки от двух старших сестер.

Спенсер взял мочалку и прошелся ею по ванне, положил зубную пасту и крем для бритья на полочку. В последний момент подхватил голубые трусы. Когда он обернулся, Бренна уже стояла в дверях.

— Вот! Департамент здравоохранения вынес бы мне предупреждение, не больше.

Она бросила взгляд на трусы, зажатые в руке, и посторонилась. Выходя, Спенсер очень старался не покраснеть.

Он вошел в спальню. Только не это! Неубранная постель с красными атласными простынями, которые ему подарили на день рождения братья шутки ради. Он швырнул трусы в направлении кровати, вышел и прикрыл дверь.

— Сейчас принесу чистые полотенца! — крикнул он. Заметила она или не заметила? На полу — целая армия ветхих тапок.

— Во что мне переодеться? — спросила Бренна.

— Сейчас посмотрю. В соседней комнате должно остаться что-нибудь от сестер.

— Сколько их у тебя?

Он скорчил гримасу.

— Две, к сожалению. Обе старшие.

— Значит, ты — малыш?

— Им нравится так считать.

Он прошел в соседнюю спальню, открыл шкаф, увидел там крайне откровенное неглиже и захлопнул дверцу. Если Бренна это увидит, ему конец.

— Сейчас поищу у себя в комнате.

Но Бренна мгновенно оказалась рядом и открыла шкаф. Прозрачная ночная рубашка, а сверху накинуто меховое боа. В следующий раз он придушит сестричек. Могли бы хоть предупредить насчет ночной рубашки.

— Твои сестры надевают это, когда приезжают в гости?

Бренна взглянула вниз. Все кончено: коробка, оставленная сестрой, попалась ей на глаза.

Спенсер схватил ее за плечо, но она уже держала в руках верхний предмет.

— Надувные наручники? Бархатные хлысты? А это… в натуральную величину… Да…

Она перевела изумленный взгляд на его покрасневшее лицо. Он закрыл глаза и отступил на шаг.

— Не желаешь пояснить? — спросила Бренна.

У него не нашлось слов. Что бы он сейчас ни сказал, она будет думать самое худшее. Спенсер открыл глаза и выдавил:

— Нет.

— Нет? А ты попробуй.

— Ты же не поверишь, что это вещи моих сестёр? — У него перехватило дыхание.

— Нет.

— Так я и думал.

Спенсер вышел из спальни.

— Куда ты? Я жду объяснений.

Ошеломленная Бренна проследовала за ним в его спальню. Ей бросилась в глаза красивая медная спинка широкой кровати, и она смущенно отвела глаза. Нет сомнений, аккуратность не входит в число его добродетелей. Одежда разложена кое-как, обувь разбросана по ковру. В углу рядом с телевизором — напольные весы. Беспорядок, конечно, но не очень грязно. Даже на простынях ни единой складки.

— Красные простыни?

Спенсер молчал. Его смущение было почти осязаемом.

Он открыл шкаф, и оттуда выкатился баскетбольный мяч, Бренна посторонилась, а Спенсер, порывшись, вынул белые леггинсы.

— Кажется, маловаты.

— Не смешно. Твои родные, похоже, сорят одеждой, оставляют ее там и сям.

Спенсер протянул Бренне леггинсы и красную майку.

— Держи. Все твое я брошу в стиральную машину.

— Ты представляешь себе, сколько времени сохнут джинсы?

— Тебе нужен душ?

— Да.

— Так иди.

Бренна взяла у Спенсера голубые полотенца. Она решила помиловать его. Он настолько откровенно сконфузился, что ей стадо почти стыдно. В конце концов, состояние ее нью-йоркской квартиры сейчас тоже не выдержит никакой критики. Она собиралась в Мэриленд в жуткой спешке.

— Спасибо. Я недолго.

— Шампунь и мыло найдешь. Если еще что-нибудь понадобится, крикни.

Как же трудно сохранять хладнокровие в его присутствии! Но для чего ему эротические игрушки и красные простыни? Глупый вопрос. Понятно как день, для чего, и от этого понимания Бренне становилось нехорошо.

И не в том дело, что она ханжа или ревнует. Спенсер — взрослый человек. Он вправе поступать как угодно с другим взрослым человеком, если тот на это согласен. Просто не так-то легко переварить его склонности.

И еще одно. Простыни и игрушки наводят на размышления об их отношениях. Такие размышления нельзя считать вдохновляющими. Дважды она остановилась в нескольких секундах от перехода их занятий в новое качество. Так не пойдет. Даже если он не вор, у нее впереди своя жизнь и карьера. В воскресенье она возвращается домой. Связь со Спенсером Гриффеном долго не продлится.