— Заходите и прикройте за собой дверь. Извините, у меня на кухне срочные дела…

Легкие сандалии зашлепали по деревянному полу. Тал проводил глазами ее, обратив внимание на ноги, удивляясь, почему раньше не замечал, какие они стройные. Прикрыв дверь, он прошел на кухню.

В первую минуту он решил, что попал прямиком в преисподнюю. Только непонятно, за какие грехи. Жары и пара здесь было больше, чем в сауне. На плите в чане что-то кипело, от банок на столе валил пар. В одну из них, наполненную сваренными кусочками ананаса, девушка наливала горячий сироп.

Он недоуменно спросил:

— Что ты делаешь?

— Консервирую ананасы, — ответила Элиз, удивляясь нелепости вопроса. Она взяла очередную стерильную банку.

— Зачем? — Никогда раньше он не видел, как кто-то занимается домашней готовкой. Проще покупать готовую еду в супермаркете.

— Потому что они могут испортиться, — как маленькому, объяснила ему девушка. Одну за другой она начала складывать в банку сваренные дольки ананаса. Вдруг зазвонил телефон.

— Посиди пока здесь, — она кивнула ему на стул и взяла трубку.

— Экскурсии с Элизабет Пейдж, — представилась она. Не прерывая возни с банками и фруктами, она сообщила кому-то о времени и месте отправления на выставку в Молодежный музей.

Талберт тем временем огляделся. В его шикарной квартире кухня была самым редко посещаемым и, следовательно, самым чистым местом. Женщина, приходившая два раза в неделю убирать его апартаменты, никогда не видела следов приготовления пищи. И он не мог припомнить, чтобы где-либо видел подобное. Однако некоторые детали, уверенность, с которой Лиз действовала, указывали на то, что девушка была отличной хозяйкой и что этот кавардак временный. В кухне чувствовался домашний уют. Настроение создавали то ли кипящая вода, то ли сладкий запах сиропа, то ли живость и энергия Элиз, которая с легкостью переключалась с одного дела на другое.

Вскоре девушка положила трубку, поставила на огонь кастрюлю с сиропом и засекла время на таймере.

— По-моему, твой метод ведения хозяйства устарел, — заметил он.

Но она оставила его замечание без ответа, записывая что-то в блокнот, который лежал на столе.

— Извини, ты что-то сказал? — спросила она, откладывая ручку.

— Я сказал, что…

Телефон зазвонил снова, и Тал поднял глаза к потолку: это не-воз-мож-но!

— Экскурсии с Элизабет Пейдж, — сказала она, прижав телефонную трубку плечом к уху, и начала закатывать банки крышками. На этот раз девушка протянула записную книжку Оксли, сказав одними губами «пожалуйста». Он уже устал сидеть без дела, поэтому с радостью взялся за ручку и принялся записывать то, что она говорила.

— …Миссис Натали Фугер заказывает четыре места на экскурсию на выставку статуэток… Да-да, спасибо, миссис Фугер… Да, сбор в художественной галерее… Всего хорошего. — Она закончила разговор. — И тебе спасибо, Тал.

— Как ты успеваешь со всем этим управляться? — искренне поразился он.

— Понятия не имею, — улыбнулась она, пожав плечами. — Вообще-то, заготовку ананасов я не планировала. — В это время крышка одной из банок, которые стояли на столе, хлопнула.

— О Господи, что это? — Талберт от неожиданности подскочил и схватился за сердце.

— Ничего. Все в порядке. Это, так сказать, последний штрих. Значит, консервы готовы, — объяснила она, переставляя банки на другой край стола.

— Так и инфаркт получить недолго.

Вновь раздался телефонный звонок, и все повторилось: он записывал то, что говорила Элиз, которая одновременно с этим занималась разделкой нового ананаса.

— Тебе нужно поставить автоответчик, — посоветовал Тал, откладывая ручку после телефонного разговора.

— Я знаю. Но иногда люди не имеют возможности перезвонить. А я не могу себе позволить потерять хоть одного клиента… О, ты не выпустишь Реги во двор?

Щенок, который все это время недоверчиво обнюхивал ботинки гостя, стал скрестись в заднюю дверь, требуя, чтобы ее открыли. Выпустив Реги, Талберт осмотрел сад. Он увидел просторную, мило обставленную беседку, увитую виноградом, большой газон, бассейн из мрамора светло-фиолетового цвета, несколько фруктовых деревьев и огород.

— Только не говори, что ты еще и огородом занимаешься, — сказал он, вернувшись на кухню.

— Немного, — ответила она и засмеялась, увидев выражение его лица. — Нет, не бойся. Только в отсутствие дяди Брайса. Огород — это его царство.

— А кто присматривает за Реги, когда тебя нет дома?

— Реги — это гость. Он принадлежит нашим соседям, Дугласам. Они поехали в колледж на театральный фестиваль. Сегодня выступает их дочь. А я, поскольку не занята, предложила присмотреть за собакой.

Соседи… У Талберта не было ни времени, ни желания, ни повода знакомиться с людьми, которые жили с ним в одном доме. Конечно, они здоровались друг с другом при встрече. Но между ними не было таких почти дружеских отношений. Никому и в голову не придет принести кому-нибудь из соседей ананасы. И никто не просил его посидеть с собакой.

— …Рада сделать что-нибудь для мистера Дугласа, — прервала девушка его размышления. — Это они одолжили мне свой автобус.

Она рассказала, как несколько лет назад мистер Дуглас приобрел подержанный автобус, чтобы развозить на нем хор, которым он руководил. В те времена они часто давали концерты в близлежащих городах и деревнях, и машина была очень кстати.

Элиз понимала, что говорит слишком много лишнего, но не могла остановиться. Присутствие этого мужчины очень волновало ее. Проклятье! Почему он «случайно проезжал мимо» именно тогда, когда она была по уши в домашних хлопотах и выглядела такой неопрятной?! Внутри Элиз все клокотало от возмущения, поэтому она говорила торопливо, чувствуя, что если замолчит, то взорвется.

— А потом хор распался, автобус долгое время стоял в гараже без движения. Когда я открыла свою фирму, мистер Дуглас позволил мне взять эту машину. Конечно, это был далеко не идеальный вид транспорта, но дареному коню в зубы не смотрят, и я…

— А, может, стоило? — Талберт встал со стула и подошел к ней вплотную, заставляя нервничать еще больше.

— Стоило — что? — почти выкрикнула, разволновавшись, девушка.

— Стоило посмотреть в зубы. У старых коней бывают слишком плохие зубы. И старый автобус мог иметь испорченный мотор. — Он взглянул в испуганные глаза и усмехнулся. Эта усмешка вывела ее из себя, и она со злостью отодрала верхушку ананаса.

— Этот «старый конь» помогал мне целых четыре месяца. И заметь, я получала кое-какую прибыль, — возмущенно сказала Элиз.

— Да что ты говоришь? Прибыль? Хорошо, давай посчитаем. — Он вернулся на свое место, держа руки в карманах. — Тебе нужно ремонтировать эту развалюху, которую ты называешь автобусом. Во сколько это тебе обойдется? В пять тысяч?

— Нет, только в три тысячи. — В автомастерской сказали, что двигатель, подходящий к этому автобусу, так и не нашли, поэтому они решили ремонтировать старый мотор.

— А еще ты должна арендовать коммерческий автобус, что обходится тебе в пятьсот долларов за поездку. Складываем стоимость ремонта и аренды… И что в итоге остается от твоей так называемой прибыли?

— Автобус мистера Дугласа отремонтируют в конце месяца, — сказала она, не глядя на Тала. Девушка сделала вид, что занята ананасом, и оставила его вопрос без ответа. Она не могла не признать его правоту, но какое-то упрямство не позволяло открыто с ним согласиться. По раздувающимся ноздрям и горящим глазам было видно, что ей, мягко говоря, не нравится, когда кто-то лезет в ее дела. В конце концов, возмущенно думала она, с ожесточением сдирая с ананаса кожуру, я не клиент его чертового «Инкубатора»! Конечно, спасибо ему огромное за помощь, но это не дает ему права лезть ко мне со своими дурацкими расчетами!

— И ты собираешься опять работать на старом автобусе?

— Конечно. Что мне, всю жизнь, что ли, от тебя зависеть?! Свобода есть свобода…

— Кстати, а как насчет страхового полиса?