Она быстро встала:

— Давай что-нибудь поедим! По-моему, ты не против!

— Я не против что-нибудь выпить!

— Конечно, какая же я дура!

Болтая, она налила Чарльзу виски и поддерживала разговор и тогда, когда они отправились в столовую. Но когда после трапезы Стелла села напротив него, ей стало ясно, что он больше не может откладывать неприятный разговор.

— Даже ты не можешь говорить вечно, — сухо произнес он. — Хотя очень старалась. — Чарльз сцепил руки, пытаясь казаться спокойным и рассудительным, и только напряженный взгляд выдавал его состояние. — С тех пор как я тебя увидел в последний раз, ты не идешь у меня из головы. Ты была раздражена… и так несчастна!

— Я поссорилась с Мэтью из-за его сестры, — поспешно ответила она. — Вот и все.

— Все гораздо глубже! Я не слепой, Стелла. Сначала я думал, что ты любишь Армстронга больше, чем хочешь признать, но, увидев вас обоих в тот вечер… — Он подался вперед. — Не надо разыгрывать передо мной спектаклей! После всех этих лет ты, по крайней мере, должна быть со мной честной!

Стелла смотрела на ковер, удивляясь собственной нерешительности и сумбуру захлестнувших ее противоречивых эмоций.

— Не знаю, что тебе сказать, — прошептала она, — но постараюсь говорить как можно честнее! Отношения у нас с Мэтью не ладятся, но это не значит… Я все еще его жена, Чарльз! Все еще его жена!

— Но ты его не любишь! У вас нет ничего общего, и тебе с самого начала не следовало выходить за него! Я не упрекаю только тебя! Я тоже виноват, что не остановил тебя!

— Ты пытался, — напомнила Стелла.

— Недостаточно настойчиво. Не потому, что я тебя не любил, — ты это знаешь, — а потому, что не мог дать тебе того, что ты хотела. — Чарльз вскочил и подошел к ней. — Но теперь я могу! Я смогу помогать Адриану и твоей матери и делать все, что делает Армстронг! Не отвергай меня! Ты любишь меня, Стелла! Мы родственные души, и нам давно следовало пожениться.

— Но мы не поженились! Тут уж ничего не изменишь!

— Тогда протяни мне руку! Подумай о будущем — нашем будущем! Мы будем так счастливы, Стелла! Мы сможем делать все, что когда-то хотели! Мне не придется, как каторжному, вкалывать в офисе, а тебе прятаться за мили от каждого, кто проявляет к тебе интерес! Брось Армстронга! Брось его и уходи ко мне!

— Как ты можешь так говорить? Он мой муж! Что с тобой, Чарльз? Неужели у тебя нет ни малейшего чувства приличия!

Возникла короткая неприятная пауза, и Стелле захотелось взять свои слова обратно.

— Прости! Мне не следовало этого говорить. Но ты застал меня врасплох.

— Я, казалось, всегда тебя удивлял, — мрачно произнес Чарльз. — Я или слишком сдержан для тебя, или слишком эмоционален. — Помолчав, он добавил: — Услышав о дяде и кузене, я не понимал, где нахожусь. Я не мог в это поверить. Потом до меня дошло, что это значит для нас… что мы сможем быть вместе… поэтому я должен был приехать и увидеться с тобой!

Стелла печально смотрела на него, зная, что не сможет дать ему ответ, который он хочет услышать:

— Это ни к чему, Чарльз! Я не могу выйти за тебя и не могла бы, даже если бы мы были свободны.

— Я тебя шокировал. — Он говорил так, словно не слышал ее. — Ты и это не можешь воспринять!

— Неправда! Пожалуйста, не обманывай себя, это ни к чему. Я не могу выйти за тебя замуж!

— Конечно можешь! Если бы все произошло раньше, ты бы не колебалась! Твоя верность неоправданна. Армстронг женился на тебе, зная, что ты его не любишь, и…

— Это не значит, что я могу обмануть его дважды!

— Ты обманываешь его, оставаясь с ним! Он не дурак! Он знает, что ты о нем думаешь.

— Как он может знать, когда я сама не знаю!

— Стелла! — Чарльз удивленно посмотрел на нее. — Ты жалеешь Армстронга! Не больше! Но твое сочувствие никому не нужно! Он знал, что ты вышла за него для того, чтобы помочь семье, и принял тебя на этих условиях.

— А теперь я в нем не нуждаюсь! Неужели ты полагаешь, что я его брошу?

— Разумеется. Это же так логично!

Стелла грубовато рассмеялась:

— Ты так же эгоистичен и жесток, как я!

— Если ты хочешь этим меня рассмешить…

— Это вовсе не смешно. Это трагично!

— Я никогда от тебя этого не ожидал! — взорвался Чарльз. — Не понимаю, что с тобой произошло!

— Я тоже не понимаю. — Она устало положила голову на сложенные ладони. — Ты не возражаешь, если мы больше не будем об этом говорить? Я уйду от Мэтью, но не знаю, что буду делать дальше. Я даже не хочу загадывать больше, чем на несколько месяцев вперед.

— Очень хорошо. — Словно удовлетворенный своей победой, Чарльз снова стал милым и приветливым. — Мне нет дела до того, как долго мне придется тебя ждать. Помни только, что я всегда буду тебя ждать!

Его слова напомнили Стелле, что Мэтью когда-то сказал то же самое. И все же как быстро он об этом забыл и при первой же ссоре пошел на сторону! Глядя на пианино, она вспоминала, когда в последний раз играла для него, и не находила в своем сердце места для упрека. Как раненое животное, Мэтью обратился за утешением к тому, кто мог его дать.

Сочувствие к Мэтью перешло и на Чарльза, и Стелла протянула к нему руки:

— Чарльз, дорогой, я недостойна твоей любви!

— Мне лучше судить об этом.

Он неожиданно поднял ее на ноги и поцеловал. Она пассивно поддалась его губам, не желая причинить ему боль и показать свою неприязнь, почти отвращение, к его объятиям.

— Стелла, — пробормотал он, — я тебя люблю! Уходи со мной!

— Не раньше, чем я ее прикончу!

Вскрикнув, Чарльз отпрянул и с ужасом увидел Мэтью с искаженным от ярости лицом, стоявшего в дверях.

— Вон из моего дома! — приказал Мэтью. — Убирайся, пока я тебя не убил!

Бросив на Стеллу тревожный взгляд, Чарльз шагнул к ней, но она помотала головой и умоляюще посмотрела на него:

— Тебе лучше уйти, Чарльз! Быстро!

Он молча подчинился. Передняя дверь захлопнулась, мотор его машины взревел, и звук, удаляясь, становился все тише. Только тогда Стелла посмотрела на Мэтью, испугавшись его покрасневшего лица и налитых кровью глаз.

— Не надо так сердиться, — как можно хладнокровнее сказала она. — Он только… поцеловал меня на прощанье.

— И в то же время просил тебя уйти с ним! Не трудись разыгрывать передо мной Очередной спектакль! Я знаю, в какую игру ты играешь!

Он, шатаясь, подошел к ней, и Стелла с бешено бьющимся сердцем отступила за диван:

— Ты пьян!

— Не настолько, чтобы не понять, когда из меня делают дурака! И чтобы позволить твоему сердечному дружку заниматься с тобой любовью за моей спиной! Когда он держал тебя в объятиях, ты не была так уж холодна — или ты не такая, как обычно? — Мэтью притянул ее к себе. — Это для него тебе нужны были деньги, да? У твоего дружка Чарльза не было денег, чтобы жениться на тебе, так ты вышла за дурака, который может ему помочь? Я заботился о твоем брате, а ты — о своем любовнике!

— Это неправда! Я никогда не давала ему денег, и ты это знаешь!

— Знаю? — усмехнулся Мэтью. — Так вот, я этого больше не знаю! Если ты можешь вот так целовать его, ты можешь целовать и меня! У меня на это больше прав, чем у кого-либо еще, — я твой муж, или ты это забыла? — Она попыталась пробраться мимо него, но он преградил ей путь. — Нет, не спеши! На этот раз ты от меня не убежишь, моя прекрасная Стелла! Посмотрим, какой прекрасной ты можешь быть по отношению к дураку, который на тебе женился!

Он тесно прижал ее, запрокинув ее голову, а Стелла отчаянно старалась высвободиться из его железных объятий:

— Нет, Мэтью, нет! Ты не соображаешь, что делаешь!

— Соображаю, впервые соображаю! резко перебил он. — Мне давно следовало бы это сделать. Тогда ты не была бы такой холодной, бессердечной, нечестной, неженственной! Единственное, кем ты никогда не была, — так это женой!

Он заглушил ее протесты, прижавшись губами к ее губам, и Стелла ослабла под его натиском. Стелла пыталась оттолкнуть его, упершись в мощную грудь руками, но ее сил было недостаточно, и, хотя она пыталась отвернуться, Мэтью не отпускал ее. Никогда ни один мужчина не завладевал вот так ее чувствами, никогда ее не целовали с такой неприкрытой страстью. Стелла пошатнулась, едва не теряя сознание, а он поднял ее, плечом открыл дверь и понес вверх по лестнице.