— Он меня вообще не беспокоит, — твердо произнесла она. — Подумай, как скучно было бы, если бы мы все говорили одинаково.

Удовлетворенно хмыкнув, Мэтью опять вернулся к еде, а Стелла больше ничего не успела добавить, поскольку в столовую вернулась Джесс.

После обеда они перешли в гостиную, Джесс устроилась со своим вязаньем, Мэтью, усевшись в кресло, набивал трубку.

— Как насчет того, чтобы сыграть, девочка? — вдруг попросил он. — Ты давно уже не играла.

Обрадовавшись, что можно чем-то заняться, Стелла встала и пошла к пианино. Она начала с «Лунного света» и «Зелени», а закончила «Лунной сонатой». На последней ноте Джесс протяжно зевнула:

— Вы играете вполне недурно, но я не сказала бы, что одобряю ваш вкус. Почему бы вам не выбрать что-нибудь помелодичнее? А то меня клонит в сон.

— Вам не обязательно это слушать, — холодно ответила Стелла.

— Не обижай Джесс, — поспешно вмешался Мэтью, — она никогда не была музыкальна.

— Меня не волнует, музыкальна она или нет, но это не повод умалять то, чему радуются другие.

Джесс, тряхнув юбками, встала:

— Если вы закончили говорить обо мне…

Дверь за ней захлопнулась, Стелла беспомощно развела руками, ожидая, что скажет Мэтью. Но его слова удивили ее:

— У тебя нет причин требовать, чтобы Джесс это нравилось. Ты слишком торопишься осудить ее.

— Я играла для тебя… музыку, которую любишь ты.

— Но Джесс тоже была здесь. Тебе следовало бы помнить об этом.

Слишком обиженная, чтобы продолжать оправдываться, — да она и не считала, что нужны оправдания, — Стелла замолчала и через несколько минут, извинившись, ушла к себе.

Заступничество Мэтью за сестру терзало Стеллу, увеличивая пропасть, которая разделяла их. Как он может ожидать, что она станет к нему ближе, если в споре выступает, против нее? Если отказался позволить ей сказать свое слово в управлении домом? Какой насмешкой звучало теперь его давнее обещание, что она будет делать все, что ей хочется, как только станет его женой! «Грей Уоллс» был в гораздо большей степени домом Джесс, нежели чьим-нибудь еще. И Мэтью все нравится! Именно это мучило Стеллу больше всего остального. Из вечера в вечер, возвращаясь домой, он находит все ту же тяжелую пищу: тушеное мясо с овощами, рагу из тушеной капусты с картофелем, капелька хереса, немного хлебного пудинга, купленного в магазине, и заварного крема, купленного там же! И ведь нельзя сказать, чтобы он не любил хорошо поесть! В Лондоне Мэтью всегда проявлял и хороший вкус, и познания при выборе меню. Но здесь, в собственном доме, боялся даже поговорить об этом с сестрой!

Словно понимая ее настроение, Джесс окончательно оставила свою снисходительную манеру, и, если не усилия Стеллы, отчаянно старавшейся быть приветливой, уже не однажды разразился бы скандал. Все попытки к налаживанию отношений неизменно встречались в штыки: Стелла начинала разговор — Джесс жаловалась на праздных людей с праздными языками; молчала — Джесс говорила что-нибудь вроде того, что никак не ожидала, что ее брат женится на женщине, которая не может поговорить с простым человеком. Она демонстративно фыркала, когда невестка надевала одно из привезенных с собой платьев, и, привыкшая к тому, что мать часто критиковала ее за простоту одежды, Стелла удивлялась зависти Джесс. На ее предложение вместе пройтись по магазинам последовал оскорбительный отказ, но по поводу новых костюмов из твида и довольно аляповатых платьев Джесс Стелла не позволила себе никаких комментариев. Впрочем, она не удержалась от размышлений на тему, что для человека, утверждающего, будто презирает моду, Джесс проявила расточительность, не совместимую с экономией в управлении домашним хозяйством брата.

Миссис Перси писала раз в неделю, и Стелла задавалась вопросом, что сказала бы ее мать, если бы знала о тех отношениях, которые сложились между ней и Мэтью.

Одно из писем начиналось так: «Когда ты приедешь в Лондон? Теперь я совсем одна, потому что ты уехала, а Адриан целыми днями в Академии. Он хорошо устроился, и я стараюсь убедить себя, что он не свяжется снова с этими ужасными молодыми людьми. Мне столь о многом хочется спросить тебя, Стелла! Не можешь ли ты приехать хотя бы на несколько дней? Не угнетает ли тебя эта глухомань? Зима, мрачная в Лондоне, там у вас, наверное, еще хуже, и перемены пошли бы тебе на пользу».

С этой частью письма Стелла соглашалась от всей души. Как она тосковала по театрам, концертам и друзьям, присутствие которых прежде считала само собой разумеющимся. Хотя о расположении дома можно было сказать много хорошего, все-таки «Грей Уоллс» находился далековато от города, и желание посетить Лидс влекло за собой долгую и утомительную поездку на автобусе. Один или два раза она заказывала по телефону такси, но это вызвало столь уничтожающие комментарии со стороны Джесс, что в конечном счете Стелла прекратила это делать. До приезда она почему-то думала, что у нее будет собственный автомобиль и она сама сможет его водить, но, к ее удивлению, у Мэтью была только одна машина, на которой он каждое утро уезжал на фабрику.

— Никогда не любил, чтобы меня кто-то возил, — оправдывался он, — иначе нанял бы шофера. Но я подумаю о малолитражке для тебя.

— Это было бы идеально, — обрадовалась Стелла, — я могла бы чаще выходить из дома.

— Бери такси, любимая.

— Нельзя все время брать такси, — солгала она, — и, во всяком случае, никогда не попадешь домой после четырех. Здесь часы пик похуже, чем в Лондоне.

— Значит, возвращайся раньше. У тебя есть целый день на твои пустяки!

Она с трудом сдержалась:

— Если пойти на дневной спектакль или концерт, время их окончания диктовать не приходится!

— Очко в твою пользу, — признал Мэтью. — Ответом будет спортивная машина.

— Я не имела в виду покупать. Подержанный автомобиль был бы…

— В этом нет нужды, — прервал он, — я в состоянии купить тебе самый лучший!

Он протянул ей руку, но едва Стелла взяла ее, как вошла Джесс.

— Не обращайте на меня внимания, — с фальшивой сердечностью произнесла она, — так приятно видеть, как вы воркуете.

Мэтью рассмеялся, но Стелла отпустила его руку и отошла в сторону.

— Только не говорите мне, что я вас смутила, Стелла, — фыркнула Джесс. — Никогда бы не подумала, Что вы все еще стесняетесь Мэта.

— Я не стесняюсь Мэта, — прохладно ответила Стелла, — только вас!

Больше о машине не упоминалось, но с каждым прошедшим днем Стелла со все возрастающим нетерпением представляла, как однажды за воротами ее будет ждать автомобиль. Во время их коротких встреч Мэтью был щедр до расточительности, причем на подарки не только Стелле, но и Адриану, и ее матери. Но тот полный внимания человек, которого она знала в Лондоне, не имел ничего общего с озабоченным магнатом, в которого Мэтью превратился здесь. Стелла, понимая, что он все еще поглощен улаживанием дел с забастовкой на фабрике, все-таки обижалась на то, что Мэтью не делает ничего, чтобы скрасить ее одиночество.

Гордость не позволяла ей напомнить об обещании, а дни проходили, ожидание причиняло боль и обращалось в гнев. Зачем она вышла замуж за человека, о котором знала так мало? Почему, в конце концов, она не подумала, что следовало бы сначала посмотреть на его дом? Один только взгляд на Джесс был бы достаточной причиной, чтобы она в этот дом не вошла.

И все-таки многое в характере мужа ей нравилось. Его равнодушие к ее проблемам не могло убить ее влечение к нему, которое, она это чувствовала, переросло бы в нечто более глубокое, если бы их с Мэтью предоставили самим себе.

В конце марта Стелла получила письмо от Чарльза, сообщавшего, что он собирается в Лидс по делам и хотел бы повидаться с ней. Короткая записка удивила и порадовала ее, и она немедленно ответила, пригласив его на обед. Как прекрасно поговорить с кем-то, кто понимает тебя!

Она сообщила о его приезде Джесс, та равнодушно пожала плечами:

— Скорее всего, меня в пятницу не будет. Вы должны были меня предупредить.