Еще вчера, после презентации, посвященной открытию гостиничного комплекса, куда входили также теннисные корты, залы с тренажерами, тир, плавательные бассейны и крытый каток, который мог принимать ледовые шоу, Талберт Оксли думал, что формирование центра отдыха на озере Фреш, штат Калифорния, завершено. Подумать только, семь лет назад на его живописных лесистых берегах ничего не было, кроме нескольких захолустных деревушек и отдельных хижин. Сюда изредка наведывались любители рыбалки из Окленда, Сакраменто или Сан-Франциско.

Да, семь лет назад у Джозефа Куппера, державшего в одной из деревень харчевню, возникла идея открыть рыбный ресторан. Прослышав о компании «Удача», которая поддерживала мелких бизнесменов, он обратился за помощью к Оксли. Тогда, вспоминал Талберт, прежде чем принять решение, он сам побывал на озере Фреш. Место его очаровало. Он увидел огромную перспективу развития здесь зоны отдыха. Необходимая помощь Купперу была оказана, и дело у него пошло. Через год он уже построил два приличных кемпинга, которые соорудил и рекламировал, опираясь на поддержку компании «Удача».

Четыре года назад братья Сельвертини, обратив внимание на то, что отдыхать на озере Фреш становится модным, открыли с помощью компании Талберта казино, назвав его «Золотая мечта».

Год назад, объединив финансовый капитал, Куппер и братья Сельвертини, обратившись к компании «Удача», приступили к реализации проекта гостиничного комплекса, который вчера открыл свои двери перед желающими развлечься и отдохнуть.

Богатые люди, арендуя коттедж на срок, могли, например, рассчитывать на предоставление индивидуального тренера или спарринг-партнера в любом культивируемом здесь виде спорта.

Люди малоимущие, скажем студенты, получали не меньше удовольствия от соревнования друг с другом, внося весьма умеренную плату за пользование спортивными сооружениями.

Всем здесь было хорошо и очень уютно.

На торжества по случаю открытия гостиничного комплекса Талберт прилетел из Монте-Карло. До этого дела заставили его посетить Париж, Москву, Нью-Йорк, Буэнос-Айрес и Чикаго. Все это в течение пяти недель.

Накануне, как и планировал, Оксли решил дать себе сутки отдыха: покататься на водных лыжах, поиграть в теннис, пострелять, наконец, в тире. Стрельбой он увлекся, когда служил в морской пехоте, и стал даже чемпионом соединения. С тех пор старался поддерживать хорошую форму, считая, что сосредоточенность и терпение, которые необходимы для этого вида спорта, очень помогают ему в бизнесе.

Сегодня с утра, когда Талберт заканчивал игру в теннис, его отыскала, как он шутя говорил, «удачливая троица». Братья Сельвертини и Куппер просили его финансовой и организационной поддержки в сооружении взлетной полосы и аэродрома для обслуживания частных самолетов и вертолетов. Талберт обещал подумать. Когда они ушли, он позвонил и дал задание аналитическому центру компании «Удача» изучить коммерческую рентабельность и всю ситуацию, связанную с проектом, а Дину Отри, своему заместителю, проследить за этим и доложить лично через неделю.

Выйдя с корта, он в задумчивости направился к одной из беседок, увитых небольшими душистыми розами. Присев, Оксли видел отсюда большую часть сооружений, воздвигнутых на террасах, которые каскадами по склонам сопок спускались к берегу. Среди построек, видневшихся в зелени бульвара, своей необычной, модерновой архитектурой выделялись эллинги. У их пирсов покачивались на воде белые яхты. Белое на темно-синем под голубым, в окружении зеленого — сочетание было необычайно красивым. Оглядывая с высоты сотни построек, Талберт, вспомнив недавний разговор с Куппером и Сельвертини, утвердился во мнении, что до завершения строительства зоны отдыха время еще не настало. А еще он подумал, что предусмотрительно поступил, скупив землю вокруг озера на расстоянии двенадцати миль от уреза воды. В такой ситуации любой проект можно осуществить. Была бы польза.

Прихотлив и непредсказуем бывает порой путь мысли. Кто знает, что служит мостиком, переходом от одной к другой?

На Талберта вдруг обрушились незваные, раздражающие воспоминания о Шарон. О первой встрече с ней. Да, это было, он посчитал в уме, почти десять лет назад. Оставался год до окончания Оксли Калифорнийского университета, когда его сокурсник и друг Саймон Хэммил, устраивая вечеринку, пригласил на нее нескольких девушек со второго курса. Среди них была и Шарон Патрик. Она сразу понравилась ему. Высокая, длинноногая, с хорошо развитыми формами кареокая блондинка отличалась от остальных девушек пластикой движений. Золотистую, загорелую кожу оттеняли легкая, цвета кофе, шифоновая облегающая блузка и в тон ей короткая юбка с глубокими разрезами спереди и сзади, которая при движении заставляла обращать внимание на идеальную форму ног. Легкий, горьковатый аромат духов почему-то заставлял думать о ней как о неприступной и даже холодной женщине. Ее манера говорить, слегка растягивая звуки к концу фразы, и смотреть, почти не мигая, в глаза собеседника тревожили и почему-то возбуждали его.

Участвуя в общем веселье, к середине вечеринки он с удовольствием отметил, что Шарон рядом и общается в основном с ним. Потанцевав, поболтав о том, о сем, посмеявшись его остротам, девушка попросила Талберта наполнить бокалы чем-нибудь покрепче и принести на веранду, куда, не спеша, направилась. Он быстро сделал для нее кларет-коблер, коктейль, в основу которого входило шампанское и ликер, плеснув себе немного чистого виски, поспешил к ней. Оксли вдруг почувствовал, что готов вывернуться наизнанку, но завоевать расположение этой красивой женщины. Он рассказывал анекдоты, шутил, смеялся сам, заставляя смеяться ее, с удовольствием вслушиваясь в мелодику голоса Шарон. Между тем, понемногу отпивая из бокала, она медленно обходила веранду, увитую розами, которая с двух сторон огибала дом. Звуки музыки, смеха, отдельные восклицания доносились сюда, за угол дома, тише, но все же вполне различимо. Ширма из живых цветов от пола до потолка делила вторую часть веранды на две половины. В крайней, у ширмы, стоял старинный, широкий письменный стол с таким же креслом. Тут было очень уютно. Видимо, кто-то любил здесь работать.

В темноте ночи глаза девушки мерцали в отсветах окон.

— Талберт, дорогой, — проговорила она, заглядывая ему в лицо, — этот вечер и ты… Ты волнуешь меня… Твой взгляд… Я тебе нравлюсь?

От предчувствия каких-то событий его голос вдруг стал сиплым и глухим.

— Да, Шарон. Ты очень мне нравишься. — Он нежно коснулся ее волос. Пальцем провел по овалу лица. — Только порой ты мне кажешься недотрогой.

Девушка тихо, загадочно засмеялась. Все, что произошло дальше, ошеломило Талберта.

Шарон, взяв его за руку, увлекла к столу и заставила присесть на край. Поставила опустевшие бокалы и пальцем, словно изучая изгибы, провела по губам спутника. Обвив его шею руками, плотно прижалась к нему всем телом и прильнула долгим поцелуем к его губам. Затем, расстегнув сорочку, она запустила пальцы в короткие, вьющиеся волосы на его груди и обожгла влажными губами соски.

Талберту казалось, что стук его сердца, отдававшийся в ушах грохотом молота, слышен во всем доме.

Из них двоих, подумал он, первым номером явно была Шарон. Инициатива принадлежала ей.

Осыпав его грудь, шею, лицо поцелуями, она вновь прильнула ко рту. Ее язык настойчиво и умело ласкал его губы, проникал в глубь рта.

Его руки тем временем вели любовную игру, лаская шею, спину, грудь с отвердевшими сосками. Когда он проник меж подрагивающих бедер и, коснувшись заветного места, начал поглаживаниями ласкать ее там, она, ему показалось, окончательно потеряла голову. Тело ее задрожало и стало выгибаться, следуя его движениям. Она глухо всхлипнула, ее горячий язык коснулся его уха, и, прерывисто дыша, Шарон прошептала:

— Талберт, я хочу тебя. Я очень хочу. Возьми меня, пожалуйста, побыстрее.