Когда ее дверь с громким стуком захлопнулась, Джереми Ламберт повернулся к младшему брату.

– Будь добр, объясни, какого дьявола здесь происходит?

Филипп весело ухмыльнулся.

– Мэг обнаружила его в «Георге» в Чиппенхеме. Он приехал с ней сюда и, если я не ошибаюсь, сестренка уже почти решила оставить его при себе. К несчастью, она немного расстроилась, обнаружив, что он может оказаться тигром, а не домашним котом.

– Ты хочешь сказать, что майор Ховард – то есть лорд Уинсток – хочет жениться на нашей Мэг? – удивился Джереми.

– Думаю, да. Хотя мне никто ничего не говорит.

Сверху послышался мелодичный голос.

– Джереми, это ты?

Фиби слетела вниз по лестнице, великолепная в своем алом одеянии и с растрепанными красивыми темными локонами. Как и старшая сестра, она кинулась к брату в объятия.

– Чудесно, что ты смог вовремя приехать домой на Рождество!

– Действительно, – рассмеялся Джереми. – Хотя мне уже кажется, что я по ошибке попал в Бедлам. – Взяв Фиби под руку, он повернул ее в сторону своего спутника. – Это мой друг Джек Ховард... Капитан Ховард из 45-го полка, прошу не путать с майором Ховардом из 51-го, хотя это уже явно случилось.

Пытаясь разобраться в словах брата, Фиби машинально протянула руку, а затем ахнула, уставившись на капитана.

– Вы... вы выглядите именно таким, каким я представляла друга Джереми, – глупо произнесла она.

Капитан поцеловал ей руку, затем выпрямился, так и не выпустив ее.

– Вы Фиби. Вы не можете быть кем-то другим. – У него был ошарашенный вид человека, который на большой скорости врезался в каменную стену. – Вы не можете себе представить, как я ждал встречи с вами.

Филипп закатил глаза. Опасаясь, что они так и будут до бесконечности бросать друг на друга влюбленные взгляды, он легонько ущипнул сестру за попу.

– Пойди надень что-нибудь поприличнее, Фиблз, ты заставляешь меня краснеть.

На этот раз покраснела Фиби, вспомнив, что почти не одета. Выпустив руку капитана, она бросила на Филиппа убийственный взгляд и прошептала себе под нос:

– Только попробуй снова назвать меня этим отвратительным прозвищем... Фиппи.

– Мир! – ухмыльнулся он. – Больше никаких прозвищ.

Пока изумленный капитан провожал взглядом поднявшуюся наверх Фиби, Филипп решил сыграть роль хозяина дома.

– Джереми, капитан Ховард, вы, должно быть, замерзли и умираете с голоду. Почему бы вам не пройти на кухню и не выпить за завтраком горячего чая?

Путники с готовностью согласились, и Филипп сопроводил их на кухню, философски вздохнув. Немного странно, если у них в итоге обоих зятьев будут звать Джеками Ховардами, но они, без сомнения, научатся с этим жить.

*     *     *

Единственное, что не дало Мэг разразиться слезами – тот факт, что Джек последовал за ней в гостиную. Она отошла в дальний угол комнаты.

– Ваша игра окончена, и, думаю, вам пора уезжать, лорд... Как вас там, Уинсмок?

– Уинсток, и я не уйду, пока не скажу то, что намеревался. – Он посмотрел на нее с мольбой во взгляде. – Сегодня, чуть позже, я собирался сказать вам правду – на самом деле я уже пытался признаться раньше, а вы повторяли, чтобы я ничего больше не говорил. Признаю, что не должен был так все оставлять, но я действительно пытался все объяснить.

Мэг через силу усмехнулась.

– Значит, вы говорили правду, когда утверждали, что я принимаю вас не за того человека. Глупая, я-то думала, что вы намекаете на темное и таинственное прошлое. Ничего-то я не поняла, да?

– Вы поняли гораздо больше, чем я мог сказать, Мэг, – тихо произнес он. – Пожалуйста, попытайтесь и сейчас понять.

Его слова заставили Мэг замолчать. Вспоминая все три дня пребывания майора в Брук-Фарм, она осознала, что он действительно несколько раз пытался ей о чем-то сказать, но разговор всегда уходил в сторону. Были и другие мелочи: он никогда не рассказывал о Джереми, своем полке или любом другом аспекте своего происхождения. Считая, что знают, кто он такой, Ламберты не замечали в его поведении ничего необычного.

У Мэг заполыхали щеки, когда она поняла, что неправильно все понимала от начала и до самого конца. Особенно прошлой ночью, не мог же он в самом деле подразумевать, что, будучи графом, хочет на ней жениться. Одному богу известно, что он имел в виду. Она нервно сжимала и разжимала руки.

– Зачем вы поехали со мной домой?

– Я не был бы таким дерзким, если бы был трезв, но, казалось, вы меня знаете, и вы были так красивы и добры. Я бы последовал за вами куда угодно, – просто ответил он.

Мэг поежилась. Он не выглядел, как граф или легендарный герой войны, а все еще был похож на Джека, большого, помятого, с непредсказуемой смесью робости и юмора в обманчиво честных голубых глазах.

– Как вы вообще оказались в «Георге»? Наверняка граф Уинспок для празднования Рождества имеет место получше.

– Уинсток. И нет, лучшего места у меня не было. – Он слабо и невесело улыбнулся. – Когда мы встретились, я убегал от двоюродной бабки, вдовствующей графини Уинсток, самой ужасной старой драконихи, какую только можно встретить. – Его голос потеплел. – Вы замерзли. Я разведу огонь в камине, и вам станет лучше.

Мэг действительно замерзла, но старалась держаться поодаль, пока он, встав на колени, умело разводил огонь.

– Почему вы убегали?

Он выбил искру и, присев на корточки, наблюдал, как разгорается трут.

– Вам привести короткую причину или длинную?

– Длинную.

Все еще глядя в камин, Джек сказал:

– Я не должен был стать графом, поскольку был осиротевшим троюродным братом, и между мной и титулом находились еще полдюжины наследников. Когда родители умерли, мой двоюродный дед, третий граф, взял на себя хлопоты по моему воспитанию. Вдовствующая дракониха была его женой. Как и вы, они знали свои обязательства перед семьей и были довольно скрупулезны в исполнении своего долга. Но в отличие от вас, они исполняли его с теплом и обаянием пары злобных ежей.

Он вздохнул и провел пальцами по каштановым волосам, безнадежно их взъерошив.

– Я не говорю, что кто-то был жесток со мной. Просто Уинстоки были очень заняты, а я не представлял... для них важности и жил на задворках Хейзелвуда, как мышка в чулане. Меня послали учиться в школу, но не в Итон, конечно. Итон был для наследников.

Я проводил каникулы в Хейзелвуде, потому что мне больше было некуда пойти. Мне дали содержание, довольно скромное, чтобы я не зазнавался, и купили офицерский патент, когда я достаточно вырос, чтобы меня можно было отправить в люди. Никто не приглашал меня приехать обратно на побывку, хотя, надо честно признать, никто бы не выгнал из поместья, если бы я приехал. Будучи Ховардом, я имел полное право там находиться. Но это не совсем то же самое, что быть желанным гостем.

Мэг против воли ощутила укол в сердце. В голосе Джека не было жалости к себе. Просто лишенная эмоций констатация факта, за которым скрывалась огромная, как мир, печаль. Она сделала несколько шагов по направлению к камину.

– Но теперь вы хозяин Хейзелвуда. Это должна быть большая разница.

– Мне, конечно, будут подчиняться, но едва ли полюбят. В Хейзелвуде всегда было маловато любви, и то, что я стал его владельцем, не сможет это в одночасье изменить. Я долго не общался с семьей и понятия не имел, насколько близко оказался к титулу. Я был потрясен, когда меня вызвали в Англию, чтобы возложить обязанности после смерти моего кузена, пятого графа. Я все еще не слишком привык к мысли, что являюсь главой семьи. – Он грустно улыбнулся. – А то, как вы ругали аристократов, сделало мое признание в грехах еще труднее.

Мэг прикусила губу. Она вела себя не слишком-то любезно.

– Вы только что прибыли с Пиренейского полуострова?

– В тот самый день, когда встретил вас. Вдовствующая графиня все организовала, но, как всегда, забыла спросить о моих желаниях. Ее секретарь встретил меня в Лондоне и озвучил список того, что мне следует избегать, дабы не опозорить новый статус. Он не мог заставить себя называть меня лордом Уинстоком и на самом деле едва держался в рамках простой вежливости. Вытерпев это в течение получаса, я поддался приступу бунтарства, вышел из гостиницы и сел на первую попавшуюся карету. Оказалось, что она идет в Бристоль. Остальное вы знаете.